Александр Рудазов - Три мудреца в одном тазу

— Понял, — протянул руки к штурвалу Чертанов.

— Спусти паруса, мазут! Это не все. Смотри на карту — ты ее сам делал. Видишь отметку? Мы сейчас здесь. Следи за компасом — движемся в эту сторону. Гляди на лаг — скорость четырнадцать узлов. Засекай по хронометру время. Вот линейка, вот карандаш, черти курс. Вычислить-то сможешь? Направление у тебя есть, скорость есть, время есть, тут и первоклашка справится. Давай, попробуй, а я погляжу.

— А электронная карта не работает? — посмотрел на выключенный прибор Сергей.

— Работает, да толку-то от нее… Неправильно она работает. Сам же видишь, что творится — формулы физические другие, планета другая, карты тоже другие, а она все по старым вычислять пытается. Вот если б ее перепрограммировать… — с надеждой посмотрел на Чертанова штурман.

Сергей вздохнул, раздраженно думая, что все почему-то считают, будто сисадмин может починить все, что угодно. От автомобиля до тостера. Шеф уже несколько раз требовал наладить его телевизор (там просто надо было заменить батарейки в пульте).

— Ты это, кстати, учти, что формулы другие. Вот, дочка хозяйская мне уже написала три, которые немножко не так работают. Они нам, правда, не понадобятся, но все равно учти. Если еще какие отличия заметишь, запиши, а потом ей скажи — она девчонка головастая, высчитает, что там куда относится.

Чертанов промолчал, но про себя решил, что сначала попробует сам, а уж потом пойдет просить помощи у Светы. Чтоб сисадмин с шестилетним стажем, да не справился с какими-то дурацкими формулами?

Хотя в глубине души отлично понимал, что не справится — из физики Сергей не помнил ничего, кроме самых основ. В конце концов, кому нужны знания, непригодные в повседневной жизни? Другое дело, если эта самая повседневная жизнь делает разворот на сто восемьдесят градусов…

— Короче, мазут, ты все понял. Бери карандаш и заступай на вахту. И про точилку не забывай — карандаш должен быть такой, чтоб им заколоться можно было. А если вдруг что — сразу буди меня, без команды ничего не предпринимай. У матросов есть вопросы?

— Один. Куда мы плывем?

— А… ну, мы тут с Иванычем посоветовались и решили, что пойдем вот на этот островок, — тонкий палец пожилого штурмана уперся в остров Бунтабу. — Он ближе всех. А еще мы…

Яхту ощутимо колыхнуло. Под ногами разнесся звенящий стук, как будто шел частый дождь.

— Это что? — насторожился Сергей.

— Это в трюме, — ничуть не взволновался Фабьев, подходя к переговорной трубе. — Эй, в машинном, что у вас там? Петрович, ты как? А ты, мазут, не отвлекайся — что ниже ватерлинии, дело не мое. Там Петровича дело. Значит, накладываешь транспортир на карту, измеряешь угол…

В трюме тем временем творилось нечто очень скверное. Связанный птеродактиль бился и кричал в углу, но на него никто не обращал внимания. Все были поглощены Каспаром и его колпаком.

Старый волшебник растерянно держал в руках этот злосчастный головной убор, а из него сыпались и сыпались гвозди, шурупы, болты, шайбы, гайки, винты и прочая мелкая железная утварь. Колобков с женой и Угрюмченко в три голоса кричали на колдуна, требуя немедленно прекратить безобразие, и отодвигались все дальше к выходу — железная куча росла с каждой секундой.

— Как странно, я мог бы поклясться, что раньше там этого не было… — бормотал Каспар, уже по пояс заваленный железным хламом. — Откуда это могло взяться?…

— Остановите его кто-нибудь! Остановите! — вопила Зинаида Михайловна. — Петя, сделай что-нибудь! Останови его!

— Колдун, стой, раз, два! — скомандовал Колобков.

— Не помогает, Иваныч… — почесал в затылке Угрюмченко. — Может, отнять у него эту кепку?

Колобков кивнул телохранителям, и Гена с Валерой одновременно бросились на Каспара. Но бородатый волшебник удивительно ловко выбрался из горы железной дряни, вскарабкался на самую макушку и направил поток гвоздей в сторону нападающих. Если бы качки попались чуть менее тренированные и не успели отскочить, их бы попросту убило этим страшным ливнем.

— Иваныч, как у него так получается? Там же отдача должна быть страшенная, как от пулемета! Гляди, у нас скоро в днище дырища будет!

— Не знаю! Когда я играл с этой штукой в пожарника, Гена с Валерой меня вдвоем держали, чтоб не улетел. А этот, кажись, секрет какой-то знает… Где Серега со своей свистулькой?!

— Каспар Каспарович! — крикнула Зинаида. — Прекратите, пожалуйста! Вы же нас сейчас потопите!

— Это точно, — торопливо закивал механик, прижимаясь к стене. — У нас уже место в трюме кончается!

Гена с Валерой все пытались подобраться к старику. В конце концов Валера все-таки сумел подкатиться ему под ноги, ударить по коленям и выбить из рук волшебный колпак. Его тут же подхватил Гена и торопливо направил вниз — артефакт действительно бился, как пулемет, работающий в полную силу.

— Что… с этим… делать… шеф?! — крикнул Гена. — Он не… затыкается!..

— За борт его, за борт! — скомандовал Колобков. — Срочно за борт!

Сразу же после этих слов колпак, будто напуганный угрозой, прекратил фонтанировать гайками и печально обвис. Гена тут же затянул его тугим узлом.

— Юноша, у тебя в руках моя вещь, — проскрипел Каспар. — Я требую немедленно ее вер… хррр-пс-пс-пс…

— Отдай ему шапку, — кивнул Колобков. — А то еще распсихуется…

Гена повертел в руках колпак, осторожно развязал узел, потряс, убеждаясь, что оттуда больше ничего не сыплется, и напялил на седую голову Каспара.

— Ух ты, папа! — скатились в трюм близнецы. — Сколько гвоздей!

— Да уж… — согласился папа, обводя взглядом заваленное помещение. — А вы почему не спите?! Одиннадцать часов!

— Так светло еще!

— А на Северный полюс попадете, вообще по полгода спать не будете?! Марш!

Близнецы даже не шелохнулись.

— Смотрите, гаденыши, доведете меня… — добродушно осклабился Колобков.

— Ну прости, папа…

— …что мы вообще родились.

— Не стоит просить прощения! — заключил детей в объятья любящий отец. — В этом виноват один только я!.. Эх, если б не поленился тогда зайти в аптеку… подумать только, такая мелочь, и вся жизнь испорчена…

«Чайка» заметно осела. Гора металлического мусора, перекачанного магическим колпаком из какого-то измерения, возвышалась почти до потолка. Весило это добро тонн двадцать, если не больше. Птеродактиль тоскливо хрипел, пытаясь отползти от гаек, засыпавших уголок крыла, но с переломанными лапами у него ничего не получалось.

— Мы с такой нагрузкой не булькнемся? — опасливо спросил Колобков.

— Нет, Иваныч, можно и еще немножко добавить. Суденышко хорошее, доброе. Только куда все это девать?…

— Выкинуть, конечно, — пожала плечами мадам Колобкова. — Вадик, Гешка, ну-ка, взялись…