Андрей Валентинов - Рубеж

Даже скорей всего.

— …Что ж. Сале, мы теперь товарищи?

Шел пятый день похода. Сале держалась непринужденно; от нее действительно было много пользы — не только в качестве добытчика саламандриков. Время шло, еще через несколько дней предстоит взятие Рубежа — а значит, пора поговорить.

— Похоже на то, — отозвалась женщина мне в тон. Хостик и к'Рамоль ехали впереди — вроде как разъездом.

— Можно, я тебя поспрашиваю, а ты, если хочешь, меня?

— А куда деваться-то? — она улыбнулась, но в улыбке не было кокетства. К'Рамолю, например, она улыбается совсем не так.

— Что ты еще умеешь? Кроме как иллюзии наводить? Я не ждал, что она ответит.

— Еще след брать, — Сале пожала изящным плечом. — Чуять опасность. Через Рубеж водить… Находить пропавшее. И еще кое-какие штучки, но — мало… Я достаточно ответила?

— Да, спасибо, — я действительно был ей благодарен. Похоже, она ответила совершенно откровенно. — А у князя ты давно служишь?

— Пять лет.

Кони шли, рассекая грудью высокую траву. Справа и слева, куда ни глянь, лежало травяное море, и только иногда, будто для разнообразия, попадались солончаки.

— Сале… Первое испытание претендентов, в гостинице… Князь тебе поручил ВЫБИРАТЬ?

Она быстро на меня взглянула — и отвела глаза:

— Видишь ли, Рио…

— Понятно. Среди твоих умений числится еще и чутье на героев.

— На удачу, — призналась Сале неохотно. — Ты и тот лысый — самые удачливые.

— А почему князь лысого отклонил?

— А я почем знаю?

Она легко пожала плечами. И, похоже, снова была откровенна — признаки, по которым меня выбрал князь, нимало ее не интересовали.

Умиротворенно шелестела трава. Колыхалась, ходила волнами; лошади Хосты и Рама плыли в стеблях по брюхо.

— А скажи, Сале… такой оруженосец у князя был, уши как лопухи… где он теперь?

Вопрос был задан нарочито небрежным тоном; я спрашивал будто бы о старом знакомом, зато эффект превзошел все мои ожидания. Сале вздрогнула и посмотрела на меня так, что впору было хвататься за меч.

С самообладанием у нее явно было не все в порядке. С минуту я ждал, пока она возьмет себя в руки, потом спросил как можно мягче:

— Я тебя обидел?

— Нет, — она злилась на себя за свою же несдержанность. — Откуда ты знаешь… про этого оруженосца? Его уже года четыре как казнили.

— Казнили?!

— Ну да… Измена. А по-моему, так оговорили его, не такой он парень, чтобы изменять, да и молоденький совсем…

Что-то у них с оруженосцем было. Что-то намечалось; когда некрасивая девушка любит парня, а парня казнят по навету — трагедия может быть невыносимой.

— Жаль, — сказал я после паузы. — Не хотел тебя огорчать. Извини… И подумал, что князь, безусловно, доверяет Сале, а у Сале есть все основания ненавидеть князя. Если юношу действительно оговорили… Впрочем, и она не покинула княжескую службу, и князь ее зачем-то держит, хоть Сале ни владеть собой не умеет, ни держать язык за зубами… Или это маска?!

Теперь женщина смотрела на меня, не отрываясь. С подозрением.

— Что? — я улыбнулся как можно приветливее.

— Откуда ты знаешь про оруженосца?

— Видел, — обычно я вру, не моргнув глазом, но тут даже врать не приходилось. — В городе… вот погоди-ка, областной центр… там еще казнь была знаменитая, двум аристократам за один раз головы сняли!

— Охта, — сказала Сале тихо.

— Вот-вот, — я одновременно и обрадовался, и насторожился. Ну не может девчонка быть настолько глупой. Впрочем, кто знает… Дурам, говорят, магия легко дается.

Некоторое время мы ехали молча. Плыли по морю высокой травы.

— Сале, извини… А перед тем, как поступить на службу к князю, этот парень никому больше не служил?

Сале, не глядя, помотала головой. Еще один подобный вопрос — и она пошлет меня подальше. Отчего-то верится, что как раз ругаться-то Сале вполне умеет!

Но я не стану больше спрашивать. У меня и так голова кругом; выходит, рыцарь из моего видения, рыцарь с оруженосцем — то был все-таки князь?!

Надо будет хорошенько расспросить Хосту относительно Приживников. Хоть это, конечно, не мое дело, князем считается тот, у кого на макушке венец, а тот, кого я принимал за Шакала, мог попросту морочить мне голову…

— Я могу наводить на себя чары и делаться красавицей, — призналась Сале устало.

— Зачем? — искренне удивился я.

— Вот именно — зачем? — Сале вздохнула. — Князь очень доверял Клику… везде таскал за собой…

Она замолчала, будто оборвав себя. Выпрямила спину в седле:

— Ну, что ты еще хотел спросить?

— Князь изменился за последние годы? — поинтересовался я рассеянно. — Так, что даже мозаику подновить пришлось? Сале молчала. Я посмотрел на нее и понял, что ответа не получу.

Никогда раньше мне не приходилось пересекать Рубеж.

— Ну, заходите.

Мужичонка был самый обыкновенный. Встретив такого на дороге, я не повернул бы и головы; другое дело, откуда ты взялся, мужичок, посреди холмистой равнины, на широком перекрестке, где перевернутой подковой высятся ржавые железные ворота?

Я невольно оглянулся, будто ища взглядом избу или сторожку. Или по крайней мере родник, откуда страж Рубежа мог бы время от времени черпать воду.

Ничего, естественно, — кроме камней и травы, стрекоз, цикад и бабочек.

— Заходите-заходите! Или передумали?

Сале проглотила слюну. Лицо Хостика по обыкновению ничего не выражало, к'Рамоль если и трусил, то умело свой страх скрывал.

Я первым шагнул в подковообразные ворота.

И зажмурился, потому что глаза едва не взорвались от белого, отовсюду бьющего света.

Рядом охнула Сале. Крякнул к'Рамоль, и только Хостик по обыкновению не издал ни звука.

— Добрый день, господа, вас приветствует Досмотр. Назовите пункт следования.

Захотелось оторвать ладони от глаз и заткнуть на этот раз уши. Правда, эффекта и это не возымело бы — голос вибрировал во всем теле, отдавался в костях, в полостях носа, в черепе и в груди.

Ответствовала, как и договаривались, Сале. У нее у единственной был опыт путешествия за Рубеж — а выговорить название места, в которое мы идем, не под силу даже велеречивому К'Рамолю.

— Пожалуйста, документы на контроль.

Справа меня подпирало плечо Хостика, слева — к'Рамоля. За Рамоля цеплялась Сале; я смог чуть-чуть приоткрыть глаза. Мы стояли, как дети перед показательной поркой, — сбившись в кучу.

— Визы, пожалуйста.

Мне показалось, что в воздухе перед Сале возникло нечто вроде пышной пуховой подушки, и наша проводница без колебаний сунула туда свою левую руку, после чего подушка вдруг поросла весенней травкой и рассыпалась прахом, и тут же точно такие подушки возникли в воздухе перед Хостиком и к'Рамолем. Мои поделыцики, поколебавшись, повторили жест Сале, причем Рам гадливо дернулся, а Хостик оскалил желтые зубы; подушка Рама покрылась собачьей шерстью, подушка Хостика — рыбьей чешуей, и уже секунду спустя мои спутники яростно оттирали пострадавшие ладони о штаны, о голенища и о полы курток.