Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

— Вперед! — крикнул он, и конь унес его во тьму.

Рыцари уложили пленных детей на коней, впереди седел, и последовали за графом. Однако они были бледны и то и дело испуганно переглядывались.

Лежать на лошади лицом вниз было очень неудобно: хребет коня больно врезался в живот, было тяжело дышать. Дети, стиснув зубы, терпели боль да еще ухитрялись обмениваться мыслями…

— Он ранил не менее десятка эльфов, — услышали братья возмущенный мысленный голос Корделии. — А некоторых, может быть, даже убил!

— И он не уважает границы чужих владений, — добавил Джеффри. — Уважает от только силу оружия.

— Быть может, в нем и есть что-то хорошее, но просто мы этого не увидели, — мысленно произнес Магнус. — А увидеть успели только плохое. Как думаете, есть у нас причина пощадить этого графа?

— Единогласно, — подытожил Магнус, словно вынес приговор. — Будем ждать, пока нам представится возможность.

Несчастные пленники тряслись, лежа поперек лошадей. Дети тяжело дышали, но теперь их чувства были напряжены до предела. Они ждали той самой возможности, о которой сказал Магнус. По обе стороны от тропы мелькали деревья, в лунном свете казавшиеся черными. Магнус повернул голову, вытянул шею, попытался вглядеться вперед, чтобы понять, куда скачут рыцари, но толку от этого не было. В лесу царила кромешная тьма. Казалось, кони несут седоков и пленников сквозь черный туннель между деревьями. Лишь изредка сквозь густую листву просвечивала луна.

Неожиданно послышался жуткий рев, и кто-то огромный и тяжелый возник из земли прямо перед лошадью графа. Во тьме сверкнули красные глазищи. Лошади испуганно заржали, встали на дыбы и сбросили наземь своих седоков, а потом развернулись и хотели ускакать прочь, но тропа была такой узкой, что лошади только в панике натыкались одна на другую.

Граф изо всех сил натянул поводья и заставил своего скакуна встать прямо.

— К бою, рыцари! — прокричал он. — Что бы это ни было такое, ему не устоять против Холодного Железа! Спешивайтесь и мечи наголо!

Те немногие из воинов, что усидели верхом на своих конях, спрыгнули на землю, их соратники поднялись на ноги, обнажили мечи и пошли по тропе следом за графом, то и дело спотыкаясь о выступающие из слоя опавшей листвы корни и проваливаясь в кротовины. Как бы то ни было, мало-помалу они приближались к ревущему чудовищу.

Завидев людей, чудовище взвыло и, размахнувшись здоровенной лапищей, попыталось сбросить с коня графа Дроша. Когти, размером и остротой схожие с кривыми саблями, просвистели совсем рядом с ним. Лошадь графа заржала, взбила копытами воздух и рванулась в сторону.

Солдаты в тот же миг споткнулись обо что-то, возникшее у них под ногами. Они вскричали от боли и злости и повалились друг на дружку под клацанье доспехов. Посреди груды поверженных рыцарей и пеших воинов встал отряд маленьких человечков, которые проворно и ловко заработали шестидюймовыми дубинками, опуская их ровнехонько на промежутки между нижним краем шлема и воротом кольчуги. Солдаты вскрикивали, дергались, а потом, обмякнув, затихали.

Конь графа дергался из стороны в сторону, мотал головой, но граф сдерживал его. Натягивая поводья, он кричал:

— Стой, трусливая скотина! Я не убегу от врага!

— Да ты храбрец, — послышался неведомо чей голос. — Храбрость делает тебе честь. Вот только проку от нее никакого!

Граф поднялся в стременах — выше, еще выше… И в конце концов его конь рванулся и ускакал прочь от жуткого полночного чудища, а самого графа подбросило и ударило о ствол могучего дерева. У Дроша от удара помутилось в глазах, и он ополз на землю. Он тут же помотал головой, чтобы в глазах прояснилось, потянулся за мечом, но меч сам выскользнул из ножен. Граф попытался встать на ноги, но тут же снова рухнул на землю, охнув и схватившись за горло, куда его ткнул его собственный клинок. Дрош в ужасе следил за тем, как меч парит в воздухе, а его острие целит ему между глаз. Граф прижался спиной к дереву. Наконец в глазах его появился страх.

Чудище в последний раз взревело, сморщилось и исчезло без следа.

На краткий миг в лесу снова воцарилась тишина.

А потом ее нарушил гулкий голос Пака:

— Молодцы детишки! Не упустили возможность и здорово нам помогли!

— Это мы с радостью, — ухмыльнулся Джеффри, встав и потирая запястья в тех местах, где они были стянуты веревками.

— Это точно, — процедила сквозь зубы Корделия, не спуская глаз с графа, покуда крошечный эльф перерезал веревки на ее руках маленьким бронзовым ножичком. — Это я сделала так, чтобы его меч вылетел из ножен. Еще бы немножко — и я бы пожелала, чтобы клинок поглубже вонзился в глотку этому мерзавцу!

— «Немножко» не считается. А кто поднял его над седлом?

— Джеффри и я, — ответил Магнус, разминая затекшие пальцы. — Жаль, что не стукнули его о дерево покрепче!

— Нет! Хватит! — вскричал граф и заслонился ладонями, но меч все висел у него перед переносицей. Дрош охнул и умолк. Под пристальным взглядом Грегори запястья графа захлестнула веревка и сама собой затянулась тугим узлом. Эльфы обмотали веревкой лодыжки графа, связали их с запястьями. Граф с воплем перевернулся на живот.

— Убери-ка эту штуку из Холодного Железа, — неприязненно проворчал Пак, и Корделия взглядом зашвырнула меч между деревьев.

Джеффри с тоской проводил оружие взглядом, но не сказал ни слова.

— Теперь он никому не сможет причинить вреда, — объявил Пак. — Я вновь благодарю вас, детки, ибо вы с честью исполнили свой долг. А теперь покиньте нас.

— Что ты говоришь! Как это — покинуть!

— Нет, Пак! Зачем?!

— Мы помогли вам одолеть графа и имеем право слова… — Но голос Магнуса сорвался, когда он заметил, как смотрит на него Пак. А во взгляде эльфа появилась невиданная дотоле решимость и жесткость, и этот взгляд древнего создания заставил мальчика содрогнуться и отвернуться. В следующий миг примеру Магнуса последовали сестра и братья.

— Не забудьте о верном слуге вашего отца, — проворчал им вслед Пак. — Он и ваш слуга тоже. Не бросайте его ржаветь посреди леса.

— Векс! Ох, как же мы…

Дети виновато переглянулись и быстро полетели над тропой к той поляне, где их взяли в плен приспешники графа.

Огромный черный жеребец стоял посреди белесого пятна лунного света, расставив негнущиеся ноги. Голова его по-прежнему висела чуть не до самой земли. Магнус подлетел к седлу и нащупал выступ перед передней лукой, под которым пряталась кнопка перезарядки. Стоило Магнусу нажать на кнопку, и конь-робот медленно поднял голову, поморгал и ошарашенно уставился на детей.

— Чж-ж-ж-ждо? — вымолвил он, скрежеща. — Гд-з-з-зе?

— Погоди, — умоляюще проговорила Корделия. — Подожди, пока твой разум прояснится.