Нина Лукинова - Два цвета неба

― Единогласно! На этом собрание можно закончить. ― объявил Дарен, поднимаясь с места. Боги медленно расходились, возвращаясь в свои миры к своим жизням, превращаясь в разноцветный радужный дым, исчезая в Портале Силы. Мало кому пришлось по душе решение Дарена, но откровенных возражений не последовало. Они не хотят ее возвращения, еще сильны незаживающие рубцы войны, закончившейся победой ценой разрушения целого мира. Теперь поздно спорить, кто виноват, остается лишь пожинать последствия.

― Дарен… ―тихий женский голос вывел мужчину их размышлений. В зале осталась только Лукреция, когда остальные уже разошлись. ― Время близко, планеты начинают выстраиваться в ряд. Что будет, если Налана не поймет, что делать, как выбраться из той западни, пока не ушло время?

― Ждать следующей возможности через тысячу лет. Мы не можем помочь ей, остается надеяться на удачу Люциона, и как выразился Никола, ее душевное состояние.

― Это жестоко. Остальные ни о чем не догадываются? ― с едва скрываемым испугом спрашивает она.

― Мы все еще живы. ― тепло улыбается Дарен. ― Без знаний Налана бесполезна, все, что мы можем ― это ждать. Для твоей же безопасности забудь об этом разговоре, неправильно сказанные фразы могут быть опасны, особенно сейчас.

― Понимаю,… ―отвечает она. ― И все же я волнуюсь. Ты действительно уверен, что она готова?

― Теперь я ни в чем не уверен, ―отвечает Дарен. ― Не хочу загадывать на будущее, нужно решать проблемы по мере их поступления. В этот раз должно получиться, Парад Планет особенное время, когда сотворяется новое…― повисла пауза недосказанности, но разговор так и не был продолжен. Поняв, что ничего больше не услышит, Лукреция покинула зал Собраний, став зеленым дымом. Дарен еще минуту постоял в одиночестве среди белоснежной пустоты Абсолюта, затем медленно прикоснулся к трону в виде оскалившегося тигра, посылая его хозяйке мысленный энергетический заряд.

―Ты должна открыть глаза, Налана!

Интересно, почему так нещадно болит голова, раскалываясь на миллион кусочков? Яркий свет нестерпим, режет глаза толченым стеклом, вызывая очередной приступ мигрени, поэтому в маленькой комнатке шторы плотно задернуты, стараясь не пропускать дневной свет в царства полумрака. Прошло уже две недели, как я очнулась, придя в себя после девятидневной комы. Говорят, что это большая удача, многие так никогда и не приходят в себя, а если и возвращаются к жизни, то с огромным трудом.

В моем случае повезло, выздоровление идет стремительными темпами, благо не задето жизненно важных органов, из серьезных травм только сильное сотрясение. Врачи говорят, что скоро выпишут, по сотню раз повторяют, что все в порядке и волноваться не о чем. Что меня пугает, так это непрекращающиеся боли в голове, но все объясняется тяжелым ударом. Остается только верить и надеяться на лучшее, больше ничего.

Также остается непонятным поведение Санны. Не верится, что она действительно хотела отключить меня от поддерживающих жизнь аппаратов, но картинка была такой четкой. Врачи объяснили это обычной галлюцинацией, в таких состояниях часто возникают разные видения. Скорее всего, приснился дурной сон наяву, пусть так. Я жива и это главное, а с реалиями подсознания можно разобраться и позже.

Хотя, к чему ждать? Нужно чем-то убить время. Долго читать по- прежнему не могу, а от висящего над головой телевизора рябит в глазах. Можно и повспоминать волшебные видения! Снова прокручиваю все в голове вплоть до мельчайших подробностей. Волшебная лестница, Фабрика Душ, выточенная из белоснежного камня, и странные люди, такие далекие, но знакомые, словно я впервые за долгие годы увидела старых друзей. Как же реально это было, реальнее всего, что когда-либо происходило в жизни. Это было… настоящим.

Осторожный стук в дверь оторвал от воспоминаний, возвращая на землю к больной голове. Дверь с тихим скрипом отворилась, впуская полоску яркого света, освещая темный силуэт на пороге.

― Привет, к тебе можно? ― тихо спрашивает Эльвира.

― Заходи, ― улыбаюсь я, искренне радуясь встрече с подругой. ― Только не включай! — одергиваю ее, когда та потянулась к выключателю. Эл понимающе кивнула, пересекая темную комнату, и устроилась в кресле возле кровати. Немного приподнимаюсь, чтобы лучше ее видеть. Темные волосы зачесаны назад, спадают волнами по плечам, карие глаза внимательно разглядывают бледное отощавшее тело на кровати с искренним сочувствием. Обычные джинсы и спортивная рубашка говорят, что она только из дома, потому как на работу Эльвира надевает строгий костюм, если не ошибаюсь. Воспоминания по-прежнему даются с трудом. Как мило, ради меня потратила выходной, и губы вновь расходятся в улыбке.

― Как себя чувствуешь, Налан? Принесла тебе апельсинчиков,… вот… ― кивает она на стоящий возле ног пакет.

― Не знаю,… Голова не прекращает болеть, в мыслях каша, а так прекрасно, ― отвечаю я. ― А ты как?

― Да все по старому, дом-работа — дом, ― отвечает она. ― А кроме головы что-то беспокоит?

―Эльвир, только не начинай меня допрашивать! ― закатываю глаза, показывая неудовольствие. ― Врачи это делают по сотню раз за день. Одни и те же вопросы, одни и те же ответы. Я тут со скуки подыхаю.

― Это дело поправимое, ― улыбается она. ― Разговаривала с твоим лечащим врачом, он безостановочно сыпал медицинскими терминами, я уловила только половину…― короткий смешок. ― Но смысл в том, что возможно уже сегодня тебя выпишут, если действительно, кроме головы нет жалоб. Ты очень быстро идешь на поправку, смысл тебе лежать здесь.

― Дома и стены помогают, ― отвечаю я.

― А как именно она у тебя болит? ― с интересом спрашивает Эльвира. ― Постоянно?

― Не знаю, сложно ответить. По большей мере стараюсь спать, а так.… Когда пытаюсь вспомнить о чем-то, напоминает приглушенный гул сотен поездов огромного вокзала, пытающихся пробиться сквозь завесу.… До твоего прихода я кое о чем думала, ― неожиданно говорю я. ― И боли не было. Странно, правда?

― И о чем же? О Максе? ― спрашивает она, в глазах зажегся неподдельный интерес.

― Об одном месте, оочень странном месте…― протягиваю я. — Как-нибудь расскажу.

Мы проговорили еще минут пятнадцать о бессмысленной ерунде, смысл которой не помню. После чего Эльвира удалилась, вернувшись, минут через сорок с доктором. Опрос, осмотр, рекомендации, очередное простукивание коленок, и спустя полтора часа я сижу на переднем сидение Эльвириного «Рено» черного цвета, нацепив на нос плотные солнцезащитные очки, не смотря на дождливый полумрак пасмурного октября.

― Лиана с Грегори тоже хотели приехать, но сама понимаешь, дела, ― говорит она. Если не возражаешь, мы завтра к тебе все вместе приедем проведать.