Александр Бреусенко-Кузнецов - Мёртвые пляшут

Как били Бабозо — это было даже не интересно. Всю главную работу, конечно же, сделал Гуго, на совесть отрабатывая долг своего завеявшегося братца. Стрё глядел на море, клочок которого виднелся из окна каморки Бабозо, и время от времени спрашивал у избиваемого, не изменилось ли ещё его мнение. Наступил момент, когда мнение изменилось: Бабозо согласился сотрудничать. Пообещав, что вернётся к нему с тем же составом убедительных аргументов при малейшей попытке неповиновения, Стрё вывел своих людей из жилища Бабозо, временно превращённого в пыточную камеру и, распрощавшись с ними, направился к трактиру Ларколла. Теперь он уже не испытывал той жуткой тревоги, что от магистра придёт послание о начале похода армии карликов, а у него здесь, в Адовадаи, ещё ничего не готово.

Карлик из Отшибины прибыл только через неделю, в обжигающе жаркий день, поближе к вечеру, когда жара сменилась духотой. Очень заметный в Адовадаи, где и мертвецов-то было негусто, а представителей Великого народа и вовсе почти не встречалось, карлик уверенно прошествовал мимо Стрё, сидящего на лавочке у крыльца трактира «Пузатый боцман», вошёл внутрь и расположился на видном месте в общем зале.

Ларколла на месте не было, за стойкой принимал заказы посетителей долговязый ленивый слуга, которого хозяин ежедневно грозился уволить за нерадивость, но не мог подыскать замены. Скользнув взглядом по слуге, карлик не стал к нему обращаться. Разумеется, магистр Гру должен был подробно описать ему внешность трактирщика, которому следовало передать сообщение для Стрё. Крепкий, лысый, с татуировкой на черепе — а вовсе не этот глист нечёсанный.

Неужели армия из Отшибины уже на подходе? Стрё подошёл к столу, за которым устроился карлик, и присел напротив него. Карлик пробежал по нему взглядом с деланным безразличием. Чернолицый и янтарноглазый, как и все живые карлики, а также те из мёртвых, которые по бедности удовлетворились сильно разбавленными мертвецкими бальзамами. Нет, этот, кажется, был живой — большая редкость в последнее время.

— Как дела у Дранга? — спросил Стрё.

— А вы — бывший старший дозорный Стрё? — вопросом на вопрос ответил карлик.

— Точно! — улыбнулся Стрё. — А как зовут тебя?

— Кунг из Пазла, — ответил карлик, бросая взгляд на стойку, близ коей всё ещё маялся от скуки долговязый слуга.

— Ларколл ушёл договариваться о поставках, — объяснил Стрё, кивая на стойку. — Так что передаёт Дранг? Армия уже подошла к Адовадаи?

— Нет, — вздохнул Кунг, — к сожалению, армия задерживается. Дранг не оправдал надежд магистра.

— В самом деле? — воскликнул Стрё. — Но ведь ты привёз письмо от него?

— Со мной нет письма, — отозвался карлик, — я пришёл кое-что передать на словах. — Среди нас есть предатели, потому и Дранг не справился с подготовкой армии. Кто именно мутит воду, пока неизвестно, но на будущее, — Кунг привстал, чтобы его шёпот лучше донёсся до уха Стрё, — Гру просил передать, что верить можно лишь тем посыльным, которые предъявят вот такой перстень с изумрудом, — и карлик на миг сверкнул тонко огранённым зелёным камнем, извлечённым из потайного кармана.

Проснувшись ранним утром в продуваемом сквозняками номере единственного на весь Нефотис трактира «Женщина и Смерть», Чичеро убедился, что его карлики разругались окончательно и бесповоротно. Лимн и Дулдокравн общались только между собой, обвинённый в краже ультрамаринового камня Зунг обиженно замкнулся в себе. Чичеро попытался разговорить беднягу, но не очень преуспел.

Зунг явно готовился обнародовать какое-то важное решение — и сейчас молча продумывал детали. Ночью-то ему припомнили многое: и то, что происходит он из воровского клана (того самого, откуда вышла и Бокси из Шенка), и то, что находясь в составе банды Дрю, вёл себя подчас недостаточно героически, и то, что изредка щадил беглых мародёров из армии Занз-Ундикравна, от которых люди Дрю решительно зачищали свои болота.

До терзаний ли несчастного Зунга было посланнику? Честно говоря, нет! Хоть Зунг для Чичеро и неотъемлемая часть самого себя, да ещё в самом прямом смысле, но — увы! — текущие заботы о движении отряда к Великому Карамцу поглотили всё внимание посланника. Ведь он оказался единственным, кто знал Нефотис достаточно хорошо, чтобы найти здесь лошадей для дальнейшего пути.

Нужны ли их объединённому базимежско-клямскому отряду лошади? Здесь мнения разделились. Дгай из Глукща предпочитал не тратиться, ведь от Нефотиса до Карамца осталось от силы шесть суток пешего хода. Клех из Цанца уточнял, что идти пешком по такому солнцепёку живым людям глупо и опасно, в особенности — ведя с собой скоропортящийся человеческий товар (кто их потом купит, потасканных наложников, утомлённых тяжёлым солнцем?).

Большинство базимежцев соглашалось с Клехом, а вот у клямцев вызрело совершенно иное решение. Джамил, выступая от их имени, требовал путешествия с особым комфортом — в специальной зарешёченной кибитке для перевозки наложников.

— Поймите, — говорил старший наложник, — как мы въедем в Карамц, так к нам и отнесутся. Въедем на конях — примут за дешёвых наёмников, ни к каким изощрениям не способных. Войдём пешком — примут и вовсе за нищенствующих монахов, отдающихся за гроши исключительно ради умерщвления плоти. Если же мы въедем в специальной повозке, да ещё облачённые в дорогие уземфские шелка — тогда предстанем перед ценителями как истинные рабы утончённых наслаждений. Чтобы больше выручить, надо больше вложить!

Чичеро признал доводы Джамила вескими. К счастью, у базимежских бандитов нашлось достаточно денег и на самую богатую экипировку наложников замка Окс. Так уж выходило, что в ходе нападений банды Дрю на карликов-мародёров у бандитов скапливались некроталеры, которые и выбросить казалось жалко, и пустить в оборот было особенно негде. Теперь золотые монеты, полученные путём грабежа и разбоя, успевшие побывать даже за чёрной стеной Порога Смерти, обещали существенно поправить дела не слишком-то богатых торговцев Нефотиса.

Все сколько-нибудь достойные лавки торговцев шёлком и ювелирными изделиями в Нефотисе располагались вокруг небольшой базарной площади. Сюда и направились желающие приодеться наложники в сопровождении язвительного Клеха, хмурого Дгая и остальных начинающих работорговцев. Клямские наложники, желая приодеться, опирались на свой изощрённый вкус, базимежские работорговцы, желая заработать, вкладывали деньги.

Чичеро, приведя покупателей к торговцам изящной одеждой и украшениями, сам уже отправился было к каретному мастеру и торговцам лошадьми, но тут его сильно удивил Зунг.