Ольга Трушкина - Месть чародея, или Слезы Дракона

Это замечание было излишним: дракончик крепко спал на старом одеяле, пузом кверху. Теперь он уже достиг размеров сенбернара.

Задолго до рассвета Румбурак разбудил Бруничка и Пыпырыжку.

— Вставайте панове, но тихо, не разбудите дядюшку, пусть еще поспит. Пан Пыпырыжка, возьмите невидимку, она вам понадобится.

— Что, куда, зачем? — вскочил бомжик.

Бруно открыл глаза и лениво потягивался:

— Что, даже не позавтракаем?

— Некогда, одевайтесь. Сейчас поедем к Кобальду. Пыпырыжка проникнет в дом и проследит за королем. Чем он целыми днями занимается. Если повезет, то может он узнает, где старый тролль хранит волшебный камень.

— Сделаю в лучшем виде, все как скажете! — бомжик уже оделся и был готов к активным действиям.

— Покажешь дорогу! Надеюсь, ты ее запомнил? — усаживаясь за руль, спросил Бруничка чародей.

— Э-хе-хе! У меня такая хорошая память, что можно только позавидовать Поехали, пан Румбурак, — ответил юноша.

Вскоре серебристый бентли остановился неподалеку от красивой кованой ограды, за которой находился трехэтажный особняк Кобальда.

— А он неплохо устроился, этот тролль, — заметил Пыпырыжка.

— Еще как неплохо, сейчас сами все увидите. Его комнаты находятся на третьем этаже, надевайте шапку и идите прямо туда. Пробудете возле него весь день, а вечером мы приедем и заберем вас. Удачи, — сказал чародей.

Пан Пыпырыжка натянул невидимку и исчез, только по хлопнувшей задней двери друзья поняли, что он вышел из машины.

Вскоре невидимый бомжик оказался в спальне короля Подземной Страны. Это была огромная комната, поразившая Пыпырыжку своей роскошью. Посередине стояла высокая и очень широкая кровать с резными деревянными спинками, инкрустированными самоцветами. Румбурак как-то рассказывал, что Кобальд, как и другие тролли берет свою силу у драгоценных камней, поэтому он, практически, бессмертен. Сначала Пыпырыжке показалось, что постель пуста, но затем он разглядел выбившуюся из-под одеяла костлявую смуглую руку, пальцы которой были сплошь унизаны драгоценными перстнями. Кобальд был настолько худым и плоским, что лежа на кровати, был почти незаметен. Вдруг комнату огласила громкая музыка — это сработал будильник на мобильном телефоне хозяина. От ее звуков, спящий моментально проснулся, принял сидячее положение и открыл узенькие, немного раскосые, с реденькими ресничками, глазки.

— Да что ж такое-то! Снова — здорово! Уже опять утро! А я видел такой чудесный сон. Ну что ж — пора вставать, — сказал Кобальд сам себе, но продолжил сидеть на кровати.

Бомжика тем временем с интересом его разглядывал. Старый тролль был неимоверно худ, жилист и сухощав. Правда, выглядел довольно молодо. Если не знать его настоящего возраста, то дать ему можно было не более сорока — сорока пяти лет. У него было коричневое треугольное личико с выступающими скулами и большим, когда-то перебитым посередине носом. Огромный узкогубый рот и маленький, слегка выступающий вперед подбородок. Широкий и высокий лоб лишен морщин. Тонкие и редкие волосики на шишковатом черепе коротко подстрижены. А тощую жилистую шею украшал огромный кадык, который ездил по ней словно лифт, пока тролль ел или разговаривал.

Наконец, Кобальду надоело сидеть в постели, он пошарил под подушкой, вытащил оттуда очечки в тонкой золотой оправе, нацепил на нос и медленно встал. Его тело оказалось таким же безобразным, как и лицо.

Король предстал перед бомжиком в одних семейных трусах, доходивших почти до громадных мосластых коленок. На ногах у тролля не росло ни единого волоска, так же, как и подмышками. Это Пыпырыжка успел разглядеть, когда хозяин сладко потягивался, прежде чем надеть изящный шелковый халатик. Тапок Кобальд не признавал и отправился умываться, громко шлепая по паркету огромными расшлепанными лягушачьими ступнями с длиннющими пальцами, на которых росли черные, давно не стриженые, ногти.

«Какой отвратительный тип! — подумал бомжик. — А еще богач, мог бы хоть когти на ногах подстричь, смотреть противно!»

Вскоре тролль вернулся в спальню, благоухающий дорогим лосьоном для бритья и начал одеваться. Облачился в костюм тройку, из-под которого виднелась шелковая розовая рубашка и красивый, в цвет нее, галстук.

«Он явно куда-то уходит! Нельзя упустить его из виду».

Но Пыпырыжка ошибся, Кобальд, как обычно, собирался провести этот день дома. Из спальни он перешел в рабочий кабинет, где на дубовом письменном столе, стояли телефонный аппарат с факсом, компьютер и лежали папки с эскизами.

— М-дя, что-то у меня разыгрался аппетит, пора позавтракать, — и тролль нажал какую-то кнопку на стене. Тут же послышались тяжелые шаги, и в кабинет вошла толстуха в черном платье и белом кружевном переднике.

«Горничная, — догадался Пыпырыжка, — вот как эти богачи-то живут. Все им принеси, да подай».

— Доброе утро пан Кобальд, желаете откушать? Что прикажете принести? — спросила женщина, льстиво улыбаясь хозяину.

— Ах да, Марженка. Принеси мне литровый кофейник, да скажи Гонзе, пусть кофеек-то покрепче сварит, и еще десяток, нет, лучше штук пятнадцать бутербродов. И, вдобавок, печенья какого-нибудь. Вон то, с мармеладным верхом осталось?

— Никак нет, вы вчера вечером все два кило изволили скушать. Есть только пряники.

— Черт с тобой, тащи свои пряники, да побольше. И пошли Витека в супермаркет за печеньем, пусть сразу ящик, нет, лучше два купит, ну то, которое, с мармеладным верхом. Да, а Цидька еще дрыхнет?

— Паничка Циделка уже встает.

— Поторопи эту лентяйку, скажи, что если хоть на пять минут в магазин опоздает, лишу премии за месяц. Вот так. Пошевеливайся, жирная утка, у меня во рту пересохло.

Горничная быстрым шагом удалилась, а Кобальд уселся за компьютер.

Пыпырыжка, решил было, что тролль собрался поработать, но тот начал увлеченно играть в какую-то игру, где все время приходилось в кого-то стрелять. Прицеливаясь в виртуального противника, Кобальд забавно вытягивал губы в трубочку, так что верхняя доставала до самого носа и помогал себе, изображая звуки выстрелов:

— Тюв, тюв, тюв!

Когда удавалось в кого-нибудь попасть, он радовался, как ребенок, хлопал в ладоши, звеня золотыми браслетами на запястьях и многочисленными перстнями, а если выстрел был мимо — сердито ругался:

— Щщщщукаааа, ччччччварь, эээээээээээээээ!

Минут через десять вернулась горничная с подносом еды.

— Принесла? Чего стоишь над головой, иди, иди! Не мешай работать!

И тролль, сосредоточено уставившись в экран, не глядя, налил себе чашку кофе и залпом выпил, налил еще одну и принялся медленно жевать бутерброд с колбасой. Не успевший позавтракать Пыпырыжка подошел поближе и схватил парочку бутербродов. Кобальд, увлеченный перестрелкой, этого не заметил. Вскоре бутерброды, не без помощи бомжика, были уничтожены, и тролль принялся за пряники.