Серж Неграш - Талисман

— Таймацу, то ты говоришь, что я вообще не боец, то хвалишь мои якобы необыкновенные способности…

— Хорошая глина — далеко еще не кувшин. Прекрасный кусок мрамора — не скульптура. Ты всего лишь материал, но такой, с которым можно работать. Никакого противоречия в моих словах нет.

— А что скажешь обо мне? — не вытерпела Ника. — Прости, что вмешиваюсь, но мне интересно узнать твое мнение…

— Ты — уже ограненный бриллиант. Переделывать то, что сделал другой мастер, я не стану. Но кое-что показать могу.

— Но я обнаружила все твои ловушки, а ты за это меня едва не прикончил!

— Не за это. И ты, кстати, нашла далеко не все, не обольщайся. Но ты так явно лопалась от гордости, что мне захотелось тебя слегка проучить. Если Эльбер сомневается в себе слишком часто, то ты, наоборот, излишне самоуверенна. Вам обоим и в голову не приходило, что в прошедшую ночь возле дома крутилось по меньшей мере двое неизвестных мне людей, и не думаю, чтобы их интересовал я.

— Тогда кто же? Мы? — удивилась девушка.

— В первую очередь — ты, — уточнил Таймацу. — А еще вернее — та вещь, которую ты хранишь у себя. Я же всего лишь ясно показал вам, что если игра станет смертельной, вы не сумеете себя защитить.

— До сих пор я как-то обходилась собственными убогими силами! — раздраженно прищурилась Ника. — Не раз и не два я была на грани жизни и смерти! И я не погибла!

— Ты — сама по себе.

«Что он под этим подразумевает?..» — девушка все еще не могла понять, что же представляет собой ее новый знакомый.

— Я знаю, ты — друг, Таймацу, — сказала она, наконец, — ты почему-то с нами. Но методы у тебя… как бы это сказать… весьма необычные…

— Жестокие, как сама жизнь, — уточнил он. — Ничего. Меня учили еще более сурово, и я благодарен за это. А мои знания и сила вам понадобятся, и очень скоро. Я не допущу, чтобы имеющаяся у тебя бесценная вещь попала в нечистые руки.

«Откуда уроженец Радужных Островов прослышал о талисмане Сына Света?..» — насторожилась девушка.

— На поиски этого талисмана отправлялись и мои соотечественники, — сказал Таймацу. — Посвященные говорят о нем, как и о Черте Миров, которая пролегает…

— В Египте, в Каире, — воскликнула Ника, не дослушав.

— Ничего подобного! Она — повсюду, пересечь ее возможно где угодно, — покачал головой мудрец. — Но не каждый на это способен. Единый бог — единый народ…

Эти слова прозвучали точно пароль.

— Ты ведаешь о Сыне Света и его мечте…

— За эту мечту и веру я лишился своей родины и стал изгнанником, скитающимся по земле, — очень тихо проговорил островитянин. — В стране, где верят в трех тысяч тридцати трех богов, мне не нашлось места, потому что я полагал: все они — суть проявления одного-единственного. А ведь это так просто! Вот взять хотя бы тебя, Эльбер. Я вижу перед собой одного человека. А ты — и боец, и актер, друг для одних и беспощадный враг для других, отец для своих детей, но сын своего отца, много зим назад ты был ребенком, пройдут годы — станешь стариком, если доживешь до преклонных лет, конечно. Но это не значит, будто в тебе — множество разных людей!

— Правильно, — согласилась Ника. Рассуждения Таймацу ее поразили, с ними трудно было не согласиться. — Кто учил тебя?

— Здравый смысл, — пожал плечами мудрец, — то единственное, на что можно полагаться. Так же и бог. Он просто по-разному проявляет себя, отражаясь в душах людей, точно в зеркалах. Каково зеркало, таково и отражение. Кто-то видит жестокое чудовище, иной — зверя либо птицу, но только очень немногим открывается милосердный лик божества.

— Каково зеркало, таково и отражение, — задумчиво повторила девушка. — А какому богу ты сам поклоняешься? Кому посвятил алтарь?

— Фудо-Мёо, — ответил Таймацу, — это проявление Единого считается богом мудрости и защиты. И он вполне реально меня защищает, скрывая потайной лаз.

Таймацу не любил рассказывать о себе, хотя поведать мог о многом.

Он был сыном знатного вельможи при императорском дворе на острове Садапугу, но с трехлетнего возраста воспитывался не в доме отца, а при маленьком монастыре. Так распорядились звезды: астрологи предсказали, что мальчик с поэтичным именем Осенняя Луна призван стать одним из Призраков, или Ночных Демонов, незаменимых для военной разведки, тайной внутренней стражи острова или в охране самого Императора. Таймацу оправдывал их надежды. Он был хорошим учеником, выносливым, сильным, смелым и умным, гибким и ловким, как обезьяна, и с ранних лет выполнял сложные и опасные задания, наравне с куда более взрослыми послушниками. Его ожидало большое будущее.

Однажды, когда Таймацу достиг семнадцати зим, в монастырь привели троих круглоглазых. Он знал, что такие уроды живут где-то далеко, на западе, и что они лишь напоминают людей, ибо всякому известно, что настоящими людьми считаются только родившиеся на Островах.

Этих троих выловили из моря, но не убили сразу, чтобы молодые послушники учились отрабатывать на них удары. Двое из них быстро умерли, а третий выжил. Он, правда, тоже был совсем слабый и ничего не умел, даже есть как люди не мог — не понимал, как пользоваться палочками. И с ним легко справлялись даже маленькие дети, потому что круглоглазый ничего не смыслил в искусстве поединка.

Таймацу ходил мимо него, как мимо пустого места или приблудной собаки. Человеческой речью, разумеется, тот тоже не владел — хуже попугая. Когда не было тренировок, несчастный лежал на полу в бамбуковой клетке и рвал ногтями собственную плоть, нещадно искусанную насекомыми, и от него воняло как от куска падали.

Как-то Таймацу остановился посмотреть на это животное просто так, из любопытства. Вдруг оно подняло голову. И тот, кому суждено было стать Призраком, увидел в синих, как у новорожденных котят, гноящихся глазах, под веками которых роились личинки мух, боль и отчаянье.

«У людей глаза не бывают синими, — сказал себе Осенняя Луна. — Какая гадость! Уж лучше умереть, чем быть таким! Эх, только бы не превратиться в подобную образину в следующей жизни…»

Однако ночью он встал и опять подошел к бамбуковой клетке.

На этот раз Таймацу явился не с пустыми руками: он просунул через прутья немного риса и овощей, уж очень худым был диковинный двуногий зверь. Круглоглазый стал жадно запихивать все это себе в рот, пока его не стошнило. Осенняя Луна содрогнулся от отвращения и удалился.

На следующий день он отправился выполнять очередное задание, а когда вернулся, то оказалось, что страдалец, как ни странно, все еще не умер.

Задание же, данное Таймацу, на сей раз заключалось вот в чем: ему следовало выследить и уничтожить мятежников из провинции Ками, замышлявших свергнуть и убить своего сюзерена, правителя Асикаги.