Ольга Вешнева - Огрызки эпох

— Шенигла! Постой! — взмолился Лаврентий. — Спаси меня!

Адская птица с печальным криком выпорхнула в открытое окно и улетела в лес.

— Какая еще империя?!! Ты что творишь, гад?!! — я показался из-за черного занавеса и прыгнул на письменный стол. — Тебе что, мало убийства Маэно?

— Тишка! Пощади! Не убивай меня! Умоляю! Не убивай, — залепетал упавший на колени Лаврентий. — Я не убивал Маэно. Он сам попросил меня сделать его одним из нас.

— Ты лжешь, — я спустился на пол. — Маэно предпочел бы умереть, нежели батрачить на тебя целую вечность.

— Он умолял меня. Лобзал мои ботинки, — Лаврентий пополз на четвереньках к столу. — Сидючи в пещере, ты ничего не знаешь о городских делах.

«А вдруг негодяй не лжет? Вдруг Маэно таким образом захотел освободиться от службы, понимая, что не переживет обращения».

— Да, о твоих кознях мне мало что известно. Но я хочу узнать о них все! Вставай, — я поднял его за грудки. Без вампирской силы мне бы не удалось отлепить растолстевшего негодяя от пола. — Говори, что за государственный переворот ты собрался устроить, или я, в самом деле, тебя убью.

— Я все скажу! Все как есть! Не убивай меня, Тишка, — помяв двойной подбородок, Лаврентий отступил к лакированному буфету. — Одолжайся, — он взял из буфета графин, в котором оставалось немного свиной крови, и два чистых стакана.

Раздался топот за дверью. Я обернулся.

Четверка самураев, одетых в черные костюмы, выбила железную дверь и проорала хором:

— С вами все в порядке, господин?!!

— Все хорошо, ребятки. Мы с Тихоном мирно беседуем, — одернув пиджак, Лаврентий протянул мне один из наполненных кровью стаканов, а второй оставил себе. — Но будьте поблизости.

— Мы постоим в коридоре, господин, — ответил старший самурай.

— Угощайся, — Лаврентий настойчиво вручил мне кровь. — Ничто не возвращает душевный покой быстрее, чем хорошая еда.

Он выдвинул из-за стола расшатанное серое кресло и кое-как втиснулся в него, прогнув сидение до пола. Самураи за дверью вернули ему надежду на благополучный исход противостояния, и все же он боялся меня как осины.

— Сдается мне, откровенничать ты передумал? — я сел на протертый коричневый стул для посетителей, закинул ногу на ногу и поставил стакан на колено.

Это был один из редких случаев, когда мне по — настоящему было не до еды. К тому же, я стал разборчивее в выборе блюд. Свиная кровь не входила в мой список деликатесов.

— Ты неправ, Тишка, — Лаврентий сделал большой глоток и поставил стакан на край стола. — Я выложу все как на духу в надежде, что ты захочешь принять участие в строительстве вампирской империи. Мое предложение должно тебя заинтересовать. По истинной натуре ты, как и я, вампир, хоть иногда ведешь себя несколько странно… То возомнишь себя единорогом, то мантикорой, то еще какой зверушкой.

Я зашипел, медленно поворачивая стакан.

— Слей кипяток. Мы — образованные… — Лаврентий чуть не сказал «люди», — созданья. Оглянись! — он отдернул штору, воспользовавшись исчезновением солнца за тучей. — Мир изменяется. Грядут разрушительные перемены. Со дня на день русский народ ожидает революции и свержения царя. А что начнется после революции? Борьба за власть! Голод и войны! Поделюсь с тобой секретом, Тишка. Все противоборствующие движения и тайные кружки я помаленьку снабжаю деньжонками. Кто бы из них ни пришел к власти, никто меня не тронет. Так вот, к чему я клоню. Пока человечки будут драться за трон своей империи, мы потихонечку учредим свою вампирскую империю, а Волочаровск сделаем столицей. У меня все наметки для того имеются.

— Ты сошел с ума, — я покачал головой и чихнул от запаха специй. — Напрасно охотники считают, будто вампирам не грозит помешательство.

— Будь здоров, Тишка, — мое замечание не оскорбило Лаврентия. — Я приглашу сюда всех вампиров колдовским посланием и стану их императором. Моя армия быстро освободит городок от людей.

— Ты, право, лишился рассудка. Вампиры не считаются с государственными законами. Им не нужна империя. Да и в зеркало ты давно смотрелся, Лаврушка? — я расхохотался и чуть не выплеснул кровь на штанину. — Приглашенные не захотят тебе повиноваться. При твоем явлении их взору они захотят тебя скушать, и тотчас исполнят свое желание.

— Я дам им столько еды, что они не помыслят о съедении благодетеля. А тебе, Тишка, я по старой дружбе предлагаю место фельдмаршала армии взамен безвременно ушедшего Маэно Яматори. Знай, если ты отвергнешь мое небывалое по щедрости предложение, я и без твоей помощи создам империю вампиров. Для начала я обращу Агнетту и самураев, а следом за ними — всех доверенных господ и дам. Ты не сможешь мне помешать. Соглашайся, покуда я благорасположен к тебе.

Аргументов для продолжения спора я не находил: «Что толку спорить с безумцем. Знать бы, как его остановить… Убить его без промедления и снова оказаться вне закона, покинуть волшебный край и пуститься в бега? Нет, это неподходящий выход из положения. Не хочу менять место жительства».

Кроме того, я считал, что наибольшую опасность для горожан представляет не спятивший вампир, а пернатая ведьма. Без ее помощи предатель — ничто. А поскольку Шенигла не стала его помощницей в деле основания вампирской империи, значит, она понимает бессмысленность его затеи.

Впрочем, и предсказаниям Шениглы о близости смертного часа Лаврентия я не особенно верил. Подозревал, что она намеренно пугает трусливого вампира, чтобы он оставил безумную идею.

Погрузившись в задумчивость, я поднес стакан крови к губам. Лаврентий продолжал излагать утопические планы, считая ворон на фабричных крышах. Меня посетило недоброе предчувствие. Не отпив крови, я заглянул в стакан, и мне почудилось, что на его дне притаилось зло.

«Покажи мне правду», — убедившись, что предатель не смотрит на меня, я опустил в стакан оберег и зажмурился.

Время остановилось. Восторженный голос Лаврентия уплыл в недосягаемую для слуха даль. Мое сознание вдруг очутилось в гостиной проклятого дома, и я услышал шепот заговорщиков.

— Тихон — дюже сильный вампир, — сидя в кресле, Лаврентий потянулся к замершему в поклоне Маэно. В руках самурай держал открытую расписную шкатулку, в которой виднелись стеклянные колбы с прозрачной жидкостью. — Не верится, что его может свалить это вещество.

— Уверяю вас, господин, — Маэно распрямился. — Достаточно попадания в его кровь малой капли. Спустя несколько часов Тихон умрет в невыносимых муках. Перед вами смола черной осины из Леса Мертвых с горы Фудзияма. Она пропитана страданиями неупокоенных душ самоубийц. Нет для вампира яда страшнее ее.

— Браво, Маэно. Твои старания достойны поощрения. В начале месяца я прикажу удвоить твое жалование.