Александр Бреусенко-Кузнецов - Мёртвые пляшут

— Ага, понял, гадёныш, что некромейстер Гны не случайно назначил старшим меня, а не тебя? — крикнул ему вслед ответственный командир.

— Да что ты знаешь о резонах Гны? Молчал бы уже! Не дорос ещё за старших соображать! — раздалось из-за сосны; этот сынок балармского управляющего, видите ли, был на пару лет старше Рэна.

Видя, что мерзостный Банн так и не желает ему подчиняться, Рэн из Мэрта бросился к нему — и поймал, поскольку тот замешкался. Справедливость снова восторжествовала, пойманный злопыхатель вновь оказался во власти заместителя Гны, одно расстраивало Рэна: мертвецы почти совсем не чувствуют боли. Последнее обстоятельство позволяло усердно избиваемому им Банну смеяться ему прямо в лицо.

И тут Рэн из Мэрта совершил то, что он в дальнейшем опознал как первую свою ошибку. Он схватил гадостного Банна и шваркнул его по сосновому стволу упрямо задранным балармским носом. Кто же мог предполагать, что сосна этого удара не выдержит? Она выглядела такой крепкой…

Немая сцена настала на холме, когда сосновый ствол — отлично просматривающийся из Цанца — накренился набок и стал неудержимо заваливаться.

— Доигрались! — констатировал пожилой Бром из Цанца, — А я предупреждал.

Банн из Баларма ошеломлённо вертел головой, причинившей сосне такое разрушение, Рэн из Мэрта тоже был не в состоянии что-либо скомандовать, а сосна всё падала, падала. Её падение, казалось, длилось так долго, что весь Цанц уже мог собраться на городских стенах, поголовно недоумевая и тыкая в её направлении указательными пальцами.

Когда ствол всё-таки приземлился, замершие бандиты опомнились. Раздались крики:

— Бежим! Пока не поздно!

В ответ Рэн из Мэрта резко скомандовал:

— Стоять! Некромейстер приказал нам ждать его на этом холме!

На сей раз, как ни странно, бандиты его послушались. По всему видать, впечатлило их поваленное дерево. Подумали, будто Рэна силушкой Смерть не обделила, раз такие серьёзные деревья запросто рушит.

Выглянув из-за куста в направлении городских стен, Рэн не заметил ничего подозрительного. Неужто пронесло? Неужто внезапного падения сосны никто не заметил? Какое-то время незадачливый заместитель Гны напряжённо ожидал, что из ближнего к холму пролома в стене вот-вот начнут выбегать стражники, но всё оставалось тихо. Тогда он сказал, глядя с высоты на расположившихся ниже товарищей:

— Видели? Ничего не случилось. А вы уже бежать собирались, паникёры!

Последнюю фразу Рэн впоследствии вспоминал как вторую свою ошибку.

А через непродолжительное время после падения сосны из пролома в городской стене вышли Гны и Флютрю. Сомнения в том, что это они, ни у Рэна, ни у других мертвецов не возникло. Кому же было появиться ещё, как не Гны и Флютрю? Их некромантские мантии были с холма отлично видны.

Некроманты не торопились, должно быть, Гны, по своему обыкновению, что-то обдумывал, замедляя ход. Двигались они также весьма разумно — не прямо к холму, а чуть в сторону — чтобы не навести на холм подозрения тех стражников, которые смотрят им вслед от городских стен. У Рэна при виде Гны просто от сердца отлегло: теперь-то он избавится от пригнувшей его к земле ответственности, и всё будет вновь легко, светло и хорошо.

Перед самым подъёмом на холм некроманты остановились и с некоторой тревогой на лицах о чём-то переговорили, то и дело посматривая вверх. Это они заметили, что с холма пропало дерево, догадался Рэн, вот и пытаются уразуметь, что же у нас такое случилось. Некроманты — мертвецы наблюдательные.

С великой осторожностью и, судя по особым приёмам жестикуляции, прибегая к каким-то некромантским оберегам, Гны и Флютрю стали взбираться на холм со стороны, не просматриваемой из Цанца. Радостный Рэн из Мэрта готов был выйти им навстречу впереди всех оставленных на него мертвецов, но что-то его останавливало; возможно, он был обездвижен некромантскими оберегами.

Где-то в трудных для понимания дальнейших событиях притаилась третья на сегодня ошибка Рэна. И ошибка сия была уже окончательной, ибо взошедшие на холм Гны и Флютрю оказались вовсе не Гны и далеко не Флютрю. Упавшие с них личины открыли две совершенно незнакомые Рэну некромантские физиономии. Судя по возгласам других бандитов на холме, подмену некромантов обнаружил не только заместитель Гны. Тут и подменыши забеспокоились, напряглись, встали спина к спине против хмуро выглядывающего из-за кустов бандитского люда. Только вот оплошностью двоих пришлых некромантов с толком воспользоваться так и не удалось: неожиданно выяснилось, что холм давно уже окружён многочисленными стражниками в чёрных латах.

Стражники в чёрном деловито повязали своих пленников, легко и непринуждённо скрутив за спиной бандитские руки. У них для врагов Шестой расы были припасены заговорённые верёвки, узлы на которых не развязывались без специальной команды некроманта. Лучше бы Гны нас связал такими верёвками перед своим отходом, чем назначал главного, самокритично думал Рэн из Мэрта. И правда, стоило бы кое-кого вовремя обездвижить — прежде всего Банна и самого Рэна.

Чёрным стражникам легко было сохранять спокойствие, ведь никто им и не подумал оказать сопротивление. Только в ответ на вопрос командира стражников, кто из скрывавшихся на холме бандитов будет за главного, Рэн и Банн вновь затеяли спор, отсуживая друг у друга сию честь. Их спор стражникам не понравился, а подменному Флютрю, по его словам — так даже напоминал попытку некромантского словоплетения, потому оба назвавшихся главными понесли суровые побои. Впрочем, стражники их били пусть и старательно, но без азарта.

Сперва претендентов на главенство били просто так, потом стали спрашивать о цели их присутствия на холме, да ещё о том, что за некромант пришёл к Цанцу вместе с отрядом. Банн промолчал, а Рэн попытался лжесвидетельствовать. Мол, действительно прибился к их отряду некий вразумлённый Смертью некромант-самоучка, похвалялся сходить на спор в Цанц и разведать обстановку, но увы, глупо попался. Рэн надеялся усыпить бдительность стражи, намеренно обесценивая опыт и способности Гны.

Когда вопросы закончились, стражники продолжили избиение по инерции. Банн под ударами сцепил зубы и закрыл глаза, Рэн же находил возможность смотреть по сторонам, замечать детали. Зачем? Грела его какая-то невнятная надежда на возвращение Гны. Вот вернётся Гны, а у оставленного им за главного Рэна — по крайней мере всё, что можно, разведано. Потеряно, правда, тоже — всё, что можно. В обстановке полной потери всего для уверенности, что некромейстер ещё вернётся и всех спасёт, оснований уже не оставалось никаких, но надежда-то исходит из иных оснований. Ибо если допустить, что Гны никого не спасёт — тогда всё бессмысленно! Вот и наблюдал Рэн за неприятелем, понимая одно: если удастся спастись, его наблюдения пригодятся.