Александр Бреусенко-Кузнецов - Мёртвые пляшут

Дрю слушал, улыбаясь артистичной передаче «управляющим» наивных интонаций Ома и скромному хвастовству, с которым Кло упомянул собственный вклад в беседу. Когда же рассказ, растянувшийся едва ли не на большее время, чем сам визит Югера, с блеском завершился, Дрю из Дрона сказал лишь одно:

— Пора собираться!

Перед тем, как покинуть замок Мнил, Дрю поговорил с Омом наедине. Хотелось, чтобы великан сам принял решение, оставаться ли ему в замке, где он вполне защищён от многих неприятностей и угроз Шестой расы столь счастливо найденными на подоконничке документами, или отправляться вместе с бандитами, за компанию с которыми он может очень серьёзно поплатиться. Ом отвечал особенно долго; точнее, само решение им было принято практически сразу же, но облечение этого решения в слова, как обычно, затянулось.

— Я… это… — тянул он паузы, словно ожидая подсказки, — я лучше… это самое…

— Останешься в Мниле?

— Нет, не то! Я… боюсь… этого…

— Отправляться с нами к чёрной стене и делать под неё подкоп?

— Нет, не то! Я… не хочу… вступать в эту…

— Лигу великанов?

— Да! Но боюсь, что…

— Придётся вступить?

— Да, если я здесь останусь, — выдохнул Ом. — И… потому… я лучше…

— Уйдёшь с нами?

— Да! Не хочу… это… служить. А тут… — Ом беспомощно обвёл рукой замок, прихватив, наверное и всё Запорожье, — боюсь, придётся.

— Я рад твоему решению, друг! — с чувством произнёс Дрю из Дрона. — И нам очень пригодится твоя помощь, когда мы начнём подкоп. Ведь не зря мы разыскали в Клёце лопатку тебе по размеру!

— Только я это… — похоже, у великана было какое-то дополнительное условие участия в экспедиции к чёрной стене.

— Что это?

— Хочу взять барабан… — виновато признался Ом. — Но я буду… очень тихо стучать. Никто не услышит.

Когда Ом закончил свою медлительную речь, все были уже в сборе. Осталось подождать лишь самого Ома — когда он сбегает за барабаном, оставленным где-то во дворе замка.

— Идём назад по той же тропе через болота, — выдал Дрю план движения, — по дороге прихватываем все оставленные лопаты. Главное — не забыть найти лопаточку Ома.

Когда мёртвая ватага Дрю выходила из замка, стоял штиль, установившийся в здешних местах за последнюю неделю. Правда, стоило пройти пару сотен шагов в сторону болота, как с юго-западной стороны налетел лёгенький ветерок, приятно обдувающий мёртвые лица. Но вот странность: этим самым лёгким ветерком выкорчевало сосны, сломало и повалило ели, в щепы раскрошило дубы.

Рэн из Мэрта, оставленный некромейстером Гны за главного на холме близ города Цанц, был очень горд своим успехом. Не успели некроманты сойти с холма в направлении Цанца, а незаметный прежде мёртвый паренёк приосанился и принялся отдавать команды. И вроде бы, говорил всё правильно и по делу, советовал не в меру любопытным своим товарищам не высовываться вслед уходящим Гны и Флютрю, а не в меру разговорчивым — вести себя потише, но что-то в его командах было явно не то. Некая нарочитость в тоне, которым они отдавались, вызывала у одёргиваемых волю к намеренному сопротивлению.

Может быть, сам Рэн из Мэрта был не очень-то уверен в своём праве и умении командовать, может, озорная страсть к злоупотреблению властью давно сидела в его душе, но, скорее всего, здесь сыграло и первое и второе. Неодолимое желание сделать то, чего не умеешь — это ли не корень всех бессмысленных поражений?

Факт в том, что вместо того, чтобы всем холмом наблюдать за успехами Гны и Флютрю, спутники некромантов спорили за право такого наблюдения с решившим немного покомандовать Рэном. Момента, когда Гны и Флютрю вошли в город, увлечённые перепалкой бандиты не отследили. Не поняли и того, каким образом это проникновение вообще удалось.

Только что некроманты беседовали с двоими угрожающего вида стражниками, вышедшими им навстречу, а затем — скрылись из виду. Переместились, что ли? Или стражники их поймали: всяко ведь бывает! Может, следует срочно бежать на выручку? Ибо кто ж мы здесь, если останемся без попечения мудрого Гны? Рэн из Мэрта хотел было скомандовать что-нибудь решительное, чтобы их слаженная группа, обсевшая холм, в мощном слаженном броске к стенам Цанца отбила некромантов. И скомандовал бы, если бы эту идею первым не высказал кто-то из выискавшихся оппонентов его главенству. А раз так, ему осталось рявкнуть противоположное:

— Эй, прекратить панику! Гны приказал ждать его здесь, значит останемся здесь!

И ведь правильно скомандовал, чётко и хладнокровно сориентировался по ситуации! Ну как бы они разыскали Гны и Флютрю, если бы добежали до стен Цанца и схватились с чёрными стражниками? Тем более, что точно неизвестно, схвачены ли некроманты, и стоило ли поднимать весь сыр-бор.

Больше всех разорялся, выказывая неподчинение Рэну, коротышка Банн из Баларма. Ему, поди, тоже хотелось покомандовать остальными, вот он и мутил воду. Этот Банн был сынком управляющего замком Баларм и, верно, привык, что весь мир в стенах замка в отсутствие великана-хозяина стелется перед его грозным папашей. Рэн из Мэрта в том Баларме как-то раз побывал, и собственными глазами видел. Зверем был в былые годы управляющий Балармом, чистым зверем. Да только выгнали его в шею из Баларма вместе с семейством. За самоуправство и выгнали. И поделом!

И вот теперь Банн из Баларма, прекрасно помня, что Рэну из Мэрта известно о печальной судьбе зарвавшегося его папаши, вступает в ненужные пререкания только затем, чтобы унизить его в глазах товарищей. Нет, такое ни в коем случае нельзя спускать! И Рэн произнёс язвительно:

— Если некоторые будут много выступать, не подчиняясь моим приказам, Гны по возвращении с ними разберётся!

— Не вернётся Гны, — с горечью откликнулся Банн, — он схвачен стражниками и вовремя нами не отбит только по твоей глупости и трусости.

— А ну прекратить панику! Гны вас по возвращении…

— Слышали уже про панику, — едко процедил Банн, — а за некромейстера ты не расписывайся! Если вернётся он, то с тебя же, выскочки, и спросит!

— Я всё ему расскажу! — пообещал Рэн.

— Конечно, расскажешь! Только на то и способен — рассказывать! А сам-то…

Тут Рэн из Мэрта влепил Банну звонкую оплеуху, чем окончательно вывел его из себя.

В общем, слово за слово — сцепились парни, да покатились по склону, ломая встречные колючие кусты. Разнимать их никто не торопился, только Бром из Цанца, пожилой рассудительный мертвец, укоризненно произнёс, ни к кому в отдельности не обращаясь:

— Как не стыдно! Мёртвые, а ведут себя хуже живых! Хуже даже карликов!

Внизу склона сынку балармского управляющего пришлось очень несладко, но он нашёл в себе силы вывернуться из захвата Рэна и бросился наутёк, к самой вершине холма, где в окружении колючих кустов росла одинокая сосна. За неё он и забежал, используя дерево как естественную преграду.