Эн Варко - Повелители драконов. Книга 2. Пронзая ветер

Рыжая белка быстро сбежала с дерева и короткими перебежками приблизилась к девушке, не сводя с нее настороженных глазок. Ланетта медленно высвободила руку из-под одеяла и протянула пустую ладонь к зверушке. Белка испуганно отпрыгнула назад, но будто повинуясь невидимой силе, сделала несколько шагов в сторону девушки, а затем, осмелев, приблизилась к ладони и осторожно коснулась кончиков пальцев холодным черным носиком. Над головой шумно сорвалась с ветки сойка. Белка стремглав бросилась назад к спасительному дереву. Ланетта услышала, как позади нее треснула ветка, и испуганно оглянулась. За ее спиной стоял Коросс.

Она замерла, с удивлением разглядывая его серые глаза, крупный рот, сияющую белизной кожу и татуировку в виде черной паутинки на виске. Твердый взгляд, гордая осанка, а главное — неуловимая аура властности говорили, что перед ней стоял настоящий правитель. Теперь, при свете зарождающего дня она отчетливо осознала, как глупы были все ее надежды, и какая пропасть разделяет их. «А ведь Коросс честно предупреждал меня, чтобы я не строила иллюзий. И Линнок тоже», — горько усмехнулась Ланетта. Недавнее безмятежное счастье развеялось легким облачком. Она нащупала рядом с собой свои амулеты, но прохладная рука накрыла ее ладонь. Девушка вздрогнула, вопросительно глядя на Коросса.

— Подожди, прошу тебя, — проговорил он.

Ланетта кивнула. Не требуя никаких объяснений, она просто пододвинулась. Благодарно улыбнувшись, Коросс присел рядом:

— Что ты делаешь здесь одна? Что-то случилось?

— Просто не спиться.

Он осторожно смахнул слезинку, скатившуюся с ее глаз:

— Лани, прости и постарайся понять меня. В последнее время мне тоже пришлось нелегко. Пока я разрывался между крысой и своим собственным телом я был очень уязвим. Ты не представляешь, как я мучился последние дни, зная, что моя ущербность здорово осложняет всем нам жизнь. Теперь, когда, наконец, я стал полноценным человеком, все измениться. Скоро тебе не придется больше скитаться.

— А я? Ты меня считаешь полноценной? — горько спросила девушка.

Он вздохнул:

— Конечно, Лани. И я сделаю все возможное, чтобы ты, как можно быстрее, почувствовала себя здесь как дома.

Они сидели, наблюдая за разгорающимся утром. На иглах вечнозеленых деревьев под лучами восходящего солнца зажигались огоньки росы. Солнечные пятна на стройных стволах сосен, серых камнях и изумрудном мхе разрастались, прогоняя сумрак. В лесу набирал силу птичий оркестр.

Огромный черный ворон шумно приземлился неподалеку. Он важно прошелся в двух метрах от них, косясь на парочку черным глазом. Ланетта порылась в карманах, нашла завалявшиеся хлебные крошки и протянула их птице. Ворон возбужденно захлопал крыльями и, вытянув вперед голову, громко каркнул. Девушка бросила крошки поближе к птице, но в ответ получила лишь презрительный взгляд немигающих птичьих глаз.

— Ты его видишь? — как-то странно напряженно поинтересовался Коросс.

— Ворона? Конечно. А не должна?

— Не знаю… Давай, надевай свои амулеты. Нам пора возвращаться, — отвел он взгляд. — В лагере, наверняка, все уже проснулись.

Ворон насмешливо посмотрел на собравшуюся уходить парочку, но когда они двинулись к хижине, полетел рядом.

Коросс был прав. Когда они вышли из леса, остальные члены труппы уже встали. Ужик не давал повозке завалиться на бок, в то время как Шут под руководством Папаши Мота чинил снятое колесо, которому тяжело далась каменистая дорога Валгавы. Появление Коросса произвело настоящий фурор. Ужик выпустил угол повозки. Она с жутким скрипом накренилась в сторону моментально отскочивших от нее Шута и Папаши Мота. Из повозки, взвизгнув, выскочила полуодетая Ртуть. Она хотела было с бранью наброситься на Ужика, но замерла, увидев причину всеобщего смятения.

— Зачем у него татуировка Дома Страха на виске? Он правитель! — взвизгнула Ртуть.

— Да ладно вам, — недовольно проговорил Коросс. — Обещаю, что никого пальцем не трону. В конце концов, мы с вами уже знакомы. Я к вам в Миотополе вместе с Лани приходил.

— Так, то было в Миотополе, — пролепетал Папаша Мот, вытирая со лба испарину, — а здесь мы полностью в вашей власти.

— Расслабьтесь, не собираюсь я высушивать друзей моих друзей.

Первой пришла в себя Ртуть, бросившись в повозку приводить себя в надлежащий вид. Следом за ней и остальные занялись своими, прерванными появлением Коросса, делами.

— Я рад, что ты снова стал человеком, — заметил Шут, подходя к Короссу, когда закончил чинить колесо. — Это Шэрон помог избавиться тебе от крысиного тела?

Когда Коросс сдержанно кивнул, Шут ухмыльнулся:

— Так ты целенаправленно все это время вел нас сюда… Ловко! Но не могу сказать, что приятно. Кстати, а где Шэрон?

— Отправился по своим делам, — лаконично ответил Коросс, разводя костер.

После завтрака, когда артисты затеяли тренировку, Коросс предложил Папаше Моту включить в репертуар джигитовку.

— Валгавцы любят лошадей, хотя их лошадки сильно отличаются от лошадей равнин. Это должно произвести на них впечатление. Тем более что у нас есть лошади вполне пригодные для этого дела.

Перейдя от слов к делу, Коросс вывел в центр поляны одну из белоснежных кобыл. Он взлетел на нее и сходу пустил в галоп, заставляя двигаться по кругу. Несколько раз он проскользнул у нее под животом, спрыгнул и снова запрыгнул на нее на полном скаку и, сделав кувырок на ее спине, осадил прямо перед Ланеттой. Повинуясь неслышимому приказу, лошадь опустилась на передние ноги, изящно склоняя перед девушкой шею. Спешившись, Коросс отвесил шутовской поклон, копируя приветствие циркачей. Зрители разразились аплодисментами. Лед был сломан.

Ртуть и Ланетта сразу загорелись тоже попробовать также. Привели вторую лошадь, и девушки с азартом принялись за дело. Ртуть первая решилась встать на спину лошади, и засмеялась, когда поняла, что у нее получается:

— Лани, не трусь. Это совсем не трудно.

Решительно оттолкнувшись от крутых боков, Ланетта запрыгнула с ногами на спину лошади. Некоторое время она сидела на корточках, вцепившись в гриву, а затем резко выпрямилась. В какой-то момент ей показалась, что она устоит, но ноги соскользнули. Она почувствовала, что падает.

Пришла в себя она от прохладных прикосновений рук Коросса. Боль быстро отступала, но злость на свою собственную неуклюжесть наоборот разгоралась, вытесняя все остальные чувства.

— Поспешила, — заметил Коросс. — Тебе надо было прочувствовать движение лошади, ощутить ее и себя единым организмом, а не идти напролом…

Ланетта торопливо кивнула, поднимаясь. Коросс попробовал ее удержать.

— Лани, тебе на сегодня тренировок, точно, достаточно. Я снял боль, но удар был достаточно сильным…