Наталья Смыгина - Невеста для Князя

- Сволочи! - прошипела я, вслушиваясь, как главарь раздаёт указания, где и кому как встать и когда ожидать появление отряда.

- Не на войну едут, с ревизией, так что немного их будет, - пояснил он. - Да и нас встретить, никак не ожидают!

- Что б вам пусто было! - прошипела я.

- Сгинь, дурная птица! - замахнулся на меня главарь и наотмашь ударил саблей по ветке.

Я едва успела увернуться, лишь остриё коснулось крыла.

- Чтоб руки у тебя отсохли, - прошипела я, превозмогая боль в крыле.

- Ах ты...! - он вскинул лук.

Я резко вынырнула из оцепенения и отшатнулась от летящей стрелы. Чашка звякнула и раскололась, будто от удара в донышко. Душистый чай пролился на стол, а тонкая струйка побежала по столешнице и жарко коснулась моей руки.

- Ай! - невольно одернула я руку и увидела, что правое предплечье оцарапано и кровоточит, а к ранке прилипло несколько серых перышек.

Похоже, что кое-кто из чародеев к поединку уже приступил: решили, так сказать, хорошенько подготовиться по принципу "для достижения цели все средства хороши". Да, Яга права, похоже на руку Ратона, уж ему то известно, что даже рана, нанесенная Ратмиру, значительно навредит мне, не говоря уже о...

- Нет! Ничего у вас не выйдет! - вскипела я, вскочив с лавки.

Я стремительно развернула воеводу к себе лицом.

- Будет тебе защита! Ни меч, ни нож, ни стрела, ни копье, ни слово злое, ни чары - не коснуться тебя, вернуться к их пославшему! Да будет по слову моему! - словно вихрь сорвался с моих ладоней и на мгновение окутал воеводу облаком серебристо-зеркальных искр.

- Всё, - с облегчением сказала я и улыбнулась: эту защиту, не просто сломать, пока я жива. Пока я жива...

- Сильна! - весомо сказала Яга, с удовольствием оглядывая воеводу.

Она протянула ему рубаху-оберег, и занялась моей рукой. Заговорила ранку, а перышки сожгла.

- Ну, а теперь рассказывай, что видела, - строго потребовала она, присаживаясь рядом.

Яга и Ратмир слушали не перебивая, по мере того как я рассказывала, их лица мрачнели всё больше и больше.

-- Предупрежден, значит, вооружен, - усмехнулся воевода.

И с каждым сказанным словом я чувствовала, как тугая спираль холодной ярости во мне раскручивает свои витки. Кто сказал, что я белая и пушистая, и безответно буду подставлять себя и тех, кто мне дорог под удар? В конце концов, от поединка слишком много зависит: не только моя жизнь, но и судьба Мирры, а значит, и Яромира и всего Княжества, и судьба Ратмира, раз уж мы с ним связаны заклятьем крови, и вредины Жутикова, да и всех ведьм, если уж на то пошло! Раз назвалась груздем, отступать некуда!

"Яромир!" - мысленно позвала я, ведь как-никак, но он мой ученик, и как наставнице, мне с ним связаться совсем не сложно. И самое главное, что у такого общения нет свидетелей.

- Яромир!

- Римма?

- Да. Ты один?

- Нет.

- Я хочу тебе показать кое-что, без свидетелей.

- Хорошо. Пара минут.

- Позови, как будешь один. И еще... нам понадобиться зеркало. Лучше большое.

Ожидая зова Яромира, я сидела с закрытыми глазами. В Избушке было тихо. Слышно было, как у печки мышка грызет сухарик. Мирра. Никаких иных грызунов ни Яга, ни Василий в своем доме не потерпели бы.

- Римма! Римма!

- Слышу, - отозвалась я.

- Ура! Получилось! Я один. У зеркала.

- Смотри!

Я действовала по наитию, ведомая интуицией. Как можно точнее, я стала вспоминать и воспроизводить на зеркальной глади всё, увиденное мной у границ Княжества: засады на обоих дорогах.

- Тебя ранили?

- Ерунда. Уже всё зажило.

- Засада на воеводу... Измена?...

- Полагаю, что диверсия. Похоже, кое-кто из чародеев уже начал поединок...

- Но почему на воеводу?

Я вспомнила, что подробностей о том, как удалось изгнать дух Эмора, Князю не рассказывала, вероятно, другие участники событий тоже этого не сделали. Зеркало снова сослужило хорошую службу. Яромир долго молчал.

- Я думал, что поединок - это так благородно, по-честному... и чародеи мне раньше казались такими... возвышенными, чистыми в помыслах, - надтреснутым голосом произнес Яромир. - А оказалось, они такие же ... люди, со своими пороками, слабостями... Но ведь кто больше имеет, с того и спрос больше! - окреп голос Князя.

Яромир решил значительно усилить дружину воеводы, отправляющегося к границам. Дорогу, по которой Ратмир отправится, воевода определит перед развилкой, одновременно по второй дороге отправится вторая часть дружины.

- Всё будет хорошо!

Всё будет! Ишь, расслабилась! Всё, что нас не убьёт, сделает сильнее! Я выпрямилась, чувствуя небывалый прилив сил, и открыла глаза.

Воевода ускакал вслед за гонцом, готовится к походу. А я отправилась в лес, к Лешему. Совет его никогда не повредит. А потом и к Водяному загляну, пообщаться.

Высокие кроны почти закрывали небо, и в лесу царил полумрак.

- Хозяин леса, к тебе за советом! - позвала я и присела на поваленное дерево.

Леший не заставил себя долго ждать. Раздалось насмешливое уханье совы, и рядом скрипнула сухая ветка. Леший присел рядом на дерево.

- Добрый день!

- Добрый! ... Пришла всё же! Ишь, какие гордые ведьмы пошли, - проскрипел он, - ни помощь, ни советы им не нужны.

- Очень даже нужны. Я не гордая, я наивная, - в тон ему отозвалась я.

- Ведьмы мне ближе чародеев, ну а ты тем более.

- А почему ближе? - поинтересовалась я.

- Потому что к природе ближе! - сурово пояснил Леший. - Нет, конечно, и чародеи разные бывают... Но объясни мне, ведьма, зачем ломать живое дерево на костер, когда вокруг полно хвороста и сухостоя?

- А зачем? Сухостой и пилить не надо, да и хворост тоже... - задумалась я.

- А лень ему было сухостой да хворост собирать! - рявкнул Леший. - Что б ему пусто было!

Заручившись поддержкой Лешего, я отправилась к берегу реки, собираясь пообщаться с Водяным.

Картина, открывшаяся моим глазам на берегу реки, изрядно подняла настроение. Жутиков что-то писал прутиком на песке. Затаптывал и снова писал. А Василий ходил следом и, саркастически мурлыкая, критиковал рождающееся творение начинающего поэта. Да, "вот что с людями делает любоффф". Чтобы не мешать творческим мукам Жутикова, я поднялась вверх по течению и, раздевшись, вошла в воду.

- Водяной, совета прошу! - позвала я и поплыла.

Плавать и взывать пришлось долго. Наконец, у другого берега под корягой блеснули знакомые глаза. Водяной знаком поманил меня к себе: "Подплывай!". Хозяин воды явно пребывал не в духе: бурлил, ворчал, сверкал глазами.

- Вот скажи мне, ведьма!... - начал он раздраженно, но, не закончив фразы, снова замолчал. В полупрозрачном теле бурлили сотни водоворотов, выдавая сдерживаемую ярость.

- Что случилось? - осторожно спросила я, положив руку на его прохладную ладонь.

Водяной вздохнул, шумно выдохнул и поведал. Одному чародею для какого-то снадобья понадобились ... слезы русалки. Сначала он пытался разжалобить русалок грустными песнями, распугав при этом всю рыбу в округе, включая мальков и головастиков, и вызвав у русалок лишь приступы хохота.