Александр Анфилатов - Зеркало мира (СИ)

Конечно, такой исход для Ярослава малоприятен, но он прекрасно сознавал — существуют и лучшие бойцы, нежели он сам. К проигрышу одиночного боя следует относиться спокойно. Команда бурно выразила неудовольствие, особенно агеронцы, земляне реагировали сдержанней, а Жиган так вообще казался хмур и вид имел недовольный. Команда кричала: «Ещё, ещё!» Но ни Ярослав, ни Анатолий не проявили желания, хотя команда настаивала. Тогда с предложением выступил Ибирин.

— Ногата Дхоу, попробуйте одержать победу с помощью щита и меча.

И хотя оба ещё не согласились, им уже подали учебное оружие. Анатолий первым надел на руку щит и взял деревянный меч. Видя, что тот согласен, Ярослав последовал его примеру. Подготовка Шведова в этом случае оказалась хуже. На первом, будто бы ложном выпаде раскрылся. Немного, но достаточно для удара в грудь. В другой раз он уже не рисковал открывать левый бок, но при очередной атаке Ярослав принял удар деревянного меча на щит, одновременно ударив по вытянутой руке. В третий раз Шведов уже не знал, что предпринять, вся его теория ножевого боя здесь не действовала. Больше не атакуя первым, он стал искать победы на контратаках, но успешно подставив щит под удары Ярослава в правую и левую верхние четверти, излишне высоко поднял щит и сразу пропустил удар по ногам. Послышались крики, громкие победные возгласы, свист — большинством команды была принята победа вождя.

Оставив щиты, бойцы дружно обнялись.

— Ну, я хотя бы сумел реабилитировать проигрыш в глазах туземцев, — тихо молвил Ярослав, протягивая руку.

— Надеюсь, Вы не в обиде? — вежливо поинтересовался Шведов, отвечая на рукопожатие.

— Я — нет, а вот они… — Ярослав намекнул на мнение команды, в основном состоящей из преданных людей с особым местным менталитетом, которые за честь вождя могут и постоять в неформальной обстановке. Анатолий продолжил, сокрушённо качая головой.

— Несмотря на успех в ножевом бою, я не ровня в фехтовании. Это разные дисциплины. Вы не против принять в ученики?

Ярослав даже если и хотел отказать, не мог этого сделать перед лицом команды. Ответил уклончиво:

— Я согласен, если Вы дадите мне несколько уроков ножевого боя.

— Без проблем… — уверенно согласился Шведов.

— Тогда жду каждое утро после завтрака.

Стемнело, и команда разошлась по местам для сна, в каюту к Ярославу заглянул Жиган и с порога упрекнул в неосторожности. В каюте никого не было, за исключением Ярослава и уже спящей Анюты. Девушки предпочли спать на палубе, нежели в душном трюме. Да и говорил Жиган тихо, едва слышно.

— Зачем ты связался с этим Шведовым? Не мог отказаться, не ронять достоинства перед дикарями?

— Ты зря беспокоишься, Сергей, — постарался успокоить Ярослав, — не произошло ничего непоправимого. Подумаешь, проиграл один учебный бой.

— Ты не прав, Славик, — резко возразил тот, — у них авторитет вождя держится на непогрешимости и непобедимости. По их представлениям Анатолий бросил тебе вызов. Стал претендентом на власть. Это они понимают, и я думаю, это прекрасно понимал он, соглашаясь на бой с тобой, хотя мог отказать, но не захотел. Понимаешь, ни один из нас не пойдёт на такое: ни я, ни Труба, ни Молчун или Бомба. Мы всё понимаем и не желаем какого–нибудь противостояния. Наоборот, стремимся быть заодно. Шведов — иной тип, и он хочет большего, чем у него сейчас есть…

— Мне кажется, ты преувеличиваешь проблему, — перебил раздражённо Ярослав, — мы все должны держаться вместе, иначе погибнем. Думаю, понимает и Шведов. Кстати, как он тебе показался? Чего стоит?

Жиган задумался, но ответил быстро и почти шёпотом.

— Одно слово — мент.

— Мент? — удивлённо переспросил Ярослав.

Казалось, их с Олегом догадки и опасения находили подтверждение в мнении такого тёртого человека, как Жиган, который даже не подозревал об их с Олегом разговорах и поисках предполагаемого шпиона. Меж тем Жиган продолжал со злостью:

— Я ментовскую сущность вижу как под микроскопом.

— Но он уверяет, что штатский юрист…

— Мама у него юрист, а папа — вертухай, — зло огрызнулся зек с двадцатилетним стажем. — И ножевой бой у него сродни ментовскому…

— Ну, Сергей, — развёл руками Ярослав, — само по себе быть ментом — не преступление.

— Все они одной серой мазаны в мешок и в омут…

Ярослав заметил в словах друга неприязнь и поспешил одёрнуть.

— Ну ты не придумай сцепиться, будь сдержан, если что подметишь, докладывай, а там решим.

— Не изволь сомневаться, начальник…

Корабль торговца Хадида пришёл на стоянку поздно в сумерках, бросил якоря ещё ближе к берегу, чем «Паллада», на расстоянии полусотни метров.

Следующее утро и день прошли однообразно, как и предыдущие. Паллада оставив за кормой корабль Хадида, по воле случая принявшего роль попутчика, остановилась на ночь в глубине ущелья, протяжением в десять километров и находящегося в глубине морского залива. По этой причине вторая половина дня до вечера оказались потрачены, для подхода к его оконечности. Здесь взору мореплавателей предстала живописная картина песчаного пляжа и выхода к уходящим вдаль ущелиям. Ярослав приказал бросить лоты и со шлюпки обмерить стоянку. Место казалось удачным, абсолютно диким и могло служить укрытием от непогоды для целого флота. Сами решили до того, как стемнеет осмотреть и составить представление об окрестностях…

Первый город на пути в Риналь и, в общем–то, второй, виденый Ярослав в бытность на Троне, — Низмес, по словам кормчих, лежал далеко от моря в глубине плодородной долины реки Кандо на расстоянии более дня пути от морского берега. И Зенон, и Ибирин предлагали не тратить зря время, провести ночь в устье реки и с утра идти дальше. Тем более делать в Низмесе экипажу «Паллады» нечего. Конечно, мнение экипажа — дело важное, но инструкции, полученные от Олега, требовали передать заранее оговорённую часть основного товара некоему Харму — жителю города и, соответственно, получить сумму в золоте.

«Паллада» вошла в устье реки в середине второго дня пути от мыса Матапан, сэкономив время за счёт движения ночью по компасу. Ещё день они потратили на движение против течения, благо ветер был попутным. И только в начале следующего бросили якорь на широком речном плёсе возле каменных стен города Низмес.

Значительное удаление города от побережья спасало жителей от морского разбоя, и от дурного климата в устье реки с многочисленными низменностями, болотами и протоками. Отстраняясь от устья, город лежал на правом берегу реки на невысокой возвышенности, переходящей на пределе южного горизонта в горное плато. Окрестности города, исключительно плодородные, представляли собой множество полей земледельцев, сады, пашни, выпасы скота. Казалось земледелие в Низмесе процветает, но уже чуть далее от поймы реки шли голые каменистые всхолмления, красноватые плато, не имеющие растительности. Горы на севере тянулись с запада на восток единой неделимой мощной стеной, не имеющей разрывов, и даже с расстояния в сотню километров казались огромными и монументальными.