Джеймс Оуэн - В поисках красного дракона

— Назад! — заорал Джон. — Уильям! Хью! Вернитесь на корабль! Бегите!

— Что? — переспросил один из юношей, ковыряя пальцем в ухе. — Из-за этого проклятого воска, что Питер засунул нам в уши, я ничего не слышу, а ты, Уилл?

Другой пожал плечами и похлопал себя по виску, а потом с протянутой в приветливом жесте рукой пошел навстречу Волосатому Билли.

Вместо того чтобы пожать ему руку, индеец поднял копье и вонзил его в молодого человека.

— Нет! — в один голос закричали Эвин и Джон.

Волосатый Билли лишь улыбнулся и погрузил копье глубже в тело потрясенного юноши. Тот, кого звали Уильям, в ужасе закричал и отпрыгнул за спину брата, но другие индейцы уже двинулись в атаку.

Новое зрелище отвлекло кроатонцев настолько, что Эвин застала одного из них врасплох, сбила наземь и выдернула у него из рук копье. Она быстро расправилась с теми, кто держал Чарльза и Берта, а Джон тем временем оглушил того, кто стоял позади него, и поймал брошенный Эвин нож.

Кроатонцы разделились на два фронта, но основное их внимание было сосредоточено на более слабых противниках с корабля-дракона. Бертон повернулся, чтобы сразиться с Хранителями, но Эвин без лишних церемоний сбила его с ног.

— То, что ты назвал меня бабенкой, я как-нибудь переживу, — заявила она, — но никто не смеет называть меня беспомощной.

В мгновение ока Бертон был уже снова на ногах и вступил в драку с Эвин. Чарльз и Берт были заняты собственными противниками. Один лишь Джон сделал попытку добраться до двух мальчишек, приплывших на «Красном драконе». Но он был недостаточно быстр.

Кроатонцы напали на юношей, раня их ножами и копьями. Уильям предпринял смелую попытку дать отпор, и, очевидно, он неплохо владел оружием, но сумел лишь отбросить нападавших настолько, чтобы они с Хью могли взойти обратно на корабль.

В считанные секунды корабль-дракон отвалил от берега и устремился назад к временной прорехе.

— Нет! — закричал Джон. — Нельзя дать им уйти! Чарльз, мы должны остановить корабль!

Но было слишком поздно. «Красный дракон» — «Арго» — удалился от берега, унося на себе израненных Уильяма и Хью.

Воздух вокруг островов задрожал, и вновь его разорвал раскат грома. Внезапно корабль исчез. Он растворился во Времени.

Джон упал на колени, колотя песок кулаками.

— Мы могли все это прекратить, — восклицал он. — Могли все это остановить. А теперь уже слишком поздно.

Даже кроатонцы поумерили пыл своей атаки, поняв, что что-то здесь не то.

— О чем ты? — уточнил Чарльз, по-прежнему держа копье направленным на одного из индейцев. — Что не так?

— А ты не видишь? Уильям и Хью не представляли никакой угрозы, пока Бертон на них не напал. Он все это начал — а теперь они исчезли где-то в глубинах Времени, где их выбросит на берег, где их нашел Бэкон семьсот лет назад.

Джон поднялся к колен, подошел к Бертону и бесцеремонно схватил его за грудки.

— Если бы ты только послушал! — заорал он. — Если бы ты нам доверился, все бы уже закончилось. А теперь все пошло не так! Дурак! Невежественный дурак!

— Глядите! — закричал Берт, указывая на воду. — Он возвращается!

Гром уже не стихал, содрогалось само Время, и снова показался «Красный дракон». Но на сей раз он был не один. За ним, за исключением одного только «Индигового дракона», двигались все остальные — «Белый», «Оранжевый», «Желтый», «Зеленый», «Синий» и «Фиолетовый» — они шли ровным строем.

На носу «Красного дракона» стояли двое молодых людей, которых друзья видели несколько минут назад, но они изменились .

Это были уже не юноши — мужчины, закаленные в боях и хладнокровные. И теперь они были уже не совсем людьми. Видневшийся на их руках, торсах и лицах металл выдавал тот факт, что их тела были по крайней мере отчасти механическими. И даже с такого расстояния друзья расслышали тиканье, раздававшееся из их груди.

Вот они, те самые Заводные люди, о которых предупреждала Лора Липучка, — и похитители Пропавших Мальчишек.

А позади Уильяма и Хью, на палубах всех семи кораблей-драконов толпились сотни детей. Некоторые из них были облачены в звериные шкуры, некоторые — в доспехи. И все они были готовы к сражению.

Хранители и кроатонцы молча наблюдали, как армада причалила к острову. Предводитель спрыгнул с борта «Красного дракона» на песок. Это был темнокожий голубоглазый молодец, и на его голове и плечах лежала мантия — спутать с чем-либо другим голову, рога и шкуру, из которых состояло золотое руно, было невозможно.

— Боже праведный, — прошептала Эвин, глядя на золотого воина, идущего во главе целой армии с кораблей. — Это же Стефан. Это мой сын.

Повинуясь одному лишь жесту своего предводителя, армия детей устремилась с кораблей на берег. В считанные минуты все взрослые — и Хранители, и кроатонцы — были окружены. Группа детей прочесала рыбацкие хижины и схватила остававшихся в них индейцев и детей, которых освободили из лабиринта и которые выглядели совершенно сбитыми с толку.

И только тогда гром стих настолько, что пленники смогли расслышать негромкую мелодию флейты.

Высокий худой человек, укрытый черным плащом с капюшоном, сошел с «Красного дракона». В руках он держал панфлейту и наигрывал мелодию, которая с силой отдавалась в каждом, кто ее слышал.

Но на детей музыка влияла по-другому. У тех, кто находился на кораблях, были застывшие, зачарованные лица. Дудочник манипулировал ими всеми.

— Король Сверчков, — выдохнул Берт.

Музыка смолкла.

— Он самый, — проурчал голос, дрожащий от ненависти. — Но можете называть меня Дудочником.

Все внимание Эвин было сосредоточено на сыне, поэтому она не заметила или не придала значения словам высокого человека. Стефан едва удостоил ее взгляда. Для она она была лишь одной из пленников.

— Он ведь ребенок! Ему еще и девяти нет! — воскликнула Эвин. — Как он может быть этим... этим...

Внезапно Джон понял, что так потрясло Эвин. Этот Стефан, командующий армией, носящий золотое руно, был подростком лет четырнадцати или старше и уже походил на взрослого. Кем бы он ни стал, он больше не был малышом.

— Я забрал его ребенком, — сказал Дудочник. — Как и многих, многих других моих слуг. Они путешествовали по разным странам, их скитания длились годы.

— Но прошло всего несколько дней! — закричала Эвин.

— Для вас — возможно, — ответил Дудочник. — Но наш Крестовый поход продолжался гораздо дольше и будет продолжаться еще долго. Сюда мы вернулись, только чтобы подчистить кое-какие концы.

Раздался крик боли и удивления, и друзья в изумлении увидели, что Бертон лежит на земле, рыдает, а изо рта у него течет кровь.

Над ним стояла девочка со сжатым кулаком. Она была одета, как кроатонка. Это была пропавшая дочь Бертона, Лилит. Исследователь разглядел ее в толпе и подбежал обнять, но его встретил столь сильный удар в лицо, которого никак нельзя было ожидать от такой крохи.