Анатолий Махавкин - Пасынки страны

Рассуждающая русалка выглядела весьма дико, пока я не вспомнил, что в прошлой жизни моя бывшая супруга окончила универ. Стало быть не все философские догматы покинули её хорошенькую голову.

— Но зачем? Просто потому что они такие безжалостные стервы?

Места, по которым мы шагали, приобретали всё более обжитой вид: каменное покрытие тракта больше походило на добротный бетон, аккуратные столбики по обе стороны дороги щеголяли настоящей разметкой, а шелестящие деревья послушно отступали назад, создав свободные полосы вдоль пути. Да и обычного хруста и шелеста, который издавали лесные зверушки я почти не слышал, видимо все они ушли в дебри, оставив свободное пространство для людей.

Нам встретился остаток ограды из толстых брёвен, разбитой вдребезги и втоптанной во вздыбленную почву. У леса печально съёжилась обгоревшая башенка, а чуть поодаль я заметил невысоких холмика с покосившимися крестами и деревянными табличками. Если на деревяшках раньше и были надписи, их давно смыло дождём.

— Когда то здесь была застава, — пояснил Рекс, — очень давно, ещё до постройки Чеговиц и Головни. Сначала всё было тихо мирно, а потом люди повздорили с лесовиками и те показали им, кто истинный хозяин в здешних местах. Стража даже за помощью послать не успела. Людям тогда приходилось отвоёвывать едва лине каждую пядь земли, выцарапывая у местной нечисти. До сих пор в лесах можно найти капканы и волчьи ямы, которые люди готовили вовсе не на волков.

— Знакомые русалки рассказывали, — Вера погрустнела, — они ещё помнят массовые забои жителей прудов и рек. Когда люди строили свои деревушки, то обычно вычищали водоёмы от возможной заразы: травили, ставили сети, бросали остроги.

— Весело, короче, — констатировал я. Если у меня и оставались некие радужные мысли о местной идиллии, то их быстро вышибали, — я так понимаю, чем дальше в обжитые места, тем меньше там будет наших?

— Почти не будет, — согласилась Ева, — одни люди. Есть некоторые места, куда они опасаются соваться, но туда и порядочная нечисть не пойдёт: Мёртвый колодец, Лощина Черепов, Проклятый Город…

На последнем названии её словно закоротило, да и Рекс заметно потемнел. Марго это тоже заметила и открыла было рот, но присмотревшись к любимому, промолчала и лишь покрепче к нему прижалась.

— А вот и пограничный пост, — почти весело выдохнула Ева, скрывая за напускной радостью непонятную грусть, — сейчас Антошка нас встретит, порадуется. Может и на сутки задержимся, поедим, переночуем. Никто ведь не против?

— Мы то были не против. Другое дело, что нас даже на порог не пустили. Парочка усачей, почему то в полном боевом снаряжении, общалась с нами через опущенную решётку ворот, наотрез отказываясь приближаться к нам. Антон и ещё шесть офицеров уехали в Тридаш, вместе с проезжавшим Трибуналом и вроде бы, совсем не по собственной воле. По крайней мере, упоминая отъезд начальника, солдат с разноцветными глазами, старательно изучал носки своих пыльных ботинок.

В конце концов, его напарник с короткой седой щёткой под крючковатым носом, решился и приблизился к решётке, после чего торопливо забормотал, нервно поглядывая за спину. Короче, дерьмо вовсю неслось по трубам, предупреждая каждый наш шаг.

Антон не просто уехал. Его арестовали. Когда ведьмы потребовали, чтобы он задержал ослушников или хотя бы предупредил об их появлении, человек наотрез отказался. Офицеров, поддержавших командира, спеленали заклятиями вместе с ним и посадили во вторую клетку.

— Вторую? — переспросил я, несколько ошалев от подобных раскладов, — значит была и первая? А там то кого везли?

— Одну из этих тварюк, — махнул рукой собеседник, — видать чего‑то не поделили. А вы — ступайте, — он понизил голос до шёпота, — сучки эти, двух своих здесь оставили. Предупредили, чтобы обязательно тревогу подняли, когда вы появитесь.

— Мило, — констатировала Марго и сжала кулаки, — обкладывают гады! Слушайте, а давайте войдём и прикончим стерв!

— А гарнизон? — Ева покачала головой, — подставим людей. Нет, просто пойдём дальше. Антон…

— Где в Тридаше они его могут держать? — мне всё это очень не нравилось, — попробуем выручить. Предположения то хоть какие‑нибудь имеются?

— Чего уж там, — подошёл второй, — какие там предположения… Королевский дворец в центре города, там, в подвалах они всех пленников и держат. До суда. Мож кого с вами послать? Тайно. Всё ж таки наш это командир, негоже его бросать.

— Да, — подтвердил его напарник, — многие, особо из молодых, шумели шибко. Антоху тут крепко уважают.

— Не стоит, — Ева отрицательно покачала головой, — просто молчите и всё. Ещё не хватало, чтобы ведьмы начали вас тут заживо жечь. Лучше сделайте доброе дело: пошлите солдат в Чеговицы, там вурдалаки совсем распоясались, ничего не боятся, по посёлку шастают да детей воруют.

Стражники переглянулись, после чего тот, который постарше, с горечью сказал:

— Вот, чем заниматься нужно, а не штаны тут протирать и слушать всяких тварей. А эти гады ещё и офицеров в клетки запирают! Хорошо, госпожа, как рассветёт обязательно вышлем отряд.

Он скользнул взглядом по мне, потом посмотрел на Марго и я заметил отголосок скрытого страха в усталых серых глазах. Чего эти люди так боятся? Не нас же?

— Переночевали, — недовольно бормотала Маргарита, когда мы брели прочь от крепких бревенчатых стен с парой сторожевых башен, — покушали…Подумать только, нас прогоняют прочь, словно мы какие‑то бродячие собаки, а не высшие вампиры…

Она поперхнулась, испуганно глядя на меня, но я сделал вид, будто пропустил её слова мимо ушей. Остальные — тоже. Однако внутри тут же проснулся холодный червячок и принялся неутомимо грызть потревоженную гордость. Нет, в самом деле, что со мной не так? Видимо ощутив моё раздражение, Ева прижалась ко мне, поглаживая по плечу.

— Максим, — тихо сказала она, — прекрати. Я люблю тебя, каким бы ты ни был. Да и не в нашей ситуации кичиться званиями: попадёмся к ведьмам, они не станут разбираться, кто из нас высший, а кто — нет.

— Вы это о чём? — Вера едва уши не высовывала из своих водорослей, — в чём не будут разбираться?

— Военная тайна, — угрюмо буркнул я, пиная ни в чём не повинный кусок деревяшки, лежавший на дороге, — если ты её узнаешь, придётся вырвать язык, выколоть глаза и…

— Тю, дурак психованный, — русалка пожала плечами и отстала.

— Сколько до рассвета? — поинтересовалась Маргарита, тревожно вглядываясь в яркие звёзды на фиолетовом небосклоне, — успеем войти в Тридаш?

— Войти? Погоди, — я положил руку на плечо Рекса, — вот, только в голову пришло. Наши заклятые друзья наверняка позаботились не только о солдатиках, но и о городской страже. Есть ли у нас возможность проникнуть в город, бес шума и пыли?