Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга вторая

— Милорд Райхон на это согласился? — не поверила я. — Несанкционированное воздействие на сознание, пусть даже кратковременное…

— Экие вы слова знаете, мисс, — не дав мне закончить, жестко усмехнулся Крейг. — Несанкционированное! Да только мне от Оливера, что согласие, что запрет, все едино. Мне на подобные операции в другом месте санкции запрашивать нужно, — слово «санкции» он выговорил со смаком, напоминая мне, глупой студентке, что ему знакомы как заумные термины, так и законы. И усмехнулся снова, глядя прямо на меня двумя глазами: — Но в том месте я тоже не спросился, уж не обессудьте. Я сволочь эту поймать хочу, мне писульки с пояснениями строчить некогда. Тем паче с такими пояснениями, за которые меня в смирительную рубашку обрядят да в тихий дом упекут. Смекаете?

— Смекаю. Могли ведь и мне ничего не рассказывать.

— Мог, — признал он. — Да подумал, что вы сами не прочь с этим разобраться поскорее. И в отличие от милорда нашего щепетильничать и к методам моим придираться не станете.

— Значит, вы сами все организовали? И никто не знает? Совсем никто?

— Вы теперь знаете. А остальным в неведении спокойнее.

— А если я кому-нибудь расскажу?

— Расскажете, так этот кто-нибудь беспокоиться начнет, — философски вывел Крейг. — И нас с вами беспокоить.

— Все же я не понимаю. Вы же доверяете милорду Райхону? И думаю, он понял бы. Он вообще прислушивается к вам, мог бы закрыть глаза на вопросы законности.

— На это мог бы, — согласился инспектор. — Но тут дело такое…

Он умолк, поглядел на меня с сомнением, но не косил уже, смотрел прямо, и это давало надежду на откровенность. Хоть, честно говоря, я не понимала причин резко повысившегося ко мне доверия.

— Непростое это дело, мисс. Не было у меня таких и не будет уже, надеюсь. И когда я говорю, что хочу его закрыть, это значит, что закрыть хочу раз и навсегда. Старик я уже, свое пожил. И хорошо пожил, всем бы так. Но то-то и оно, что у всех так, как у меня, не вышло. Комиссию нашу возьмите. Как считаете, если попадется им библиотекарь со всеми своими работами по тому ритуалу, что они с ним сделают? Со знаниями его? Так уж и уничтожат? Кто? Гриффит, у которого единственный сын — калека? Леди Райс, которая своего и вовсе схоронила, а мужа теперь на возке из комнаты в комнату передвигает? Аделаида, в один год всех родных потерявшая и одна с дитем оставшаяся? Или Оливер, который со смерти сестры больше на каменного болвана похож, чем на живого человека? Как думаете, мисс, ни у кого соблазнов не появится?

Думать было не о чем. Люди слабы. Я сама, появись у меня хотя бы призрачный шанс переписать свою судьбу, разве отказалась бы от него так легко?

— Вы ведь не вчера это задумали? — спросила, хоть и так было понятно, что идею свою Крейг вынашивал долго, наверное, с того дня, как стало ясно, что скрывается за исчезновениями. Поглядел на собранную ректором комиссию и решил, что не допустит этих людей к тайнам ритуала. Только как? — Убьете его? Библиотекаря?

— Верно мыслите, мисс. И не осуждаете, гляжу.

— Не осуждаю. Но могут остаться какие-то записи.

— Найду и спалю к демонам.

— Успеете?

— Постараюсь. Пока никто не знает, что мы с вами замышляем, и мешаться не будет.

— Мы с вами? — восхитилась я его заявлением. — Ловко вы меня в соучастницы записали. А главное, не пойму, с какой стати. Не доверяете людям, которых знаете столько лет, а со мной вдруг делитесь планами. Почему?

— Тяжело одному, — вздохнул он по-стариковски. — Надо ж хоть с кем обсудить. Да и… сон мне был. Считайте, знаменье божье. Хоть смейтесь, но я в такое верю.

Я тоже верила. И раз уж Мэйтин, а я не сомневалась, что вещие сны на Крейга наслал именно он, решился на знамения, тут уж точно не до смеха.

Время, отпущенное на мою историю, заканчивается.

— Библиотекарь решит, что мои записи возвращают старую реальность и возобновит попытки от меня избавиться, — начала рассуждать я вслух. — Или захочет выкрасть книгу. Лучше бы второе, конечно. Хотя он не дурак, понимает, что книгу я смогу и новую написать, так?

Инспектор кивнул.

— Ладно, — сказала я, встряхнувшись. — Спасибо, что предупредили. А то меня уже неделю убить не пытаются, я и расслабилась. И не волнуйтесь, я никому ничего не скажу. Даже милорду Райхону. Кстати, что-то долго его нет.

— Так это, — Крейг повел плечами, взгляд его стал рассеянным, глаза затуманились и уставились опять в разные стороны, вернув старому магу облик неловкого простака. — Я ж Грина попросил задержать его маленько, а Эд, если надо, кого угодно заболтает.

— Не сомневаюсь, — усмехнулась я, подумав, что была бы не прочь узнать, о чем ректор и доктор говорят столько времени. — А ему вы доверяете? — спросила вдруг. — Грину? У него есть причины для ритуала?

— Может, и нет, — ответил, подумав, полицейский. — Может, и доверяю. Но впутывать не хочу. Натура у него беспокойная, все на эксперименты его тянет. Еще куда влезет, кто нас с вами лечить будет?

И то правда, — согласилась я мысленно. Беспокойная натура.

Ёкнуло что-то внутри, кольнуло — то ли старая тревога, то ли новая уже. Не было времени с этим разбираться: Мэйтин без веской причины знаменьями не разбрасывался бы.

Но сам отчего-то не пришел.

Вместо блондинистого бога явился брюнетистый ректор и остановился в дверях. Я послала ему виноватую сонную улыбку и зевнула, приглашая войти, в надежде, что он тактично откажется, дав мне время отдохнуть и подумать. Но Оливер, похоже, твердо решил разобраться в наших отношениях, не откладывая.

Прежде мне нравилась его решительность.

— Как вы себя чувствуете? — начал он издалека, присев на стул у кровати, успевший до того послужить доктору и инспектору. — Грин сказал, что оставляет вас под наблюдением как минимум до завтра, но не объяснил причин.

— Ничего серьезного, надеюсь, — тоже не внесла ясности я.

— Возможно, вам нужно что-нибудь.

— Нет, благодарю.

Я рассчитывала, что Рысь заглянет ко мне, когда разойдутся высшие чины, и получится передать с ним записку Мэг. Не просить же ректора принести мне из общежития чистые вещи взамен испачканных во время падения, новые чулки и умывальные принадлежности?

Можно было, конечно, заказать у него сладостей, но это означало бы, что он гарантированно придёт еще раз. Хотя, наверное, он все равно придет…

— Не стесняйтесь, — улыбнулся он, заметив и не совсем верно истолковав мои сомнения.

— Ничего не нужно, — отказалась я все-таки.

А руку под одеяло спрятать не додумалась и опомниться не успела, как ее уже баюкали теплые мужские ладони. Касались с такой нежностью, что я едва не взвыла, почувствовав себя последней тварью.

Повторяла мысленно, что Элси, настоящая Элси, влюблена в него, и я должна завоевать этого мужчину ради нее, но не находила внутри себя поддержки этим словам. Давно не находила. Все другие чувства Элизабет, ее воспоминания о родителях, о друзьях, о магии, становились день ото дня ярче, а придуманная любовь меркла. Оливер Райхон нравился ей так же сильно, как и мне. Нравился даже больше чем раньше, уже не далекий идеал, а живой человек, прекрасный человек, по-прежнему олицетворявший мечты любой нормальной женщины, но…