Андрэ Нортон - Берегись ястреба. На острие меча

— Я посчитал его слишком ценным для тебя, лорд, и поэтому никто из нас не притронулся к нему и пальцем. Но если хочешь рискнуть…

— Когда делаешь крупную ставку, Джерик, всегда найдётся время. Не думаю, чтобы он подвергся риску. Он — это другое наследие. Среди таких друг на друга не охотятся. Но теперь ради крупного выигрыша придётся рискнуть. Эта падаль задерживает нас, и время становится нашим врагом. Мы не единственные ищущие, и скажу тебе, Джерик, что ты не захотел бы встретиться с другими, — смех, низкий и полный презрения, донёсся от этой тени. — Давай!

Тирта не знала, что сделали с мальчиком. Алон не закричал, но она больше не чувствовала его мысленного прикосновения. Должно быть, он отступил в своё убежище.

— Кажется, он не торопится отвечать, лорд! — немного погодя проворчал Джерик. — Можем испробовать один–два наших трюка…

— Тише! — слово было произнесено резко, оно подействовало даже на Джерика в его скрытом неповиновении.

Двое рядом с ней, казалось, были связаны в своей неподвижности. Тирта ощутила, что откуда–то издалека повеяло Силой, которая способна сжечь всякого, воспринявшего её полностью. Меньшая тень чуть шевельнулась, подняла руки, которые до сих пор удерживала большая, и эти руки протянулись к телу Тирты. Она ещё сильнее ощутила прилив Силы, испытала растущее возбуждение.

Раздался крик, такой дикий и странный, словно издавал его человек, идущий в битву и потонувший в стремлении к крови и смерти. На плече у стоящего появилась новая тень. Тирта увидела её совершенно отчётливо. Птица, родившаяся из тела сокола!

Человек рядом с ней отшатнулся. Одна из его рук спала с плеча Алона, а сам мальчик пошатнулся и осел, словно лишившись сил. Теперь он лежал на ней, его мокрые от дождя волосы закрыли ей лицо. Он был неподвижен, как она сама. Но Тирта не думала, что он умер. И не впал в состояние мёртвой жизни, в каком находилась она сама.

Птица села на плечо Алона, выгнула шею, наклонилась к лицу Тирты и посмотрела ей прямо в глаза. Нет, не птица! Снова голова, лицо, которое она видела в своей боли в Доме Ястреба.

Только мгновение птица глядела ей в глаза, или лицо смотрело на неё. Потом птица повернулась к человеку–тени, и снова послышалось имя:

— Найнутра!

В ответ человек тоже что–то выкрикнул. Может, позвал на помощь? Он попятился, словно опасался вступить в неравную схватку.

— Рейн!

Он словно ударил птицу. Та яростно зашипела. Слетела с плеча мальчика и устремилась на этого человека, который тем временем пытался поднять Алона. Тирта не видела, как птица ударила человека, но услышала крик боли, потом проклятие. Теперь человек не заслонял от неё костёр. Тирта услышала и другие крики, разные голоса. Казалось, птица сражалась не с одним противником.

Алон оставался на месте. Девушка не чувствовала на себе его тяжести, но голос его донёсся слабейшим шёпотом, который перекрывали крики и проклятия.

— Они сражаются. Птица пустила кровь. Но лорд призвал, и теперь к нам придут ещё. И ещё за нами идут. Время приближается. О, Тирта, держись! Держись, ещё ничего не решено!

Она подумала, что Алон больше не пользуется мысленным контактом, чтобы лорд не услышал. Но ответить не могла. И не хотела. Это не её бой. Скорее ловушка, в которой её насильно держат и из которой она хочет освободиться.

Шум стих, и снова между огнём и её телом выросла тень.

— Что нам теперь делать с мальчишкой, лорд?

— Свяжите и охраняйте, — ответ прозвучал довольно мрачно. — Будут ещё попытки.

Алона подняли с неё и унесли, так что теперь она его не видела. Мальчик вяло лежал на руках солдата. Тирте снова позволили погрузиться в благословенное ничто.

В следующий раз привела её в сознание боль — вернее, воспоминание о ней, потому что боль больше не казалась частью её самой. Она по–прежнему несла с собой свою ношу. С неохотой расставаясь с пустотой, девушка взглянула на мир. Снова над ней покачивалось небо, тусклое и серое, но дождь больше не лил. Голова её дёргалась, и поэтому она время от времени видела всадников, чаще того, кто ехал с нею рядом и вёл в поводу пони, к которому она была привязана. Тирта решила, что её привязали лицом вверх, вероятно, из–за ларца, который словно примёрз к её груди. Только в таком виде её и смогли перевозить.

Но куда больше, чем окружение, девушка начала осознавать то, что пробуждалось в ней. Оживала не только боль, но и мысли. На этот раз не Алон обратился к ней, но кто–то другой…

Тепло — ларец! То, что она несёт, живо? Нет, это не может быть правдой. Это простой металл. Или он несёт в себе нечто такое, о чём она не имеет представления? Какую–то разумную сущность? От Великих можно ожидать всего, а то, что на ней, принадлежало когда–то им. Тирта больше не сомневалась. В этом ларце, который её руки, словно замороженные, продолжали прижимать к груди, таилось чувство. Голова её снова качнулась, и девушка смогла взглянуть вдоль своего тела.

Да! Она держала ларец так же прочно, как и раньше, когда только взяла его в Доме Ястреба. Верёвка, которая привязывала её к пони, обхватывала и руки. Как будто те, кто её везли, не верили в её смерть и опасались, что она встанет и выбросит сокровище, бросит его в такое место, откуда они не смогут его достать.

Так она мертва? Впервые у девушки появилось в этом сомнение. Алон дал ей огромную дозу снадобья. Это лекарство приносит исцеляющий сон. Наверное, оно парализовало её тело, сняло боль, но оставило жизнь. И мысль о том, что она навсегда может остаться в таком состоянии, подействовала сильнее физической боли, ударила быстро и сильно, как мечом.

Небо над головой немного посветлело. Тирта при очередном качке головы заметила голубую полоску. Она смотрела назад по ходу их движения и потому увидела последнего солдата. Этот одинокий всадник всё время оглядывался в тревоге. Никакой дороги не было видно. Открытая болотистая равнина, тут и там торчали круглые холмы. Весенняя поросль уже высокая и зелёная.

Тирта разглядела высоко вверху ястреба, стайка мелких птиц рассыпалась, развернулась веером на фоне всё увеличивающейся голубой полоски.

Мысли Тирты всё более и более оживали, прорывая толстый слой тени, который окутал её, как куколку в коконе. Она уже внимательней посмотрела на последнего всадника. Дважды он останавливался и сидел, глядя назад через плечо. Но до самого горизонта ничего не было видно. По крайней мере Тирта, хотя её поле зрения ограничено и она вынуждена смотреть туда, куда качнётся голова, ничего не видела.

Интерес её проснулся настолько, что она решилась на поиск. Алон? Нет, она не посмела коснуться мальчика: она не знала, насколько бдительно за ним следят, и не только физически, но и Даром Тёмного лорда. Лорд явно способен услышать, он очень бдителен к проявлениям Дара, к любым попыткам установить контакт с другим пленником. Для него её слабый Дар будет открыт для чтения, словно свиток в Лормте.