Джек Вэнс - Лайонесс: Сад Сулдрун

— Говорите; скажите, чего вы хотите! Я могу думать о трех вещах сразу.

— Я направляюсь в Авалон, но стер ноги. Я не могу ни идти, ни ехать на лошади. Я хочу поехать в вашей тележке, чтобы добраться до Авалона с удобствами. Поэтому, если вы отвезете меня в Авалон, кольцо и рубин будут ваши.

Женщина подняла указательный палец.

— Лучше! Мы доедем до Филстера, там мой сын положит в тележку солому и отвезет вас в Авалон. И тогда все эти шепотки за моей спиной и сплетни на мой счет остановятся не начавшись.

— Этого будет вполне достаточно.

Карфилхиот слез с повозки у вывески «Кот-Рыболов» и отдал кольцо с рубином Раффину, который немедленно уехал.

Карфилхиот вошел в гостиницу. За прилавком стоял чудовищных размеров человек: на полфута выше герцога, большое красное лицо и живот, лежащий на прилавке. Великан посмотрел на Карфилхиот сверху вниз; его глаза напоминали холодную гальку.

— Что вы хотите?

— Я ищу Ругхальта с больными коленями. Он сказал, что вы знаете, где найти его.

Толстяк, которому не понравился вид Карфилхиота, отвернулся, его пальцы забарабанили по прилавку.

— Он скоро появится, — наконец пробормотал трактирщик.

— «Скоро», это когда?

— Полчаса.

— Я подожду. Подайте мне одного из этих жарящихся цыплят, ломоть хлеба и бутылку хорошего вина.

— Покажите ваши монеты.

— Когда придет Ругхальт.

— Когда придет Ругхальт, я и подам вам цыпленка.

Карфилхиот с приглушенных ругательством отошел от прилавка; толстяк, не изменив выражения лица, поглядел ему вслед.

Карфилхиот уселся на скамью перед гостиницей. Наконец появился Ругхальт, который, тихо шипя, медленно и осторожно передвигал ноги, одну за другой; Карфилхиот хмуро наблюдал за его медлительным появлением. Ругхальт был одет в старомодную коричневую одежду учителя.

Герцог встал на ноги; Ругхальт, удивленный, остановился рядом с ним.

— Сэр Фауд! — воскликнул он. — Что вы делаете здесь, и в таком виде?

— Предательство и черная магия; что же еще? Найди мне приличную гостиницу; это место подходит только для кельтов и прокаженных.

Ругхальт потер подбородок.

— Вон там, на площади, «Черный Бык». Но, говорят, там очень дорого. Вам придется заплатить серебряную монету за одну ночь.

— Я у меня вообще нет никаких монет, ни серебряных, ни золотых. Тебе придется обеспечить меня деньгами, пока я не устрою все дела.

Ругхальт мигнул.

— В конце концов «Кот-Рыболов» совсем не так плох. Владелец, Харди, кажется страшным только при первом знакомстве.

— Ба. Он и его хибара воняют гнилой капустой и кое-чем похуже. Веди меня в «Черного Быка».

— Хорошо. О, мои бедные больные ноги! Долг зовет вас вперед.

«Черный Бык» пришелся Карфилхиоту по вкусу, хотя Ругхальт даже зажмурился, когда трактирщик назвал цену. Галантерейщик принес одежду, которую герцог счел достойной себя; к ужасу Ругхальта Карфилхиот отказался торговаться и скрюченные пальцы Ругхальта медленно отсчитали хитрому портному требуемую сумму.

Карфилхиот и Ругхальт уселись за столик перед «Черным Быком», глядя на жителей Авалона. Ругхальт заказал у официанта две скромные полупорции.

— Подожди! — скомандовал Карфилхиот. — Я голоден. Принеси мне хороший холодный ростбиф с луком и свежим хлебом, и пинту вашего лучшего эля.

Ругхальт с таким неодобрением смотрел, как Карфилхиот жадно ест, что герцог не выдержал и спросил:

— Почему ты не ешь? Ты высох, как старый кожаный ремень.

— Откровенно говоря, — поджав губы ответил Ругхальт, — мне приходится быть поаккуратнее с деньгами. Я живу на грани бедности.

— Что? Я-то думал, что ты — эксперт по срезанию кошельков, который ограбил все ярмарки и фестивали Даута.

— Нет, с этим покончено. Мои колени не дают мне быстро и легко исчезнуть, а без этого я не могу заниматься такой работой. Я больше не работаю на ярмарках.

— Тем не менее не похоже, что ты бедствуешь.

— Мне живется совсем не легко. К счастью, я хорошо вижу в темноте и сейчас работаю по ночам в «Коте-Рыболове»: граблю постояльцев, пока они спят. Но даже и так, щелкающие колени очень мешают, и с тех пор, как Харди, трактирщик, стал требовать долю с заработка, я избегаю ненужных трат. И, в этой связи, как долго вы собираетесь пробыть в Авалоне?

— Совсем недолго. Мне нужно найти некоего Триптолоджиуса. Ты слышал про такого?

— Он некромант. Занимается эликсирами и зельями. А что вам от него нужно?

— Во-первых, он предоставит мне столько золота, сколько мне нужно.

— В таком случае попросите сразу для нас обоих!

— Увидим. — Карфилхиот встал. — Пошли, поищем Триптолоджиуса.

Скрипя и щелкая коленями, Ругхальт медленно поднялся и оба пошли по боковым улицам Авалона к темной маленькой лавке, которая взгромоздилась на гору, нависавшую над устьем Мюрмейл. Неряшливая старуха, чьи подбородок и нос почти соприкасались, сообщила, что Триптолоджиуса нет: сегодня утром он установил ларек на общественном выгоне, чтобы продавать свой товар на ярмарке.

Оба спустились с горы по извилистым пролетам узкой каменной лестницы, нависавшей над старыми изогнутыми фронтонами Авалона — чванливый юный щеголь в прекрасной новой одежде и тощий мужчина, идущий осторожной и скованной походкой паука, — и вышли на выгон, с рассвета ставший местом бурной деятельности и многоцветной суеты. Вставшие пораньше продавцы вовсю торговали своими товарами. Новоприбывших встречали, в самом лучшем случае, жалобы, подшучивания и ругательства, а иногда даже удары и пинки. Торговцы устанавливали свои палатки, большими деревянными кувалдами вбивали в землю колья и вешали на них выцветшие многоцветные флаги. Рядом с ларьками с едой светились раскаленные до красна жаровни; на горячем жире шипели сосиски; жареную рыбу, погруженную в чеснок и масло, подавали вместе с ломтями хлеба. Апельсины из долин Дассине соперничали цветом и ароматом с багровым виноградом Лайонесса, яблоками Висрода и гранатами, сливами и айвой Даута. На задней стороне выгона находился отделенный от ярмарки узкий загон, в котором собрали нищенствующих прокаженных, калек, сумасшедших, уродов и слепцов. Каждый из них залезал на помост, с которого кричал свои жалобы; одни пели, другие кашляли, а остальные завывали от боли. Сумасшедшие с пеной у рта ругали прохожих, каждый в том стиле, который он считал наиболее полезным. Шум этого квартала, разносившийся по всему выгону создавал контрапункт музыке трубачей, скрипачей и звонарей.

Карфилхиот и Ругхальт ходили взад и вперед, разыскивая ларек, в котором Триптолоджиус продавал свои зелья. Ругхальт, постанывая от расстройства, указывал на тяжелые кошельки, которые он легко бы украл, если бы не его болезнь. Внезапно Карфилхиот остановился, восхищаясь упряжкой двухголовых могучих лошадей, запряженных в фургон. На передке фургона сидел мальчик и играл на свирели веселые мелодии, в то время как хорошенькая белокурая девочка стояла у стола, управляя двумя танцующими котятами: те с важным видом прыгали, ударяли лапами, кланялись и поворачивались, подергивая хвостами в такт музыке.