Джеймс Оуэн - В поисках красного дракона

— Не хочу отнимать конфету у ребенка, но флейта тю-тю, — сказал Чарльз. — Ты больше не можешь приказывать своей армии детей, а те двое, — он указал на Уильяма и Хью, — нам не соперники.

— К счастью для нас, — ответил Дедал, — Хью и Уильям — не единственные мои слуги.

Изобретатель поднял руку и сделал замысловатый жест пальцами, а через мгновение друзья услыхали громоподобный звук, за которым содрогнулась земля.

— Это что, гром? — Берт уставился в темное небо.

— Нет, — ответил Чарльз. — Это звук отличного хода, который сделал гроссмейстер.

Звуки теперь прокатывались по островам с регулярным ритмом, а далеко на севере показались Талос и остальные бронзовые автоматоны. Машины доберутся до них в считанные минуты.

— Шах, — провозгласил Дедал. — И мат.

Тень разразилась смехом, и Джон мог лишь сказать, что смех этот совсем не походил на стрекот сверчков.

Вход в пещеру стерегли с десяток детей, облаченных в грязные шкуры. Джек различил толстого мальчика в шкуре медведя, трех девочек-лисичек, двух мальчиков помладше, одетых опоссумами, и одного беднягу, опрометчиво нарядившегося скунсом, который стоял поодаль от остальных.

Когда Джек приблизился, дети вскочили на ноги, подняв грубое самодельное оружие из камней и палок, но тут же расслабились, увидав, что это такой же ребенок, как они сами.

— Ты принес нам поесть? — спросила одна из лисичек. — Король Сверчков всегда забывает покормить нас и бьет, если мы спрашиваем.

— Извини, не принес, — ответил Джек.

— Да чтоб тебя! — выругалась девочка. — Я устала караулить. Хочу поиграть в другую игру.

— Вы что, играете? — удивился Джек.

— Да, — кивнула другая девочка. — Хочешь с нами? Я Бу Редиска. А ты кто таков?

— Я таков... то есть, я — Джек, — представился Джек. — А что у вас за игра?

— Внутри сидит чудовище, — подал голос мальчик-скунс. — Оно выглядит, как обычный Старик, но все равно оно чудовище, и мы должны не выпустить его из пещеры.

— Вы, стало быть, лягушки? — уточнил Джек.

Вторая лисичка хлопнула в ладоши:

— Так ты знаешь эту игру! Что же ты не сказал, что ты из Пропавших Мальчишек?

Толстый мальчик-медведь выпятил грудь:

— Если мы стережем чудовище, то мы тоже должны быть Пропавшими Мальчишками.

— Я только что узнал, что я один из них, — признался Джек. — Можно мне войти?

Дети-звери равнодушно посторонились, и Джек с двумя тенями ступил на порог пещеры. Неподалеку находилась рама, к которой было привязано охраняемое детьми «чудовище».

— Кажется, у меня есть кое-что твое, — произнес Джек.

— Спасибо, что вернул, — ответил Питер. — Так тебя прислал Джейми?

— Можно и так сказать. Я на замене. Я пришел с Лорой Липучкой.

— Моя девочка! — воскликнул старик. — Ну что ж, Хранитель... хочешь поиграть?

Бронзовые гиганты почти настигли их, и дети ударились в панику. Взрослые всеми силами старались поддерживать порядок, но безуспешно — вокруг было слишком детей, и не было никакой возможности дать такому противнику хоть какой-то отпор. Все это время Дедал и тень Дудочника безучастно взирали на хаос, воцарившийся вокруг.

Только Джон еще сохранял сопсобность рассуждать.

— В жизни не бывает совпадений, — перекрикивая шум, заявил он Берту. — Даже учитывая Временной шторм, мы должны были оказаться здесь по какой-то причине! У всего этого должна быть какая-то цель!

— О чем ты, Джон? — не понял Берт.

— Вот об этом! Взгляни! — Джон показал на карту Отунно в «Географике». В самом центре была изображена колесница, влекомая парой драконов.

— Колесница Медеи, — заметил Берт. — И что с того?

— Там имена подписаны.

Берт пригляделся, и его глаза расширились от удивления. Одним из драконов был Самарант, а другим — зелено— золотой зверь по имени Азэр.

— И посмотри на форму! — сказал Джон. — Выглядит в точности, как Подмир! Тебе ничего не напоминает?

— Кольца в кольцах, — выдохнул Берт, когда до него стало доходить, куда клонит Джон. — Это огромное Кольцо Власти!

— Сработает?

— Откуда, ты думаешь, короли Архипелага черпали свою мощь? Должно же все где-то начинаться! Почему бы не здесь, в месте, откуда пошли легенды о героях? Стоит рискнуть!

Но было уже почти слишком поздно. Гиганты, шагая громоподобными шагами, уже стали окружать берег, возвышаясь над Хранителями и детьми.

Джон быстро схватил Эвин и Стефана и объяснил, что от них требуется. Затем он показал принцу Архипелага слова призыва и велел прочесть их вслух.

Автоматоны почти добрались до них, загнав всех в ловушку. Бежать было некуда, ни в холмы, ни на корабли. Если не предпринять что-то здесь и сейчас, они проиграют без боя.

— Читай! — воскликнул Джон, протягивая Стефану «Географику». — Ну же!

Стефан кивнул и склонился над книгой, как бы защищая ее.

С последними его словами последний автоматон занял свое место. Друзья оказались окружены.

Бронзовые гиганты быстро превратили перепуганных детей обратно в послушных марионеток.

Дети понимают, когда им угрожают взаправду и угрозы невозможно не принимать в расчет. Так что когда Уильям и Хью стали сгонять их на корабли, никто не воспротивился ни словом, ни жестом.

Дедал приказал всем взрослым — Хранителям и кроатонцам — встать на колени на песок.

— Что за замечательная, но абсолютно бесполезная попытка. — Он повернулся к Эвин. — Не волнуйся. Никто из детей не пострадает. Что бы ты обо мне ни думала, у меня есть чувства.

— Что ты сделаешь с детьми? — спросил Чарльз.

— Те, кто захотят вернуться к Крестовому походу, поплывут на кораблях, — вмешалась тень Дудочника. — Остальные вернутся под присмотр Минотавра на Ээю.

— То есть, их бросят пленниками в лабиринт! — обличил ее Чарльз.

— Все лучше, чем смерть, — сказал Дедал, — а ваша, боюсь, не за горами.

— Чего вы ждете? — шепнул Бертон Джону. — Не пытайся отрицать — ты, бабенка и старик все время смотрите на небо. Чего вы ждете?

— Не знаю, — ответил Джон. — Возможно, чуда.

— Ну нет, я не собираюсь помирать, стоя на коленях, — возмутился Бертон. — И кроатонцы тоже. Но... — Он помедлил. — Если ваше чудо все же случится, вы сделаете все, что в ваших силах, чтобы спасти и мою дочь тоже? Пожалуйста.

Джон поглядел на предводителя кроатонцев. Его лицо было открытым, искренним. Он попросил об услуге, но, вместе с тем, и о прощении.