Павел Селеверстов - Золотой череп. Воронка душ (СИ)

— Вот мерзавцы, — процедил Броль. — На минуту нельзя одних оставить.

Всебор бросился разнимать, и в награду получил от кого-то в ухо.

— Какого чёрта ты с ним сцепился? — взревел он, оттаскивая Зубастика. — Что не поделили?

— Этот гад пытался выпотрошить мой мешок, — Жиль в отчаянии стиснул кулаки. — Нет, ты только посмотри. Он и сейчас это делает.

Палько рассмеялся от удовольствия и торжествующе потряс доставшейся добычей.

— Не будь таким жадным, — посоветовал эльф, развязывая верёвки. — Делиться тоже надо уметь.

— Почему я должен с тобой делиться?

— Потому что в следующий раз с тобой поделюсь я.

— Ты со мной поделишься? — Жиль в бессилии скривился. — Чем же может поделиться нищий, вонючий эльф, у которого ломаного гроша за душой нет?

— Что, верно, то верно, — усмехнулся Палько. — Денег у меня отродясь не водилось. Зато в наличие масса добрых пожеланий. Ими-то и поделюсь.

Наконец, Палько справился с замысловатыми узлами Зубастика и с вожделением вытащил на белый свет кусок колбасы.

— Полный мешок, — заявил он. — Сдаётся мне, что этот провиант, наш предусмотрительный, зубастый друг позаимствовал у хозяина трактира. И хозяин об этом даже не знает.

— Так вот почему ты ошивался во дворе! — усмехнулся Всебор. — А я то подумал, что ты решил смыться.

— Я проследил за хозяином, — Жиль успокоился и смиренно улыбнулся. — А потом наведался в его закрома.

Прошло несколько дней с тех пор, как они вышли с постоялого двора. Броль вёл их через Гринберийский лес по тропам, которые были знакомы только ему. Клут ему больше не перечил, только пыхтел своей длинной трубкой, да помалкивал. Жиль и Палько так и не помирились. Они постоянно цеплялись друг к другу, подтрунивали и затевали свары, которые, иногда перерастали в рукопашные схватки. Что касается Всебора, то его проницательный ум находил развлечение в созерцании природы и долгих беседах с Бролем. Не смотря на свою неотёсанность и варварскую грубость, Громила оказался субъектом общительным. Он многое знал и охотно делился своими знаниями с окружающими. Однажды Всебор попросил его научить эльфийскому языку, и тот согласился, начав обучение с крепких ругательств. Впрочем, Громила быстро перешёл на эльфийскую поэзию и на второй день Всебор смог уже по памяти прочитать пару четверостиший.

— Вот и последняя вешка, — сказал Броль, останавливаясь перед высоким дубом. — Дальше неизведанные земли.

Из толстой коры дерева торчал ржавый обломок клинка, к которому был привязан красный лоскуток.

— Что значит неизведанные? — спросил Жиль.

— А то и значит, что нога Броля там не ступала, — отозвался Громила. — Эту вешку оставил я. Когда возвращался с охоты.

— Люди туда не ходят, — добавил Клут. — Впрочем, как и эльфы.

— Если бы не олень, я бы тоже туда не сунулся, — отозвался Броль. — Но в тот раз у меня закончились припасы, и пришлось выбирать, либо сдохнуть голодной смертью, либо попытать счастья и добыть жратвы.

— Знал, зачем шёл! — оскалился Палько. — Небось, припрятал золотишко — то!

— Золотишко!? — оживился Зубастик. — Разве в этих лесах есть золото?

— Палько, ты гнусный трепач, — зашипел Броль. — Двинуть бы тебя, как следует по башке, чтобы не болтал.

Палько смущённо закряхтел и, попятившись, спрятался за широкой спиной Клута. Лицо Громилы, от ярости налилось кровью. Глаза сверкали недобрым огнём, ноздри раздувались от рвущейся наружу злости.

— Стоит только заговорить о золоте, как все теряют рассудок! — хриплым от волнения голосом, добавил Броль. — Золото, что лежит в заброшенных штольнях, принадлежало гномам. Здесь, под Гринберийским лесом, когда-то процветала колония Тиабера, великого предводителя гномов Бургарда.

— Колония гномов? Так близко от Спумариса? — спросил Всебор. — Сейбилен о чём — то таком рассказывал, но я думал это сказки.

— Не знаю, кто такой Сейбилен, но у меня больше сведений о Тиаберии, чем у кого — либо в Спумарисе, — огрызнулся Броль. — Об этом мне рассказал, старый эльф, который сам общался с последним представителем рода Тиабера.

Броль замолчал, с ног до головы напрягся и потупил глаза.

— Ну, давай, не тяни! — подстегнул Клут. — Мы же друзья. И я, и Палько хорошо знаем о твоих походах в Гринберийские леса. Если что-то нашёл, расскажи, если нет…

— Это не так просто! — Громила выдавил улыбку и сжал губы. — Знать что под твоими ногами целое состояние и…

— Да ты просто жадный, эгоистичный эльф! — выпалил Всебор. — Времена сейчас непростые и пара золотых монет в кармане никому не помешала бы.

— Пара золотых монет, говоришь? — Громила закатил глаза и покачал головой. — По слухам, на каждого жителя Тиаберии приходилось по триста пудов металла. Даже в худшие времена в колонии проживало не меньше десяти тысяч гномов. Теперь посчитай, сколько добра там лежит.

Броль хохотнул и уставился на товарищей. Похоже, его забавляла реакция, которая красноречиво отражалась на лицах попутчиков.

— Очень, очень много! — затрясся от жадности Жиль. — Д-д-давайте туда спустимся?

— Что? Спуститься в заброшенные копи? — насупился Броль. — С ума сошёл? У нас ведь работа.

— Но в чём проблема? — поинтересовался Всебор. — Никто даже не узнает, что мы посвятили пару дней поиску сокровищ. И ребята не против.

— Верно, он говорит! Посмотри, в каких лохмотьях я хожу! — возмутился Палько. — Кафтан по швам разошёлся, башмаки без подошвы, на голове какая-то рвань вместо шляпы.

— Ну, положим эту рвань на твоей башке я вижу уже не первый год, — сморщился Броль. — Собственно я и сам не против туда наведаться, но…

— Я готов лезть в нору прямо сейчас, — рявкнул Жиль. — Ты только покажи куда.

— Подожди! — Всебор дёрнул друга за рукав. — Он сказал «но». Что значит но?

— А то и значит, что всё не так просто, — Громила вынул из ножен саблю и попробовал остроту лезвия. — Во времена не слишком далёкие, гномы Тиаберии заключили негласный союз с навьими королями. Они чувствовали, что грядёт великая буря и войны не избежать. Гномы пообещали много золота за то, чтобы навь обошла стороной их подземный город. Поговаривали, что прижимистые тиаберийцы наткнулись на неисчерпаемую золотую жилу в недрах Княжеской горы, потому и были такими щедрыми. Но что-то пошло не так, гномы, конечно, золото добыли, а потом решили его не отдавать.

— Нарушили договор с нежитью? — удивился Всебор.

— Именно! Они нарушили договор и жестоко за это поплатились, — Броль вложил саблю в ножны и хищно оскалился. — Навь уничтожила Тиаберию. Те немногие, что выжили, перебрались в другие колонии и уже там, после долгих лет молчания рассказали об ужасной судьбе своих соплеменников. Но золото осталось в гномьих тайниках, потому что навь не может взять то, что им не отдали добровольно, ничего кроме жизни.