Дмитрий Вернидуб - Корона Лесной феи

— Как получится.

Гномы моментально перестали храпеть, сопеть и пыхтеть, навострили уши и стали придвигаться поближе.

— У вас здорово получалось. Продолжайте в том же духе, — мрачно посоветовала им Пина.

Узников и не думали кормить. К вечеру отсутствие пищи в желудках стало о себе напоминать. Гномы повесили носы и притихли. Пина еле терпела. Ей в голову так и лезли пирожные, кексы и мармелад. Руки так и тянулись к усмарилу, чтобы сотворить жареную индейку. Но вещества было совсем немного, и она опасалась, что колдовства не хватит на все решетки.

Наконец, дождавшись, когда на улице окончательно стемнеет, Пина приступила к чародейству. Вспоминая слова заклинания, принцесса-фея одновременно боролась с чувством голода. Изгоняя из головы назойливо лезущие туда «вкусности», она никак не могла избавиться от липких мармеладных видений. Уже и сочную ножку индейки, и пироги с капустой удалось «стереть», а мармелад, хоть ты тресни, оставался. «Я ведь его не очень люблю, — убеждала себя Пина, — по крайней мере, не так как мороженное!»

Заклинание Тинина сестрица вспомнила и произнесла как надо. Усмариловое облачко пыхнуло, вырываясь из ладони, и осветило на мгновенье камеру. Пина, когда глаза снова привыкли к темноте, посмотрела на решетку. Та осталась на месте, но выглядела как-то странно.

Крун подошел и пощупал прутья — они стали мягкими и липкими. Оторвав под напряженное гномье сопение кусок, он сначала понюхал его, потом укусил и… начал с наслаждением жевать: «Сладкое!»

Гномы недоверчиво вытягивали шеи, ловя носами источаемый странным лакомством аромат. Кто-то из них, отважившись попробовать, удивленно выдохнул: «Мармелад!» Решетки и засовы были съедены мгновенно. Удивленные возгласы покатились по всей тюрьме.

Перепуганные стражники заметались в коридорах. Один из них, пытаясь отлепить от головы наползающую на глаза мармеладную каску, столкнулся с выбегающими из-за угла Пиной, Круном и гномами. Перехватив поудобней алебарду, он ткнул ею освободительницу в живот. Мармеладный наконечник спружинил, отбросив обоих в разные стороны. Пока растерявшийся и плохо видящий из-за каски тюремщик тужился понять, что же происходит, он получил такого пинка от принцессы-феи, что приклеился головой к стене. Справившись еще с парой очумелых охранников и набив им рты мармеладом, компания вырвалась на улицу. Беглецы обогнули дворец Горха и скрылись в темных закоулках городской окраины.

— Идите за мной! — прошептал Крун, пробираясь меж кривоватых хибар к ближайшей буковой роще. — Я тут почти неделю провел, пока меня не сцапали. Отсюда недалеко до потайной двери, которую устроил адмирал. Я знаю, как попасть на «Чертополох».

— Велика проблема, если имеется дверь, — хмыкнула Пина и обернулась к гномьей компании. — Эй, а вы куда собрались?

Два десятка гномов зашушукались между собой. Наконец вперед выступил самый уважаемый бородач.

— Мои соплеменники против отправки на материк. Оставить взбунтовавшимся хойбам накопленное добро и оборудование мы не можем.

Пина рассердилась.

— Да что вы можете против целой армии кроителей? Радуйтесь, что ноги унесли!

— Мои соплеменники…, - начал снова длиннобородый гном, — в общем, мы надеемся на ваше расположение и покровительство. Ваши познания, поистине, чудесны!

Он поклонился. Если уж гном во что-то вцепился, будьте покойны — он своего не упустит.

Не растаять от такого признания собственных достоинств, да еще теми, кто раньше и внимания не обращал на ее помпезные «выкрутасы», Пина не могла. Она милостиво наклонила голову и сказала:

— Ну, так и быть, я попробую вам помочь, если усмарил раздобудете.

— Я знаю, где его взять! — Крун уверенно махнул рукой в сторону дворцового канала. — Там, где соможабые с нырбусом — там и усмарил. Можно еще поискать у уклиста. Я как раз к нему и собираюсь, за сестрой.

— И где это? — поинтересовался длиннобородый гном.

— А вон там, на пригорке, крайний дом.

Гномы опять посовещались и закивали:

— Можешь на нас рассчитывать.

Как только толстый уклист, стороживший Крунову сестру, высунул нос за дверь, услышав несколько фраз на тарабарском наречии и увидев в окно мальчишку, он был цепко схвачен двумя гномами за этот самый нос и за волосы. Впихнув обезвреженного тюремщика в дом, освободители ринулись в комнаты.

Внутри, к счастью, никого больше не оказалось, только насмерть перепуганная девушка-хойб. Она едва не потеряла сознание, увидев, сначала, незнакомых бородатых существ во главе с Пиной, а затем своего брата, с которым их разлучили несколько лет назад. Друль — так звали девушку, дрожа от страха и обливаясь слезами, кинулась на шею Круна.

— Ну-ну, не надо так убиваться! — покровительственно потрепала ее по щеке странная барышня-полухойб. — Ты нам лучше скажи, голубушка, нет ли у вас тут усмарила? А то нам очень надо.

Никогда не видевшая невысокликов, Друль удивленно раскрыла глаза, а потом опять заревела. Как оказалось, дочку рыбака мучитель-уклист никогда не выпускал на улицу, поэтому она ничего не знала о происходящем на островах. Последнее, что она слышала — Верховный консул Мазлус Горх объявил войну каким-то непонятным пришельцам. Последнее, что она помнила о своей жизни снаружи — то, как погибли ее родители.

Толстый уклист выкупил Друль у десятника горховской армии за бадью красного усмарила. Сначала он хотел на ней жениться, но упорство, проявляемое девушкой, несмотря на побои, укоротило его стремления. Дело в том, что жена уклиста тоже должна быть членом Ордена, а это невозможно без ее добровольного согласия.

Уклист оказался запасливым, хотя и несговорчивым. Но после двухчасовой пытки прихваченным гномами мармеладом он сдался и показал свой тайник. Когда беглецы обрели необходимое для колдовства средство, можно было, наконец, выручать гномье добро. В перемещении предметов на расстояние Пина, в силу своего ленивого характекра, преуспела. Вскоре двор толстого уклиста стал похож на взорвавшийся интендантский склад.

Всякая утварь, инструменты и тачки, груды золотых самородков, куски породы с вкраплениями драгоценных камней и прочее, и прочее возникало само собой беспорядочными грудами. Пина сидела у забора, а гномы по очереди подходили к ней, каждый со своим списком, который зачитывался после очередного заклинания. Вначале нужно было описать место, из которого производился вызов того-то и того-то. Когда искомое появлялось во дворе, хозяева, охая, бежали сверяться с представленным перечнем.

Хотя гномы великие умельцы прятать клады, накладки все-таки случались. После судорожных воспоминаний одного из владельцев, вместо кузнечных принадлежностей во двор грохнулась целая груда доспехов, мечей, копий и ядер. Судя по всему, какой-то отряд кроителей был обобран до нитки.