Варвара Мадоши - Древесная магия партикуляристов

Таким образом, когда Аристайл выпил пятую кружку до половины, перед Матиасом стояла лишь полная на треть четвертая.

— Ха! — воскликнул сэр Аристайл. — Знай наших!

И отправился на задний двор облегчиться.

Когда, застегивая штаны, он ввалился в «Петушиную голову», его встретили потрясенные крики: за время его отсутствия Матиас уничтожил рагу и теперь допивал пятую кружку. При этом захмелевшим он не выглядел, и даже пиво по подбородку у него не текло.

— Мужик, а тебе облегчиться не надо? — с тревогой спросил один из зрителей, вероятно, мысленно прикинув объем уже употребленных Матиасом емкостей.

— В этом нет необходимости, — невозмутимо ответил партикулярист.

Действительно, Матиас, казалось, не испытывал ни малейших неудобств, приканчивая шестую кружку.

После своей седьмой кружки Аристайл снова помчался на задний двор — на сей раз выпитое пожелало извергнуться тем же путем, каким попало в его тело. Вернулся он куда более злой, однако сумел добить свой личный счет до десяти кружек — пока Матиас неторопливо поглощал одиннадцатую, успевая между делом еще подзакусить солеными орешками. На четырнадцатой матиасовской кружке, которую зрители, вместо подбадривающих выкриков, встретили уже просто потрясенным молчанием, Аристайл сдался. Он грохнул емкостью по столу и прорычал:

— Все! Мне больше… ик… не по силам… ик… все во дворец! Защищать его величество!

На этом месте Аристайл даже вскочил из-за стола, вероятно, намереваясь немедленно возглавить эту спасательную экспедицию, однако зашатался и, подчиняясь закону тяготения, который действовал даже в Варроне, неминуемо упал бы, если бы крышу таверны не унесло.

Яростный синий вихрь, состоящий из многих голов и тел, словно бы тающих в утреннем воздухе, пронесся над едальней, завывая на тысячи голосов. В этом вопле, больше похожем на шум волн в бурю, можно было, если прислушаться, разобрать вопли вроде «Даешь эктоплазму для народа!» «От каждого по цепям, каждому по сусалам!»

Сэр Аристайл удивленно приоткрыл рот и, кажется, слегка протрезвел, раздумав падать.

— Этто что еще за диво?.. — пораженно произнес трактирщик.

— Призраки, — холодно произнес Матиас, вставая с лавки. — Трактирщик, этого должно хватить, — он бросил на стол серебряную монету. — Господа, прошу простить меня. Мне надо во дворец.

— Ик! — воскликнул бравый рыцарь Подгарский. — Это мне надо… во дворец! Ты что там делать собрался, горская морда?!

— Призраки полетели ко Дворцу-на-Куче, — сказал Матиас. — Мне неизвестны их цели, но Его Величество может оказаться в опасности.

— Так это ж профсоюз привидений! — со знанием дела пробасил один из все еще толпящихся вокруг стола Следопытов. — Бастовали-бастовали и добастовались!

— Король-император в опасности! — взревел Аристайл, выдергивая меч из ножен. — Все на защиту!

Собравшиеся в таверне поддержали его нестройным воплем и рванули наружу, на некоторое время образовав в дверях затор. Матиас пошел другим путем: попросту перепрыгнул через стену, воспользовавшись отсутствием крыши.

В итоге он выиграл не так уж много времени: пусть от дворца до «Петушиной головы» было не так далеко, однако улочки Варроны путались, как волосы похмельной кокотки, так что самый короткий путь оказывался не всегда самым очевидным. Матиасу удалось, правда, несколько срезать через проходную собачью конуру (пес попытался содрать пошлину, но был пристыжен гражданским долгом). Да и деревья в роще, окружавшей Кучу, помогли. И все равно на подступах ко дворцу он оказался всего лишь одним из первых, но не самым первым — сплетники поспели раньше.

Дворец уже окутался зеленоватым сиянием барьера, который держал Совет Старейших Привидений — естественно, где ему и квартировать, как не во дворце. Матиас прибыл на место действий как раз на середине зажигательного диалога между парламентером (моложавого вида призраком в оборванных чугунных цепях и белом саванне) и одним из привиденческого руководства (обнаженным и донельзя безобразным карликом, у которого в волосах росли грибы, а вместо глаз сверкали звезды).

— Стыдитесь! — брызгал призрачной слюной карлик, паря над землею на высоте метров этак четырех и прижимаясь губами к барьеру, чтобы лучше было слышно. — Пойти на штурм днем! Нарушить вековые традиции!

— Если традиции вредят деловому обороту, к черту эти традиции! — надменно ответствовал парламентер. — Люди отказываются пугаться ночью, значит, надо пугать их днем! Надо проявлять креативный подход! Вот, например! — откуда-то, возможно, прямо из воздуха, призрак достал огромный лист пергамента и встряхнул им в доказательство своих слов. По толпе зевак, собравшихся у подножия кучи, пронесся сдавленный вдох, и несколько человек упали в обморок от ужаса, а парочка так даже поседела.

— Что это? — спросил Матиас у своей соседки в толпе, дрожащей дамочки в чепце.

— Типовая форма годового бухгалтерского отчета с десятью дополнительными пунктами! — простонала она, хватаясь за щеки. — Оооо, только не это!

— Ясно, — коротко ответил Матиас. И тут же сделал сложный жест руками, взывая к древним силам земли — магия, которая для любого партикуляриста была раз плюнуть, если по большому счету. Да-да, буквально: плюнуть там тоже надо в конце завершающего заклинания. ритуально делясь с землей влагой, иначе ничего не получится.

Призраки — и атакующие, и защитники — тут же немедленно были выкинуты из Вымышленной Реальности, где находились по большей части, в реальность обыденную. Соответственно, они обрели подобие плоти и попадали на землю: в реальности не предусмотрено таких объектов, чтобы зависали бесформенной сине-зеленой полупрозрачной массой на порядочной высоте. Разве что туман, но туман неизбежно разносит ветром.

Один из призраков шлепнулся поблизости от Матиаса — его легко можно было отличить от обычных людей по синеватой коже и ошалелым глазам — и Матиас тут же от души ему врезал, не успел тот встать. Дух упал, а соседка Матиаса немедленно пнула его в живот носком изящной туфельки.

— Бей духов! — звонко закричала она.

Ее вопль поддержали множеством глоток Следопыты под руководством Аристайла, только что добежавшие из таверны.

И завязался бой.

Призраки довольно быстро опомнились от замешательства и обнаружили, что в распоряжении многих из них имеется замечательное оружие: обрывки железных цепей на запястьях. Те же, у кого таких не было, использовали собственные головы в качестве метательных снарядов — те неизменно возвращались к владельцам, будто бумеранг — или просто действовали зубами и когтями. Зубы и когти — это страшное оружие, особенно, если их обладателя невозможно убить. А призраки и впрямь не умирали от любых ударов — только теряли сознание на время.