Генри Каттнер - Ярость (Сборник)

Акций было продано на триста процентов.

По сути дела, это должно привести к краху. Если он вложит все деньга в освоение суши, то что останется учредителю? И вообще, как он сможет расплатиться за триста процентов акций?

Но на бумаге все выглядело прекрасно. Средства и оборудование лились рекой, краснощекий великан, олицетворяющий возрожденную культуру, поднимался со дна океана, стряхивал воду с могучих плеч и ступал на сушу. А следующий шаг — межпланетные, а потом межзвездные путешествия. Замысел «К звездам!» был грандиозен, и Сэм Рид, не жалея сил, работал над его воплощением.

Прошло два месяца.

Плоды успеха сыпались как из рога изобилия. Одним из таких плодов, упавшим прямо в руки, была Росейз. Сэм запер все три свои квартиры и специально для Росейз нанял новую, сверху донизу набитую немыслимой роскошью. С одной стороны окна выходили в огромный сад — чудо гидропоники, — цветущий с такой же буйной, хотя и безопасной, пышностью, как и джунгли на континенте. Из противоположных окон можно было наслаждаться сверканием огней раскинувшегося внизу Купола, в котором все, от мала до велика, плясали под его дудку. Это было настолько ярко и великолепно, что напоминало сон шизофреника. Но это было правдой.

Если бы Сэм вовремя остановился и пораскинул мозгами, он, может быть, сообразил бы, что водоворот событий, уже полностью вышедших из-под контроля, затягивает его все больше. Он бы увидел, что все вокруг смешалось в совершенную неразбериху, и если бы ему дали время подумать… Но подумать ему не дали.

В тот день, когда его час наконец пробил, Росейз сидела у него в ногах на низеньком пуфе и пела одну из своих щемящих сладких песен.

Ее фиолетово-синие юбки широким кругом лежали на полу, изящная головка склонилась к высоким рогам лиры, а низкий бархатный голос звучал особенно мягко.

«Медленно дева к нему подошла, ах, сэр, к нему подошла…» Какая истома прозвучала в последних словах! Старинная баллада казалась написанной именно для нее. Мелодия словно парила в комнате: «И молвила дева…» Росейз смолкла, потому что на экране видеофона замигала желтая точка, и тихонечко заныл зуммер.

Какой-то серьезный разговор, это ясно. Кого попало не соединили бы с ним в такое время. Он лениво спустил ноги с дивана и встал.

Росейз не подняла головы. Мгновение она сидела неподвижно, как бы зачарованная жужжанием зуммера. Потом, не глядя на струны, она взяла последний аккорд и пропела заключительные строки баллады: «Мой друг, ты умрешь, ах, сэр, умрешь…»

Когда Сэм подтвердил вызов, экран засветился и на нем появилось лицо, заставившее его слегка отшатнуться. Это была крайне рассерженная Кедра Волтон. Ее иссиня-черные волосы взлетели как у Горгоны-Медузы, когда она резко повернулась к нему. Ожидая включения, она, видимо, разговаривала с кем-то, находящимся сзади, и Сэму показалось, что именно этот собеседник и был причиной ее раздражения. Он оказался прав.

— Сэм Рид, ты дурак, — сказала она ровным голосом без какого-либо предисловия. Даже следа египетской невозмутимости не было на ее прекрасном, вздрагивающем от отвращения лице. — Ты что, в самом деле решил, что будто сможешь после всего этого уйти в тень?

— Я уже ушел в тень, — заверил ее Сэм. Его уже давно смущала неизбежность сегодняшнего разговора.

— Жалкий дурак, ты просто не знаешь Бессмертных. Наши планы работают медленно. Нам нет нужды спешить! Как ты мог вообразить, что Захария Харкер допустит такое и оставит тебя в живых? Он…

Из-за ее спины раздался голос: «Дорогая Кедра, позволь мне самому говорить за себя». Гладкое, вечномолодое лицо Захарии смотрело на него с экрана. Спокойная, ровная мысль светилась в обращенных к нему глазах. «Как бы там ни было, я очень признателен тебе, Сэм Рид, — произнес голос Бессмертного. — Ты поступил очень умно. В тебе было больше фантазии, чем я мог предположить. Ты очень возвысил меня в общественном мнении. Это приятно. Кроме этого, ты помог мне разделаться с хейловским безумным проектом. За это я хочу поблагодарить тебя отдельно. Я люблю искренность, когда это позволяют обстоятельства».

У него был взгляд человека, глядящего на нечто настолько незначительное, что по спине у Сэма пробежал холодок. В его масштабах времени и жизненного опыта Сэм был пренебрежимо ничтожен. Так смотрят на неодушевленный предмет. На что угодно, только не на людей. Например, на труп. Или на Сэма Рида.

И тут Сэма осенило — перед его внутренним взором вспышкой пронеслось, что Харкер-то ведь наверняка просчитал все заранее! Он с самого начала знал, что Сэм поведет двойную игру и с ним, и с Хейлом. Сэм был единственным слабым звеном в хейловском крестовом походе, тем звеном, из-за которого все могло рухнуть. До этой минуты ему казалось, что никто ни о чем не подозревает.

А Захария Харкер знал.

— Прощай, Сэм, — раздалось с экрана. — Кедра, дорогая… — снова появилось лицо Кедры. Она все еще сердилась, но не это поразило Сэма, когда он увидел ее глаза. Они были наполовину прикрыты длинными ресницами, в них стояли слезы.

— Прощай, Сэм, — сказала она, — прощай, — и бросила короткий взгляд куда-то за его спину. Сэм быстро повернулся, но тонкие пальцы, весь вечер перебиравшие для него струны лиры, уже сомкнулись на крошечном баллончике, направленном ему в лицо.

Сладкий, одуряющий запах ударил ему в ноздри. Словно споткнувшись, он качнулся вперед, собираясь напоследок свернуть Росейз шею. Но она медленно отплыла в сторону, и комната тоже медленно поплыла, и Росейз стояла высоко-высоко над ним, и в ее глазах тоже были слезы.

Все вокруг было наполнено ароматом Стимулятора Грез. Стимулятор Грез, последнее лакомство наркоманов, самый сладостный способ самоубийства.

Последнее, что он видел, были огромные, темно-синие плачущие глаза, глядящие на него отовсюду. Глаза двух женщин, наверное, даже любивших его — иначе почему слезы? — а теперь вместе убивших…

Он проснулся. Приторный запах, кажется, стал слабее. Вокруг было темно. Спиной он почувствовал стену и понял, что ему очень неудобно сидеть, привалившись к ней. Вдалеке мелькнул огонек. «Аллея в парке», — медленно соображал Сэм, начиная различать движущиеся в глубине человеческие силуэты.

Он побрел, то и дело спотыкаясь. На нем были старые, немыслимо разбитые ботинки. Он огляделся и обнаружил на себе жуткие изорванные лохмотья. Сквозь огромные дыры в подошвах ступни шаркали прямо по земле. Едва уловимый аромат Стимулятора Грез все еще висел в воздухе.

Стимулятор Грез — он мог усыпить человека надолго, очень надолго. На сколько?

Он потащился к началу аллеи. Случайный прохожий с брезгливостью и любопытством смотрел на него. Сэм подошел и ухватил его за рубашку.