Дмитрий Вернидуб - Корона Лесной феи

У другого гнома вместо сундучка с изумрудами возникло корыто с орущим ребенком, которого, видимо, только что намылила мамаша. С младенцем пришлось повозиться: обратно со своим корытом он отправляться никак не хотел. Тогда Пина посадила его в бочку с углем, накрыла крышкой и благополучно вернула назад.

— Вот мамаша-то удивится! — предположил Крун, когда бочка исчезла.

При взгляде на загроможденный двор уклиста каждый понимал, что уволочь на себе такое количество всякой всячины невозможно. Гномы сначала начали капризничать, а потом разом замолкли, выжидательно уставившись на Пину.

— Нет, ну ты посмотри, — сказала она Круну, — эти бородатые скупердяи надеялись, что пол-острова смогут по карманам распихать? Может, еще за них их пожитки понести?

Поважничав еще немного, она вдруг тоном доктора Четырбока заявила:

— Ладно. Будем уменьшать по системе Хрюкла. Только никаких свиносусликов!

Уже забрезжил рассвет, когда вереница серых плащей, оставив околицу, двинулась между деревьями в сторону волшебного перехода. Крун уверенно вел отряд сквозь заросли кустарника. Вдруг он остановился, прислушиваясь.

Проявленная осторожность спасла беглецов. Волшебный переход был рассекречен. Вход в него сторожили шестеро вооруженных до зубов кроителей. Видимо, засада поджидала кого-нибудь, кто мог знать, как действует дверь.

Гномы залегли в ближайшем орешнике, придерживая набитые добром карманы и стараясь не сопеть. Принцесса-фея шикала на них, лихорадочно соображая, что же делать. Вспомнив про то, как в присутствии стаи сорок когда-то «обмедузился» Репейник, она спросила Круна:

— Ты меткий?

Наверное, ни в одном племени нет такого мальчишки, который не умел бы кидаться камнями. Подходящие «снаряды» были найдены мгновенно. Осторожно окуная камни в усмарил, Крун по очереди запускал их в кроителей.

Гномы в ужасе смотрели, как раздувшиеся прозрачные хойбы, желеобразно дрыгаясь, застревают в орешнике. Враг был уже повержен, когда один из камней, отскочив, задел дверь. Вход в переход разлетелся со страшным грохотом на мелкие осколки. Взрыв разбудил всю округу. Гномы, придерживая карманы, бросились наутек. За ними неслась Пина, изрыгающая проклятия, а за ней обескураженный стрелок. Забежав подальше в лес, компания в изнеможении рухнула на полянку.

Олли Виндибур давненько не выступал в роли капитана морского судна, а такого громадного — никогда. Красавец «Хранитель» имел три палубы, кучу орудий и такую броню, что Рыжий Эрл, стуча по своей видавшей виды кирасе, а потом по борту корабля, смеялся: «Даже Пью Клюкл своей дурной башкой вмятины не сделает, куда там ядру!»

Смех смехом, а пребывание Клюкла на борту броненосца не прошло даром. Пока «Хранитель» пробирался в тумане, а военачальники держали совет, мучимого противоречиями архивариуса занесло в капитанскую рубку. Приступы двух закрепившихся в нем болезней были совершенно несовместимы друг с другом, поэтому бумагомарателя дергало в разные стороны. Он то изгибался над бортом, предъявляя океану желудочные претензии, то шарахался в сторону камбуза, где мог находиться запас спиртного, но не успевал добежать.

В какой-то момент мысль о немедленном спасительном возлиянии погнала Пью Клюкла к лестнице капитанского мостика. Получив внезапный пинок от порыва ветра, он по-козлиному проскакал вверх, очутившись на пороге рубки.

Не успел архивариус втянуть носом запахи рубочного помещения, как предчувствие близкой добычи заставило сердце екнуть. Клюкл тщательно принюхался и сделал стойку на компас. Не отводя взгляда от прибора, он подошел к вахтенному хойбу и елейно выдохнул:

— Голубчик! Их милость адмирал Репейник прислал меня забрать для осмотра вот этот замечательный механизм. Совсем ненадолго, дабы освежить его наполнитель. А ты пока по звездам поведи. Небось, умеешь?

Хойб пожал плечами и кивнул. Пока он соображал, что звезд на небе в ближайшие полдня обнаружить никак не получится, ни архивариуса, ни компаса в этой части корабля уже не было.

«Хранитель» шел быстро, прибавив к мощи паровой машины парусное вооружение. Но солнце, светившее после тумана особенно ярко, стояло явно не на месте. Оно сместилось в сторону от корабля и катилось слева по курсу. Не успел Виндибур удивиться такому странному поведению светила, как на пороге капитанской каюты вырос Пит.

Отправив свой любимый «Чертополох» под началом шкипера Кройка выполнять важное секретное задание, адмирал с удобством устроился на «Хранителе». Единственное, что не давало ему покоя, так это то, что рядом с адмиральской каютой поселили посланника Грейзмогла вместе с его подчиненным Клюклом. Впрочем, в последнее время из их каюты не доносилось ни малейшего звука, да и сами ее обитатели как будто испарились.

Однако сейчас Пит имел какой-то встрепанный и даже немного растерянный вид.

— Олли! В компасе — морская вода! А еще говорят, что это я приказал поменять спирт на воду.

— Судя по твоему растерянному виду, еще говорят, что ты все и выпил. Так?

— Ну…

— Грейзмогл еще на судне?

— А что? — переспросил Репейник.

— А то! Тот, кто это мог сделать, тоже должен быть здесь.

— Клюкл?!! — воскликнул Пит. — Архивариус?!!

— А кто же еще?

Репейник издал воинственный вопль и выхватил из-за пояса пистолеты. Хищно озираясь, Питти начал бегать туда-сюда и заглядывать во все корабельные уголки.

— Эй, парни, что у вас тут творится? — раздался вдруг голос загробного Брю. Он появился не один, а вместе с призраком не менее загробного Брюгая.

Но друзьям было не до удивленных расспросов, куда Брю подевался и почему его птица в таком состоянии.

— Архивариус компас выпил! А мы уже часов пять идем другим курсом!

— А вахтенный, скелет ему на камбуз?

— Рулевой сменился, а другой подумал… — Пит перевел дух, — в общем, он ничего не подумал. Да и что вы хотите от хойба?

— Да, дела, я смотрю… Ишь, как Питти разошелся, медуза ему под мышку! Похоже, Клюклу недолго осталось небо коптить.

Репейник метался по кораблю как раненый зверь, расталкивая испуганных хойбов-матросов и опрокидывая все, что попадалось под ногу. Выбежав на вторую палубу, разъяренный адмирал дважды пролетел мимо груды ветоши для сооружения факелов. Никого не обнаружив в орудийном отсеке, Пит в сердцах пнул лежащее на пути тряпье. Тряпье странно подхрюкнуло и издало стон. Репейник отреагировал моментально, выстрелив в кучу ветоши. Куча заорала благим матом и бросилась к выходу. Репейник грохнул вслед из другого пистолета. Выстрел придал мятущемуся тряпью неимоверную скорость.

Осыпающаяся куча крупными скачками преодолела лестницу, ведущую на верхнюю палубу. Достигнув люка, вырисовывающаяся из ошметков тряпья фигура архивариуса вылетела под ноги «морских псов», пытавшихся прийти на помощь своему адмиралу.