Андрей Костанян - Восьмой цикл

— Я в образе ребенка устал постоянно есть. Я хочу неделю поголодать.

— Ну, если тебе это не повредит… Может выпьешь?

— Нет.

— Да сядь ты уже, или хочешь, чтобы у меня от тебя голова разболелась? Садись, и рассказывай, что узнал.

Кален еще сделал пару проходов из стороны в сторону, потом тяжело плюхнулся в кресло и сказал:

— Он их просто травит.

— Что?

— Да, это обычная отрава. Именно поэтому восстание в Халистре так легко уладили, а с Тридцатиградьем мучаемся до сих пор.

— Все равно не вижу связи. Давай, попорядку и поспокойнее…

Кален вздохнул, потом тяжело и громко выдохнул и начал рассказ:

— Нету никакого артефакта. Есть хитрый и умный план, который готовился как минимум за месяцы до отделения Шейена. Он работает в команде. Все гораздо проще, чем мы напридумывали. Какое-то время его люди ходили в Шейене и распускали слухи что в других крупных городах налоги ниже, что их продукцию закупают подешевке, что Шейен кормит другие города. Частью это было правдой, как говорил Киреен, Шейен был одним из ключевых для экономики городом. Он производил больше, чем потреблял. Ну знаешь, в каждом государстве есть территории которые производят больше остальных и обеспечивают основной вклад в экономику. Шейен был из таких и хорошо это знал. И мысли о том, что надо отделиться были давно, так как они поняли, что больших завоеваний больше не будет и быть по защитой большого государства не нужно. Ну вот, эти люди на этой благодатной почве убедили народ отделиться. Это была обычная политика, и это было необходимо как пример для остальных. В других местах этот номер не прошел бы. Шейен был единственным слабым местом, с которого можно было начать. Чтобы добиться максимального эффекта, он подготовил выступления не сразу, после отделения, а через какое-то время с двумя целями. Первое — чтобы власти не заподозрили умысел, а решили, что это естественный процесс. Вторая — отделение Шейена произошло после засеивания урожая, и он специально подождал, чтобы естественные выступления крестьян начались к уборке урожая. Ну никакой крестьянин не будет бастовать, если он может потерять урожай, это я знаю, потому что сам вырос в деревне. Крестьяне вышли требовать снижения налога, когда для уборки урожая была уйма времени. Пару умных молодцев сказала, придем всей оравой, постоим денек-другой попугаем местный власти и пойдем убирать урожай, глядишь к продаже урожая или налог снизят или цену на закупку повысят. А вот когда они пришли в города, особо добрые повара развернули там для них полевую кухню и кормили уже с этой отравой. Она похоже имеет накопительный эффект, чем больше ее употребляешь, тем больше мозги тупеют и человек звереет. И вместо того, чтобы пойти убирать урожай через пару дней, они, потихоньку зверея, стояли там, пока власти им не пообещали пойти на встречу, вернувшись в деревни они поняли, что надолго опоздали с уборкой, но эффект уже был настолько силен, что во всем обвинили правительство. Начиная с этого времени бунт пошел стихийно, так как вместо того, чтобы дома есть домашнюю еду, они жрали эту гадость на площадях… Мы ошиблись решив, что это магическое влияние, искали эпицентры, на картах помечали точки проживания нелюдей, а все было намного проще!! Он и аферу в Халистре завел для отвода глаз. Его эффект мог быть распространен и на нелюдей, но он специально травил только людей, чтобы у зверя оставалась тупая ненависть к чему то, чтобы они не друг друга драли, а именно тех, на кого он указал. И сейчас в его руках армия людей, которым плевать на магию, на технику, они не бояться этого, у них одна мысль — ненавижу… Я видел детей которые набрасывались и зубами пытались вцепиться в горло солдату… Я хочу не просто найти, я хочу убить его. Причем сам. Я такого насмотрелся, Малик… Когда линия фронта уходила далеко, люди стали меньше есть полевую кухню, больше свое, что еще не было потерянно из-за бунта, и озверелость спадала. Малик, мы мыслили как маги, этот план и создавался с расчетом, что когда очнуться, будут искать магические центры, артефакты… А тем временем у него оставалось время собрать армию… Не все пошло по его плану, это видно. В Халистре он не успел провернуть тот трюк, так как не имел там агентуру, которую готовил долгое время, и восстание быстро организовалось, не дав возможности ему довести дело до полевых кухонь. Потом гоблины из Мерейена сообразили вовремя нанять орков и те мигом остановили продвижение, потому что на одной озверелости подготовленные укрепления ты не возьмешь. На его месте моим следующим шагом была бы попытка отравить хотя бы одну часть правительственной армии, но похоже там не одну каплю нужно капнуть, да и армейские кухни обычно глубоко в тылу.

Малик молчал. О теперь думал, как это прекратить. Если он сразу пресечет дальнейшее отравление, то не найдет игрока. Но и дальше давать звереть и гибнуть людям он не хотел. Нужен был план, как выманить игрока… Но пока надо доложить все совету семи.

Войско стояло на границе с Тридцатиградьем. Вечером прибежал Акеял и создал из воздуха какое-то зеркало. Император с интересом осмотрел это зеркало, потом взглянул в него. На обратной стороне Малик терпеливо ждал, пока Грейн посмотрит в него.

— Добрый вечер, отец, — теперь они обращались друг к другу на людях как отец и сын. После подавления бунта Маликом в одиночку, о нем стали ходить очень благоприятные слухи, как о прекрасном наследнике престола, мудром и справедливым. И феодалы его признали. Поэтому они обусловились на людях обращаться так:

— Приветствую, сын. Мы ждем, как ты и просил.

Малик вкратце рассказал о том, что раскрыл Кален.

Акеял выглядел ошарашенным. Только вчера он доказывал, что за восстанием явно стоит маг, и он был частично прав, конечно, но идея с обычной отравой и политикой ему и в голову не пришла. Он, как и Малик с Каленом все усложнял и тоже нацелился на поиск артефакта…

— Я смотрю, Акеял выглядит растерянным. Ты, как я понимаю, тоже думал про артефакт?

— Да, ваша светлость.

— Несомненно, за этим стоит маг, но истинные его цели и его силы неизвестны нам. Именно поэтому я попросил тебя отец не спешить с вступлением в бой. Я предлагаю за несколько часов окружить и изолировать армию противника, лишив ее возможности дальше поглощать эти помои. Голода я у них не допущу, а то еще друг друга есть начнут, степень их озверелости дошла до того, что в бой они посылают детей, чтобы деморализовать врага.

— Детей?

— Да. Теперь понятно почему у армии Тридцатиградья так и не получалось начать наступление. Как ты знаешь, линия фронта не прямая, на юго-востоке она прогнута под армией восставших. Мой план еще будет утверждаться на совете семи, и тут я попрошу твоей поддержки.