Евгений Онегин - Путь к вершине

— Знаете, друг мой, сейчас всю эту ситуацию лучше выкинуть из головы. Повлиять мы на нее не можем, а постоянные размышления могут притупить внимательность. Не хватало только машинально брякнуть что-нибудь при посторонних, — порекомендовал Кесиан, отходя от окна. — Не желаете партию в карты?

Человеческий круговорот многоцветным безумием вращался вокруг городских ворот Веканиса. Гремели о мостовые кружки нищих, пытавшихся привлечь к себе людское внимание, сновали по неведомым делам многочисленныетподмастерья. Привратная улица, запруженная народом, являла собой обыденное зрелище — смесь бедлама с пожаром в низкосортном притоне. Только что прибывший караван, медленной многоцветной змеей втягивающийся в городские ворота, вызвал у обывателей немалое оживление — еще громче застучали о булыжники жестяные кружки, которым теперь вторило испуганное ржание лошадей. Уличные торгаши, почуяв возможную прибыль, принялись еще усерднее нахваливать неказистый товар. Вопили они при этом так, что, кажется, даже сдирай с них живьем кожу — не добьешься тех безумных криков, которые исторгали луженые глотки.

Напирающая во все стороны толпа — как только вопящие торговцы ухитрялись в эдакой толчее разложить побрякушки прямо на земле, да еще и обеспечить их сохранность — плавно обтекала высокую девушку, кутающуюся в ослепительной белизны плащ. Из-под натянутого капюшона выбивался белоснежный шелк волос, едва не касавшихся грязных булыжников мостовой.

Если бы местные обитатели были способны видеть дальше собственного носа, они бы, разумеется, набросились на ту, чей плащ из легкой таэтисской ткани стоил как бы не больше, чем весь прибывший караван. Кто-то — чтобы впарить синеглазой красавице ожерелье с «бриллиантом», менее законопослушные граждане Веканиса — чтобы стащить с беззащитной девицы дорогую вещь. Впрочем, ни то, ни другое вельсийцам не под силу.

Сама Астаэлле в этот момент находилась за тысячу лиг от королевской столицы, с комфортом расположившись на узкой кушетке. По грязным, забитым народом городским улицам скользил бесплотный и невидимый мистический двойник таэтиссы.

К счастью, незримая кукла, глазами которой она смотрела на мир, не способна передать хозяйке запахи чудовищного людского скопления. Астаэлле ни разу не покидала пределов империи — не считая того случая, когда ей пришлось воочию любоваться на наследницу ровандисского Архистратига. Увиденное сегодня лишь укрепило мистиссу в категорической убежденности, что затворничество в данной ситуации — не такая уж и плохая модель поведения.

Васильковые глаза вцепились в человека, выбравшегося из богатой кареты — не иначе как личного фаэтона владельца каравана. Высокий и смуглый, южанин разительно отличался от вельсийцев. Покрытые жесткой щетиной впалые щеки делали его похожим на исхудавшего грача.

Точеный подбородок чуть дрогнул от легкого кивка, который таэтисса отвесила собственным мыслям. Значит, тахаданец Шайвиз все-таки добрался до Веканиса. Впрочем, удивляться этому факту, по меньшей мере, бессмысленно. Астаэлле провела бесплотной ладонью по зашагавшему по улице мужчине. Для этого пришлось едва ли вприпрыжку скакать рядом с тахаданцем, пристроившись к широким, размашистым шагам. Тем не менее, в будущем ее двойнику не придется носиться по всему Веканису в поисках наемника — несколько мистических узоров, вплетшихся в сознание слуги ровандисского принца, всегда подскажут таэтиссе, где искать южанина, который, разумеется, и не подозревал о повышенном внимании к своей персоне. Астаэлле наградила удаляющегося воина легкой улыбкой. Теперь можно распустить узор, избавив себя, наконец, от унылых городских пейзажей.

Сосредоточившаяся на приятных размышлениях о добросовестно выполненном деле, мистисса не сразу обратила внимание на тревожные изменения, захлестнувшие окружающий мир. Стены домов, человеческие лица и, кажется, сам воздух вокруг подернулись мелкой рябью, словно вода от удара по ней ладонью. Добротно сплетенный узор, удерживающий двойника в Веканисе, опасно вибрировал, грозя рассыпаться в бесполезную мешанину мистических нитей.

Астаэлле тихо выругалась себе под нос — какое счастье, что рядом нет наставницы, с которой за такие обороты сталось бы устроить непутевой ученице знатную порку! — и погасила уже готовые возникнуть в ладонях атакующие узоры. Рябь мгновенно утихомирилась — а следом стоящий перед глазами образ Веканиса рассыпался мелкими искорками.

Девушка медленно открыла глаза. Мистический двойник не способен мерзнуть или испытывать еще какие-либо ощущения, но увидеть вокруг залитую теплым солнечным светом комнату, в которой плавали едва заметные ароматы полевых цветов, стало настоящим блаженством. Увы, времени нежиться после выполненной задачи не было — узор выкинул создательницу обратно в бренное тело из-за заранее подготовленного защитного барьера, который теперь буквально заваливал мистиссу предупреждениями о том, что кому-то вздумалось создать пространственные врата, точкой выхода для которых служила ее собственная спальня.

Кто же решил почтить ее визитом? Для Астаэлле не составило бы труда разрушить создающийся где-то вдали узор, недвусмысленно намекнув неведомому гостю, что хозяйка не в том настроении, чтобы принимать нежданных визитеров. Тем не менее, таэтисса бездействовала. Вряд ли кому-то захотелось просто потренироваться в открывании пространственных врат, выбрав в качестве пункта назначения ее жилище.

Наконец, в нескольких шагах от расположившейся в кресле девушки развернулся портал. В открывшемся разрыве пространства васильковые глаза рассмотрели янтарные колонны императорской резиденции. Следом появился и сам посетитель.

— Астаэлле. Надеюсь, я тебя не побеспокоил.

— Твой визит возвысил мое жилище, о Высочайший, — пропела таэтисса ритуальную формулу приветствия, подобающую при обращении к тому, кто стоит много выше на иерархической лестнице. Тем не менее, вставать мистисса не стала. Официальный наследник престола — не император. А она — не служанка, забывшая протереть пыль в его покоях. — Чем обязана столь негаданной радости?

Атанис Аратаэнэлле смерил застывшую в кресле девушку раздраженным взглядом. Янтарные глаза чуть прищурились — видимо, в отношении собственной значимости его взгляды несколько отличались от мнения белокурой мистиссы. Тем не менее, вслух он ничего подобного высказывать и не подумал.

— Что-то я нигде не найду Лиардис. Может быть, тебе известно, куда это запропастилась моя младшая сестренка?

Лицо Астаэлле еще больше окаменело. Пренебрежительный тон посвященному в особенности высшего света таэтис мог сказать очень многое. Атанис недвусмысленно намекнул, что не считает дружеские отношения между мистиссой и Лиардис значимым политическим союзом, который необходимо учитывать при создании планов. Не то чтобы он при этом сильно покривил против действительности, но столь явно выказанное равнодушие — это если и не на грани оскорбления, то, как минимум, опасно близко к таковой.