Лилия Касмасова - Инферняня (СИ)

— Или это вещи ее бывшего мужа…

— Зачем хранить вещи бывшего мужа? — пожал плечами Томас.

Это да. Верно.

— А служанка не удивилась, когда я спросила, не вещи ли это мистера Олимпуса! — выложила я свой козырь. — Она наверняка его знает!

— Или она тебя не поняла, потому что плохо понимает по — английски, — сказал Томас. — Ну, мы проверили твою версию. Теперь ты довольна?

„С чего мне быть довольной? — хотелось крикнуть мне. — Я нашла кучу улик, а тебе наплевать!“

Вместо этого я вспомнила кое‑что еще.

— Я заглянула в ее ноутбук, — сказала я небрежно. — И знаю адрес ее почтового ящика: золушка тридцать шесть на яху.

— Зачем он нам?

Нет, он нарочно?!

— Потому что там про Петера сто процентов что‑нибудь есть!.. Только… Я там немножко пошарилась… То есть открыла одно письмо…

— И не закрыла его.

— Не успела, — сказала я, зная, что тут‑то я прокололась.

Томас нахмурил брови — полоски:

— Если она это увидит, тут же уничтожит ящик.

Он резко нажал на газ. Мы промчались на красный, чуть на врезались в киоск на углу, и обогнули пешеходную дорожку, по который семенила старушка с питбулем на поводке, по тротуару, на котором как раз никого не было.

— Надеюсь, то письмо было о том, что у нее есть сын Петер и она его украла, — процедил Томас.

— Я не знаю, — виновато выкрикнула я, вцепляясь в ремешок ручки над окном. — Я не успела его прочитать, там мексиканка носится по всему дому! Но знаешь, какая тема была у того письма? „Сволочь“, вот!

— О! — скептически произнес Томас, лихо выворачивая руль.

— Куда мы? — проговорила я, подскакивая на каком‑то ухабе.

— В Штаб. Ты ведь пароль от ящика не знаешь? Там его вмиг раскроют.

— Да? — меня ударило о дверцу на очередном повороте, отчего голос сорвался на писк. Снова обрела равновесие и смогла договорить: — Боб?

— Нет. Он же сидит в нью — йоркском филиале, — Томас бросил взгляд на часы на панели. — Джина. Распрекрасная Джина Рыжая.

— Прозвище что ли такое?

Мы затормозили прямо у стеклянных дверей в банк, спугнув до смерти (фигурально, я имею в виду) прохожих.

— Фамилия! — крикнул Томас, выскакивая и моментально скрываясь в здании.

Я рванула застрявший ремень безопасности и побежала за ним.

Когда я вбежала в холл, Томас уже исчезал за дверью в глубине. Я метнулась к двери, но на моем пути возник служащий (не тот, что был с утра) с улыбкой вежливой и в то же время грозной. (Нет, вы видели такое сочетание? Да они тут просто артисты!) Брелок, да. Черт, где же он?? Кнопка Хэлп на месте, а милой ромашки как не бывало!

Служащий произнес:

— Могу я вам помочь, мисс? Ищете туалет или выход?

— Брелок, — говорю я ему. — Такую ромашку с божьей коровкой.

— Да что вы! — говорит. — Ценная вещь?

Вот притворщик! Лихорадочно ощупываю цепочку, запускаю руку за шиворот, не обращая внимания на косые взгляды пожилой дамы, заполняющей бумаги за столом недалеко от нас, говорю:

— Я с Томасом Дабкиным. Он только что вошел.

— Не понимаю, о чем вы, мисс.

Да куда же он запропастился! Собираюсь расстегивать блузку, и вдруг служащий хватает меня за воротник, и едва я успеваю отвесить ему плюху (слабую, надо сказать), он произносит:

— Зацепился за локон… — потирает свою пострадавшую щеку и по цепочке выводит в мое поле зрения из‑за моей же шеи брелок. Неудивительно. Меня так бросало сегодня туда — сюда в машине, и это не считая аварии, что он мог бы оказаться вообще в ухе.

— Спасибо, — говорю. — И извините.

— Ничего, — произносит он буднично, будто ему каждый день раздают оплеухи.

Хотела было спросить у него, где мне искать Джину Рыжую, но побоялась выглядеть еще большей недотепой. И потери брелка достаточно.

В коридоре опять пусто. Они, что же, даже за кофе или булочками не бегают? Вот когда Кэтрин работала в офисе (секретаршей), она жаловалась, что они с коллегой так часто перекусывают в кафе, что она прибавила два килограмма. (И это всего за месяц работы! Потом ее и эту коллегу уволили, уж не знаю, за что.)

Поеду на двадцать третий, а там спрошу про Джину. А Томас хорош! Бросил меня одну и иди куда знаешь!

На двадцать третьем по — прежнему кипела работа. Я оглянулась в поисках Томаса, но его здесь не было. Две дамочки болтали друг с другом на булькающем языке, на котором разговаривают соотечественники Грыыхоруу. О, значит, не дамочки, а совсем наоборот.

Тот кривозубый дядька снова сражался: на этот раз не с принтером, а с монитором — дядька стукал прям в жидкокристаллический экран подставкой для карандашей и кричал:

— Работай, балбес! Нашел время!

Экран не разбивался и оставался невозмутимо черным.

И Роджера, который встретил нас утром, не видно.

Я обратилась к пареньку, задумчиво печатающем на компьютере за ближайшим столом:

— Извините, вы не знаете, где Роджер?

Он поднял глаза — они оказались у него фосфоресцирующего зеленого цвета, — и ответил:

— Джина вон в том кабинете.

И указал на стеклянную дверь в нескольких шагах от нас. Откуда он узнал, что мне нужна Джина? Он, что же, умеет мысли читать? Круто. Хотела бы я знать, о чем думает, к примеру, соседская собака перед тем, как меня укусить. Может, „Какая у нее классная клетчатая юбка! Отхвачу‑ка кусочек — я как‑никак, шотландский терьер, должен же у меня хоть носовой платок быть в национальных традициях!“, а может, „Если я ее не покусаю, она перестанет меня уважать!“

Я подошла к стеклянной двери, и попыталась разглядеть, что за ней, но она была матовой, видны были лишь тусклые пятна света, видимо, от экранов компьютеров.

Я стукнула разок по двери — для приличия, и вошла. Компьютеры у одной стены, диваны и кресла у другой. За машинами сидят несколько мужчин и одна огненно — рыжая девушка. Возле нее‑то, склонившись к экрану, и стоял Томас.

На меня никто не обратил внимания. Я подхожу к Томасу и заглядываю через плечо девушки. Она подбирает пароль к ящику Вивиан. Цифры и буквы мелькают в окошке маленькой программы в углу экрана. А в центре посекундно вспыхивает табличка „Пароль неверный. Повторите попытку“.

— Может, это имя — Петер или Гермес? — говорю я.

— Или Ричард, — подхватывает Томас и бросает мне: — Сразу нас нашла?

— Не подходит, — ответила девушка.

А я сказала Томасу:

— Да. Мне тут один этот, ясновидящий, помог.

— Ясновидящий? — удивился Томас.

— Ну да, который мысли читает.

— Телепат, что ли? — снова спрашивает он.

Вот непонятливый. И что за „телепат“ такой? А Томас меж тем обратился к девушке:

— Джина, у вас кто‑то новенький появился? Телепат?

— Нет у нас таких… — ответила Джина. — Что же за пароль у нее? Шифруется, как шпионка…

— Может, фамилия бабушки или матери… — предложил Томас.