Кристофер Сташефф - Чародеи [Побег. Чародей поневоле. Возвращение короля Кобольда]

— Думаете?

Из-за соседнего столика поднялся тучный человек.

— Я вам не мешаю? — вежливо спросил отец Марко.

— Нет, но вы портите мне вечер! Если вы не можете обойтись без обсуждения политики, то не могли бы вы делать это у себя дома? Просто невыносимо слушать и мешает пищеварению!

— Ох! — Дар обменялся взглядом с отцом Марко. — Прошу прощения, конечно, мы нарушаем…

— Давай, давай! — Чья-то костлявая рука сжала плечо Дару. — Извиняйся! Их мозги затуманены и ленивы! Заставь их делать что-нибудь! — Перед ним стоял невысокий худой пожилой человек, который был настроен очень решительно и был доволен сам собой. А рядом с ним…

У Дара перехватило дыхание. Рядом со стариком стояла самая прекрасная из всех женщин, каких ему доводилось видеть за всю свою жизнь — с фигурой Венеры, в платье до середины икр, без рукавов, подчеркивающем все ее прелести. Лицо ее было само совершенство — высокий нежный лоб, пушистые брови, огромные, широко посаженные глаза, окаймленные густыми ресницами, маленький, чуть вздернутый носик и намекающий на неземные удовольствия рот, готовый вот-вот раскрыться в улыбке. Рыжевато-каштановые волосы ниспадали до пояса. Это было лицо из его детских мальчишеских грез, лицо, которое никак не вязалось с реальностью, лицо, которое не оставит мужчину равнодушным.

Словно ножом по сердцу! Какая несправедливость — такая красавица и рядом со старым сумасбродом, а не с ним!

Старый сумасброд повернулся к тучному клиенту с нарушенным пищеварением, который издавал какие-то непонятные возмущенные побулькивания. — И мне кажется, что ваши реплики стоит вынести на всеобщее обсуждение! Знаете ли вы, что случается с теми людьми, которые не говорят о политике? Они перестают заботиться о своем правительстве! А вы знаете, что происходит потом? Однажды ночью кто-то захватывает власть в свои руки и свергает правительство. И проснувшись на следующее утро, они вдруг обнаруживают, что налоги возросли непомерно, что без разрешения они никуда не могут отправиться и в конце концов оказываются ничем не лучше рабов! Вот что случается, когда оставляешь свое мнение при себе!

— Сэр! — заверещал толстяк, словно наступил на что-то скользкое. — Это оскорбление!

— Знаете, если вы не согласны со мной, не буду настаивать. Я думаю, что мы с друзьями лучше поищем свежий воздух! — Он повернулся к отцу Марко, Дару и Сэм. — Ну, как, не возражаете, обладающие духом? Вы найдете тот ветер, что подует со сцены, невероятно освежающим! Мы идем туда, моя племянница и я, присоединяйтесь к нам, если есть желание! — И он развернулся, пробрался между столиками так стремительно, будто бежал вдогонку за собственной жизнью.

Девушка повернулась, чтобы последовать за ним… и неужели ее взгляд задержался на секунду на Даре?

Воображение. Не может быть. Но…

Она была всего-навсего племянницей!

— Хм? Что? — Он повернулся к отцу Марко.

— Я спросил, не пойти ли с ними. — В глазах священника заискрились огоньки.

— Э… да. Неплохие ребята, по-моему.

— Почему бы и нет? — холодно откликнулась Сэм. — Немного развлечемся.

Они встали, взяли свои стаканы и направились вслед за стариком.

— Садитесь, садитесь! — Сумасброд помахал им и показал на стулья вокруг большого стола, за которым он сидел. Его племянница сидела рядом с ним. — Значит, вы катодист, — поприветствовал старик отца Марко. — Что ваш орден делает в такой глуши?

— Где так нужен Министр Жизни, как не среди мертвых? — ответил отец Марко.

— Минуточку. Подождите. — Дар поднял ладонь. — Не могли бы вы объяснить кое-что? Мне кажется, я что-то не понял.

— Что именно?

С чего вы взяли, что он катодист?

— Хм? Как же, по эмблеме его ордена, конечно! — воскликнул старик.

— Вот. — Отец Марко постучал по маленькой желтой отвертке в нагрудном кармане. — Используется в качестве эмблемы инженеров-электриков… как признак братства. Мы просто сделали его официальным.

— Да? — Дар уронил голову, чувствуя себя невеждой.

— У вас передо мной преимущество, — сказал отец Марко старику.

— Да, знаю. — Старик хитро улыбнулся. — Разве это не замечательно?

— Дедушка! — воскликнуло видение, и старик моргнул. Дар успел обратить внимание на то, что носки ее туфель очень острые.

— Ну, придется раскрыть карты, — вздохнул он. — Меня зовут Уайти, святой отец, а это Лона, моя… племянница, — добавил он и посмотрел на нее.

Она улыбнулась. — Как скажешь, дедушка.

— Ты всегда любишь подчеркивать мой возраст, дитя мое! — Уайти вздохнул. — Знаю, ты не можешь покривить душой и солгать даже в такой мелочи, но имей жалость! Я не прошу слишком многого… просто зови меня „дядя“ в присутствии других людей. Такая маленькая просьба…

— Но теперь они все равно знают правду. — Она улыбнулась всей компании и негромко произнесла:

— Это мой дядя.

— Очень приятно, — пробурчал Дар, не отрывая от нее глаз.

Отец Марко кашлянул и протянул руку. — Меня зовут отцом Марко Риччи. А это Дар Мадра и Сэм Байн.

— Приветствую тебя, Уайти. — Официант поставил большущий стакан с вином перед стариком. — И тебя, Лона.

— Благодарю. — Она взяла коктейль и улыбнулась вежливо и в то же время тепло, потом отвела взгляд. Официант чуть замешкался, потом вздохнул и повернулся.

— Уайти де Вино? — спросил отец Марко.

Уайти приподнял стакан, словно собираясь произнести тост, и утвердительно кивнул. — Правильно догадались.

— Ну, знаете, мне доводилось слышать о вас в каждой таверне и пивной на протяжении последних трех парсек. Наконец-то я встретил вас.

Имя подходило ему как нельзя лучше. [4] Уайти — в английском языке слово означает "светлый", "беловатый". Волосы у старика были белыми-пребелыми, а глаза такими светло-голубыми, что казались почти бесцветными. Даже кожа лица, казалось, отбелена — такой обветренной и огрубевшей она была, словно дубленная космосом…

И второе имя подходило ему как нельзя кстати. Одним глотком он осушил полстакана.

— Схватили бы меня, не так ли? — усмехнулся Уайти. — Если бы не ряса, а?

Отец Марко тоже усмехнулся. — Нет. Я не из Департамента Государственных Сборов.

— И не рассерженный муж, — добавила Лона.

— Моя дорогая! — обиженно воскликнул Уайти. — Разве посмел бы я встать между мужем и его женой?

— Если бы, у тебя была такая возможность, — пробормотала она и стала потягивать коктейль.

Уайти повернулся к отцу Марко и тяжело вздохнул. — Да, их поколение такое циничное! Никаких идеалов, святой отец? Никакой веры?

— Я безоговорочно верю тебе, дедушка… только не говорю, почему.

— Чтобы свободно передвигаться в любом направлении, — сказал отец Марко, — это одно. Похоже, вы не задерживаетесь на одной планете дольше, чем и я, Уайти.