Дмитрий Вернидуб - Корона Лесной феи

Перезаряжать пистолеты времени не было, и Репейник выхватил свой знаменитый абордажный клинок. Морские псы никогда не видели, чтобы их адмирал ходил на абордаж с таким ужасным выражением лица. Сабля свистела, нарезая круги над головой, а флибустьер-невысоклик несся по палубе, преследуя удирающего архивариуса, в момент протрезвевшего от ужаса.

С жутким протяжным криком: «Пощади-и-т-е-е-е сирот-у-у!» Клюкл заскочил на бушприт и, нервно балансируя, пробрался на самый край. Жизнь жалкого выпивателя компасов спасла случайность. Собираясь настичь негодяя, Репейник оступился и повис, уцепившись руками за канат.

— Изничтожить! Укокошить! Рыбам скормить! — кричал Пит, болтаясь над пенистыми бурунами, обдаваемый холодными солеными брызгами.

Наконец, выдернутый матросами на палубу, адмирал перевел дух. Кружка «бодрянки», услужливо поднесенная кем-то из хойбов, в момент опустела, и Пит обрел голос.

— Пистолеты! — топая от нетерпения, потребовал он.

— Все, — обратился к Олли парящий под потолком рубки призрак. — Ваши не пляшут. Допрыгался сизоносый, хорони его лещ!

Пит поднял пистолет и, почти не целясь, выстрелил в трясущегося Клюкла. Первый выстрел сбил колпак с головы архивариуса. Клюкл, издав заунывный квакающий звук, плюхнулся на живот, обхватив бушприт руками и ногами. Повиснув на наклонной мачте, приподнявшей его пятую точку над лысиной, архивариус съежился, зажмурился и затих.

— Хорошая мишень! — одобрительно кивнул Репейник, целясь в то, что у Клюкла в данный момент находилось выше головы.

Но поразить цель адмиралу так и не привелось. Крик впередсмотрящего внезапно все изменил. Архивариус же, воспользовавшись общим замешательством, поспешил скрыться с глаз разъяренного Репейника.

Еще полчаса назад горизонт, окутанный мглистой дымкой, не предвещал ничего необычного. Набежавшие откуда-то пухлые облака мирно отбрасывали тень на водную равнину, изредка пробираемую мелкой зыбью. Дай им волю, они бы так и висели над морем, гадая, не пролиться ли им редким дождиком. Но налетевший с юга ветерок разогнал их, освободив дорогу солнечным лучам.

Из дымки справа по курсу показалась цепочка вражеских кораблей.

На «Хранителе» сыграли тревогу.

— Вот и они…, - растягивая слова, произнес Олли. — А мы даже не успели подготовиться.

Виндибур и поднявшийся из своей каюты на шум выстрелов Нури стояли на баке рядом с Репейником, все еще держащим в руке дымящийся пистолет. На верхнюю палубу высыпали пограничники. Они тревожно всматривались в корабли противника, указывая на них руками и загибая пальцы. Подошел Рыжий Эрл.

— Разворачиваются, — бросил он и выжидающе посмотрел, сначала на Пита, затем на Виндибура.

Первыми шли два броненосца кроителей, выделяясь на общем фоне уродливыми беспарусными формами. За ними держались несколько парусников. Третий броненосец-флагман вместе с остальными фрегатами начал разворачиваться, стремясь, очевидно, захватить эскадру Репейника в тиски. Прикрывая маневр, оба первых броненосца открыли огонь.

Когда отзвуки пушечных выстрелов раскололи воздух над морем, люди и хойбы-матросы, молчавшие в тревожном предчувствии неизбежного столкновения двух смертоносных сил, вдруг зашевелились и стали обмениваться короткими выкриками и даже веселыми фразами. В этот момент, отвечая противнику, грохнул главный калибр «Хранителя», и все вокруг пришло в движение, забегало и закричало, занимая места в соответствии с боевым расписанием.

— Хрюря, медальон! — приказал Олли, увидев, как Репейник и Нури надевают свои.

Собака, опасливо покосившись на свист приближающихся ядер, стремглав бросилась вниз, на вторую палубу.

Наверху вовсю грохотали пушки, но внизу было сравнительно тихо. Повернув к капитанской каюте, рыжуха почувствовала глухие сильные удары. Это первые ядра кроителей достигли цели, молотя в бронированную обшивку корабля.

Плавучие крепости вражеской армады подобно разъяренным фантастическим чудовищам выдыхали огненные молнии в сторону «Хранителя». Над вздыбившимися волнами тянулись дымные полосы. Черный дым от горящего дерева и такелажа соседних парусников застилал дневной свет, а от орудийной пальбы стоял такой грохот, будто место сражения накрыли железным колпаком, по которому великаны лупят стопудовыми молотами.

Но «Хранитель» бесстрашно ринулся навстречу вражеским плавучим крепостям. Броненосцы неслись друг на друга с такой скоростью, что, казалось, сшибись они лоб в лоб — в железную пыль превратятся не только их мощные корпуса, но и вся окрестная часть океана с фрегатами, чайками, рыбой и бурунами.

Олли и Пит стояли на мостике и молча смотрели на приближающийся вражеский броненосец, рубящий похожим на тупой клюв рылом морскую толщу. Испытание капитанских нервов продолжалось всего несколько минут, но и этого хватило, чтобы почувствовать, как жизнь настойчиво шепчет в ухо «Прощай!», а мечущееся в истерике сердце уходит в пятки.

Наконец Виндибур не выдержал и посмотрел на Репейника. Хоть Олли сам придумал трюк с лобовой атакой, на языке вертелось и готово было сорваться паническим криком: «Отворачивай!» Но Пит, даже не моргнул. Он словно застыл, хладнокровно положив правую руку на штурвал.

Вдруг, когда уже всему экипажу стало ясно, что избежать столкновения не удастся, Репейник засвистел. Он насвистывал песенку «Любимый Хойбилон». Веселый мотивчик так нелепо затрепыхался в пропитанном смертельным ужасом воздухе, что Олли его не узнал. В другое время можно было бы покрутить пальцем у виска или даже постучать костяшками пальцев по своему, а еще лучше, по лбу товарища, но…

Некоторые из матросов уже попятились к бортам, намереваясь броситься в воду, как неожиданно, на второй строчке припева, Питти оборвал свист и резко крутанул штурвал вправо, перехватывая его руками так лихо, как может делать только опытный морской волк. «Хранитель» резко накренился, но послушно отвернул от гибельного курса. В тот же миг стал менять галс и неприятельский корабль. Кроительский капитан тоже не собирался расшибаться вместе с судном в лепешку.

Олли покачнулся и чуть не завалился на бок. Равновесие помогла удержать Хрюря, вцепившись зубами в штанину хозяина. Медальон, который она принесла, свисал у рыжухи из пасти.

Расчет оказался верным. Пока менее маневренное «железное корыто», как окрестил его Брю, выравнивало курс, «Хранитель» обрушил на него всю мощь своих бортовых пушек. Вскоре внутри плавучей крепости раздался взрыв, а на орудийных палубах начался пожар. Олли заметил, как хойбы, спасаясь от огня, гроздьями посыпались во вздыбленную серую воду. Вскоре первое «корыто» пошло ко дну.