Павел Селеверстов - Золотой череп. Воронка душ (СИ)

— Почему мы пошли на ночь глядя, — с тревогой в голосе, зашептал Жиль. — Все нормальные люди отправляются в дорогу с утра.

— Здесь некого бояться, — услышав Зубастика, отозвался Броль. — А ночь неплохое время, чтобы спокойно миновать скверные места. Гринберийский лес кишит разбойниками.

— Разбойниками?

— А ты разве не слышал про «костяную дорогу», по которой в Спумарис везут товары? Лучшего места для засады не сыскать.

— Но если в лесу разбойники, они могут…

— Послушай приятель! — Громила остановился и уставился на Зубастика. — Сейчас взойдёт луна, и станет светло. А разбойников я не боюсь. К тому же эти бездельники ночью дрыхнут и им нет никакого дела, до трясущегося от страха, нищего и оборванного зубастого парня.

Броль презрительно фыркнул и зашагал дальше.

— Вёрст на двадцать здесь всё истоптано лесорубами, — добавил Клут. — А вот дальше…

— Верно! — согласился Палько. — Бояться надо не разбойников, а заколдованных навью гринберийских секачей. Вот уж напасть, так напасть. Но мясо у них дивное на вкус.

— А говорят ещё, эти секачи человечиной питаются, — разговорился Клут. — Если, к примеру, идут люди по тропинке цепочкой, идут себе, считают ворон, болтают, а кабаны-то слышат хорошо и тихо следом бредут, ждут, значит, момента, а когда такой момент наступает, последнего хвать. Он даже пискнуть не успевает. Только его и видели.

Жиль шёл последним, но услышав откровения старого эльфы, стремительно переместился в середину отряда. Не обращая внимания на издёвки и смех остроухих, он в течение часа не находил себе места, пока, наконец, не успокоился.

Но Броль оказался прав. Лес словно вымер и до самого рассвета, на их пути не встретилось ни одного живого существа.

Глава 8

Звёзды померкли, и небо посветлело. Над подушкой из осыпавшейся хвои, стелился лёгкий туман. От утренней сырости холод пробирал до костей, и Всебор отчётливо слышал как стучит своими большими зубами Жиль.

— Надо бы привал сделать, — подал голос Броль. — Завтрак сварганить, да попить горячего.

— Горячего не помешало бы, — отозвался Жиль. — И жрать охота, аж скулы сводит.

Зубастик посмотрел на Всебора и таинственно подмигнул.

— У меня кое-что припасено, — Жиль демонстративно потряс мешком под носом у Всебора. — Это тебе не заплесневелые сухари грызть.

Броль долго не мог найти подходящее место, но, в конце концов, согласился с толстяком Клутом, который предложил расположиться под высокой сосной. Палько разложил костёр, а Всебор соорудил треногу, чтобы подвесить котелок.

— Почему эльфийскую реликвию может достать только человек? — спросил Всебор у Громилы. — И что это за место, куда не может ступить нога эльфа?

— Хорошенький вопрос, — усмехнулся Броль. — Уверен, что хочешь знать правду?

— Я взялся выполнять работу? Разве я похож на придурка, чтобы не задать такой вопрос?

— Да, нет, — Броль подбросил в огонь сучьев и зажмурился от дыма. — Но порою, лучше не знать некоторых подробностей. Чтобы спать спокойнее.

Громила вынул из походного мешка кожаный футляр и кивнул на поваленный ствол дерева, который лежал в десятке шагов от костра.

— Пошли туда, — бросил он. — Там лучше.

В футляре находилась скрученная в рулон географическая карта. Потёртая, мёстами разорванная и помятая. Всебор сразу же понял, что она выдрана из какого-то атласа и, вероятнее всего, составлялась эльфийскими географами. Даже у Сейбилена не было таких подробных и скрупулёзно составленных карт.

— Узнаёшь!? — Громила провёл пальцем по границам Спумариса. — Мы здесь, в Гринберийских лесах, которые тянуться до Вирекреи на юге и эльфийской колонии Варос Эрдейл на севере. Дальше болотистая местность и Калибарские пустоши. После «Великой битвы» пустоши обезлюдели окончательно, осталось несколько порубежных крепостей да город на холме, но народ там крепкий, калибарцы считаются отменными лучниками, поэтому почти не пользуются огнестрельным оружием. Ещё дальше Скальбур — «Проклятая земля». Равнины, горы и смертельно опасные скальбурские топи. Скальбур это буфер между «Чистыми землями» и «Землями мрака». Но именно это и делает его опасным. Потому что всякий путник, который по глупости забрёл в проклятую страну, рискует никогда не вернуться.

Громила посмотрел на Всебора и улыбнулся.

— Твой интерес понятен, но ты не воин. Ты никогда не сражался за собственную шкуру и не испытывал настоящего страха. Знаешь, что такой настоящий страх?

— Нет! — пожал плечами Всебор. — Но надеюсь, когда придёт время, я справлюсь.

Броль внимательно, словно пытаясь разглядеть сомнения, посмотрел ему в глаза. Но Всебор глаз не отвёл. Он не знал, что его ждёт впереди, но будущее больше не пугало. Может, присутствие эльфов так подействовало или проснулись спавшие, до последнего момента, свойства характера, но тяжёлый прожигающий взгляд полукровки он выдержал.

— Ладно, — произнёс Громила. — Жизнь слишком коротка, чтобы бегать от опасностей.

Он ткнул пальцем в самую середину Скальбурских топей и загадочно улыбнулся.

— Наша цель здесь, — сказал он. — У эльфов так повелось, что святыни, принадлежащие какой — либо касте, постоянно перемещаются по землям этой касты. А эти земли, как и колонии, могут располагаться в разных местах. Поэтому с древних времён эльфы используют прирученных орлов. Огромных птиц, выращенных в «Железных скалах». Они послушны, умны, легко выдерживают вес посыльных с поклажей, их не пугают даже ураганы, вызванные навьими колдунами. Говорят, что эти орлы постепенно перерождаются в грифонов, чтобы потом охранять эльфийские сокровища. Но, видать и эльфы иногда ошибаются. Год назад реликвия касты неприкасаемых отправилась в путешествие. И пропала. Что уж там произошло, не знаю. Но эльфы подняли шум. Несколько месяцев эльфийские оракулы искали потерю по всему миру, а когда нашли, Варос Эрдейл пришёл в ужас. Ещё бы не ужаснуться, ведь реликвия обнаружилась в самом сердце Скальбурских топей, там, куда эльфам путь заказан, в жутком чреве «Воронки душ».

Броль замолчал и осторожно свернул карту в рулон.

— Никогда не слышал об этом месте, — пожал плечами Всебор. — Почему эльфы не могут туда пройти?

— Расскажу как-нибудь на досуге, — отозвался Броль. — Одно могу сказать. Эльфы народ смелый, иногда до безрассудства, но когда речь заходит о «Воронке душ» вся их смелость испаряется, и даже отчаянный воин превращается в трусливого щенка.

От костра послышалась брань и крики. Оба повернулись, и Всебор увидел, как Жиль и Палько пытаются вырвать друг у друга походный мешок.

— Это моё, — истошно закричал Жиль. — Убери свои грязные эльфийские лапы.

— Жадный, зубастый хорёк, — выкрикнул Палько. — Я научу тебя хорошим манером.