Светлана Багдерина - Люди и монстры

Гри он увидел на другом конце лагеря. Без всадника, со сбившейся повязкой, он стоял у стенки пестро разукрашенного деревянного фургона и устало поводил боками. Сердца мальчика сжалось: где Фалько? Он остановился, тревожно озираясь — и увидел, как из-под соседнего фургона на четвереньках вылез человек с масляной лампой в руке. Оглянувшись и не увидев опасности, он поднялся, зажег свой фонарь и направился к Гри. Тусклый свет упал на лицо торговца, и Найз моментально насторожился. Эрегорец из Рэйтады! Тот самый!

Паренек шагнул к стоявшей рядом кобыле и прижался к ней, сливаясь в темноте в единое целое. Дойдя до Гри, рэйтадец снова огляделся, поставил лампу на землю и принялся торопливо развязывать узел повязки.

Мальчик задохнулся от возмущения и шагнул вперед, стискивая кинжал. Чернявый, заметив движение, резко повернулся:

— Чего тебе?

— Я… я… — заметались мысли Найза, застигнутого врасплох. — Я… это. Вас искал.

— Зачем? — враждебно уставился на него рэйтадец.

— Меня… это. Мастер Виклеан отправил, — с облегчением придумал мальчишка. — Чтобы я вас нашел. Чтобы к нему прислал. Потому что надо.

— Зачем?

— Не знаю.

Чернявый тяжело прищурился, не веря ни единому слову пацана:

— Иди, скажи ему, что сейчас буду.

Тот не сдвинулся с места.

— Ну? Чего еще?

— Мастер Виклеан сказал, что если я приведу вас быстро, то он мне даст пятьдесят башен! — осенило Найза. Парня, которого караванщик прислал с поручением, прогнать было можно. Но парня, которому за это же поручение была обещана половина серебряной монеты…

По лицу возчика было видно, что он мучительно размышляет, не предложить ли назойливому сопляку в два раза больше, лишь бы отстал. Но ничего надумать он не успел: из-за спины Найза, задыхаясь от быстрой ходьбы и волнения, выскочили Эмирабель и Лунга.

— …Я ж говорил, нельзя было разрешать этому вояке садиться на него! Он слишком слаб! Копыта протянет — а кто виноват будет? Тебя же и обвинят, мол, залечила, или недоглядела! — сварливо причитая, дядька тыкал пальцем в Гри. — А ведь слухами земля полнится! Кто к тебе после этого на прием пойдет? Вот! Гляди! Едва на ногах стоит! И повязка сползла! И развязалось наполовину всё! И кто так завязывает?! Если бы он был человеком, ему вообще надо было бы прописать постельный режим!

Возчик, отдернув руки от парусины, зыркнул на подходивших земляков, поднял фонарь и зашагал прочь. Белка, бледная, как лунный свет, со сжатыми в ниточку губами и расширенными глазами, молча проводила его взглядом, и Найз понял, что впервые за день ей стало по-настоящему страшно. «Место колдунам — в сказке, истории или могиле», — эрегорское присловье гласило не просто так.

Утро следующего дня началось рано. Край неба едва заалел, а лагерь уже шевелился и гудел, разбуженный обеспокоенным караванщиком затемно. Торговцы на ходу завтракали остатками ужина, запрягали коней, разворачивали фургоны и спешно долатывали парусину, порванную вчера когтями предприимчивых тварей, догадавшихся лезть не под фургонами, а через них. Мастер Виклеан, хмурый и злой, как сто зеленых волков, бросался на всех, кто попадал ему под горячую руку, торопя с поводом и без и проклиная каждую секунду задержки. Его усилиями или вопреки им, но через двадцать минут после пробуждения караван выступил в путь.

Разведчики разъехались во все стороны с первыми лучами солнца, но караван тронулся, не дожидаясь их возвращения. Виклеан рассудил, что если плохие новости впереди, то он к ним готов и без предварительного оповещения, а если сзади — то тем более надо скорее убираться.

Надрывно скрипя осями и дугами, обоз выбрался из грязи на дорогу и загромыхал по булыжнику на восток, навстречу солнцу, еле видному из-за тяжелых низких туч.

Найз, к стыду своему проспавший отбытие Фалько в числе разведчиков, ехал рядом с фургоном Белки и Лунги, зорко оглядывая обочины, готовый при первых же признаках нападения защищаться и защищать. Но бдительность его пока пропадала втуне: ничто не нарушало покой придорожных трав, коршуны, вечно кружащие над холмами и перелесками, будто вымерли, и даже ветер не трогал бурьян шаловливой рукой. Мир этим утром словно забыл проснуться. Но лишь минут через сорок пути мальчик понял, чт о ́ его настораживало больше всего: мертвое молчание обочин. Не стрекотали кузнечики, не жужжали шмели, не гудели оводы, комары, воспрянувшие после давешнего дождя, исчезли без следа. Единственные звуки, оглашавшие дорогу и ее окрестности, исходили от каравана: стук копыт и колес по булыжнику, скрип фургонов и редкие приглушенные голоса людей, точно поддавшихся настрою природы. Мальчику пришло в голову, что именно так он представлял себе засады: тишина затаившегося — и оглушительная, как стук по крышке гроба, поступь жертвы.

Солнце выглянуло ненадолго и снова спряталось в тучи, не успев поднять путникам настроение, а после его ухода вокруг даже стало как будто темнее, чем час назад. Впрочем, долго раздумывать над этим мальчику не удалось: вернулась пара разведчиков из тыла. Не сбавляя хода, они пронеслись мимо фургонов, оставляя за собой волну дурных предчувствий и тишины. Короткий доклад мастеру Виклеану — и тот обернулся на караван, привстал на стременах и коротко свистнул три раза. И тут же по всей дороге засвистели кнуты и зацокали языками возчики, торопя лошадей. Найз схватился за меч, выглядывая опасность, но кругом, насколько хватало глаз, было тихо.

Неестественно тихо.

— Что случилось? — Лунга глянул на хозяина фургона — рябого детину с крюком вместо левой руки, нащелкивавшего кнутом над крупами упряжки.

— Не знаю, — пробурчал однорукий. — Но похоже, сзади нашли какую-то дрянь. Старый Лис приказал спешить, что есть сил.

— Кто? — не поняла Эмирабель.

— Виклеан.

Найз бросил взгляд в сторону первого фургона — караванщик все еще был там и даже не смотрел в их сторону.

— Как приказал?

— Свистом, конечно. Три длинных — прибавить шагу, три коротких — поднять все паруса и дуть в них, пока не лопнете, как говорил наш боцман, — пояснил торговец.

— Зачем дуть? — недоуменно моргнул Лунга.

— Чтобы судно шло быстрее. Шутка такая, — ворчливо буркнул однорукий. — Теперь прояснилось?

Найз кивнул и настороженно обернулся: а вдруг тот, на кого наткнулись разведчики, увязался за ними? И реальна ли новая опасность, или караванщик, как укушенный гадюкой в той поговорке, шарахается от ужа? Но выяснить это можно было лишь одним способом, и он пришпорил Жока, направляя к мастеру Виклеану. Может, получится разузнать хоть что-нибудь: ждать в безвестности у него уже не хватало терпения. Но не успел он доехать и до середины колонны, как слева показался всадник. Еще не разглядев ни коня, ни лица, мальчик узнал Фалько и Армасара: посадку гардекора в седле — точно конь и всадник были единым целым — не спутать. Легко перемахивая через буераки и кусты, не разбирая дороги, гнедой такканский жеребец несся прямо к первому фургону. Что-то точно случилось!