Алексей Будников - Огниво Рассвета

— Ты… — проговорил Глен, облизывая губы. — Ты… Да… Ты тот колдунишка… — Он безумно хохотнул, тут же закашлявшись. — Я… помню тебя, помню.

— Вот видишь, — развел руками Форестер. — А только что говорил обратное. Никогда бы не подумал, что молоток обладает таким отрезвляющим действием. — Архимагистр прокрутил инструмент в руках, взяв его обратным хватом, подошел к кузнецу, присел на корточки. — Тогда, быть может, тебе вспомнилась и девушка, что была со мной?

— Д… девушка?

— Да. Такая стройная, красные волосы, платье. Хм?

Глен бессильно поник головой, быстро закачав ею из стороны в сторону. Часто дыша, поднял глаза обратно на Вильфреда. Тот отвел взгляд, ухмыльнулся.

Широкий размах — и блестящая головка молота вновь встречается с лицом кузнеца, теперь уже сталкиваясь с другой скулой. Удар порождает лязг, хруст и короткий вскрик. Глен вновь оказывается поваленным на бок.

Вильфред отбросил молот в сторону, отчего по погребу разлился протяжный металлический гул. Встал, отошел к столу, уперся в него руками. Закусил губу. В сердце буквально бурлил гнев, и ему давно пора было дать волю: либо через руки, забив, придушив, уничтожив эту лживую повязанную тварь; либо через глотку, возопив что есть мочи и хоть как-то разгрузив взвинченный организм. Но последнего он не мог себе позволить, боясь привлечь чьи-либо уши, а для первого было еще рановато.

Поэтому архимагистр вновь взял свое готовое лопнуть терпение в кулак, выдохнул, снова магией подняв стул с Гленом на ножки. Кузнец бурчал, хрипел, тихо бранился, однако заговорить с чародеем долго не решался. Только когда заметил, как его пленитель в очередной раз стал перебирать свои инструменты, человек-таки издал аккуратную фразу:

— Слушай, мужик. Что за пытку ты устроил? Мы же можем с тобой спокойно сесть, все обсудить, прийти… к решению. Что тебе нужно? Я расскажу все, что знаю, только… — он неожиданно разревелся, продолжая говорить уже сквозь слезы и всхлипы. — Только… прошу, хватит. Перестань. Я… я скажу все, клянусь.

— Я тебя уже спросил, — сквозь зубы процедил архимагистр, по-прежнему не поворачиваясь к Глену.

— Девушка? — осенило вдруг того, и он быстро закивал. — Да. Да, была. С тобой была, помню, точно. Вы сидели за дальним столом. В углу.

— Что ты с ней сделал?! — устав от этих хождений вокруг да около, закричал Форестер, хватая кузнеца за горло. — Что?! Отвечай!

— Я… — тому с трудом удавалось издавать какие-либо звуки, так сильно колдун сдавливал глотку. Впрочем, Форестер быстро понял, что переусердствовал, и отпустил пленного, вынудив того сухо закашляться. Придя в себя и увидев выжидательные глаза архимагистра, Глен продолжил: — Послушай, в тот вечер я… был не в самом благоразумном состоянии. Я даже не помню, как дома-то оказался.

Вильфред расстроено поник головой, скрестив руки на груди. И вернулся к своему столу, загремев железками.

— Серьезно, — меж тем тараторил Глен, — я и сейчас-то с трудом соображаю. Дай мне… время. Развяжи. Я, я все вспомню, все расскажу. Но сейчас я банально не в состоянии. А еще эти веревки… — Он чуть придернул рукой. — Стесняют, колются.

— А что, — заговорил архимагистр, не отвлекаясь от своих дел, — сильно жмут?

— Сильно. Я уже ниже запястий ничего не чувствую.

— Исправим.

Вильфред Форестер повернулся, держа в руке поднятую повыше пилу, дабы тусклое пламя свечи смогло наиболее ярко осветить ее чуть ржавые, но острые резцы. Некоторое время наигранно полюбовавшись на инструмент, архимагистр подошел к пленнику, опустился на колено, прикладывая зубастую металлическую пластину чуть ниже локтя кузнеца.

— Эй-эй-эй! — забился в страхе тот. — Стой! Подожди! Не надо! Я все скажу, скажу!

— Так говори! — гаркнул в ответ колдун. — Не заставляй меня ждать.

Кузнец заметался, пытаясь подобрать слова, бегал глазами по погребу, то и дело облизывая губы, но так и не мог начать.

— Девушка, — холодно напомнил ему Форестер.

— Ах да! — озарено воскликнул Глен. — Девушка. Да, она была, я же сказал. Но, клянусь, я даже пальцем ее не тронул…

— Ложь, — прерывая эту тарабарщину, коротко сказал архимагистр, покрепче сжав рукоять пилы.

Резцы рьяно забегали по плоти взад-вперед, быстро взрезав кожу и заставив кровь выхлестнуться наружу. Погреб объял страшный, надрывный ор. Но архимагистр на эти секунды словно оглох, не обращая внимание ни на крики, ни на страстные мольбы. Пила продолжала скрежетать по обливавшимся алым соком мясу, костям. Кузнец бился в истерике, вереща от боли, но вскоре его бессмысленный вой сменился вполне себе ясными словами:

— Это Рокстель! Он убил ее! Он!!! Я не убива-а-ал!!!

Вильфред остановился, изъял окровавленную пилу из прорезанной на дюйм руки, отбросил инструмент прочь. Кузнец же вновь взвыл, рыдая и вопя одновременно.

— Заткнись, — твердо схватил его за шкирку колдун, — иначе я вырву тебе язык и заставлю сожрать.

Угроза подействовала моментально. Глен стиснул зубы, теперь лишь тихо рыча и поскуливая от боли. Архимагистр запустил руку в плошку с каким-то бесцветным порошком, бросил горсть на рану кузнеца. Та тут же вспенилась, громко зашипев и, судя по выражению лица пленного, доставив ему тем самым немало неприятных ощущений. Зато страшный разрез у локтя теперь покрывала гнойного цвета рыхлая корка, не позволявшая пробиться через себя ни капельки крови.

— Рокстель… — часто дыша и временами кривясь, заговорил кузнец. — Он… он убил ее.

— Ну, — Вильфред принялся протирать окровавленные руки платком, — о роли твоих товарищей я планировал узнать чуть позже. Но раз начал, то довершай. Кто такой этот Рокстель, где его найти, и кто был третьим?

— Рокстель — он… ты мог встретить его на рынке. Он обычно стоит там в начале недели, торгует всяким барахлом.

— Каким барахлом?

— Ну там, поделки из дерева, металла, стеклышки.

— Как он выглядит? — заметно торопил кузнеца маг, отвернувшись и коротко прогремев инструментами на столе.

— Высокий. Плечистый такой. Бритоголовый. С шрамом, — в уголке губ Глена показался кончик языка, — вот здесь. Бледный такой, рваный. Я про шрам. А сам Рокстель загорелый. Урожденный синевартец.

— А второй?

— Вторым был Холгер, — тяжело вздыхая и кривясь от боли, продолжал кузнец, да рассказывал с такой охотой, что, казалось, ему это доставляет удовольствие. — Северянин. Длинные светлые волосы. Борода до кадыка. Тощий. Он содержит лошадей в городских конюшнях. Кормит, чистит копыта. На побегушках у отца-старика, Роальда.

— И какова была его роль?

— Роль? — истинно непонимающе вскинул глаза на Вильфреда Глен.

— В убийстве той девушки.

— А! Да, он там был! Держал ей руки, пока Рокстель… ну…