Евгений Онегин - Путь к вершине

— Мне же надо будет как-то объяснить, откуда я ее взяла!

— Ну так придумай что-нибудь правдоподобное! Прочитай ей с загадочной улыбкой лекцию о свойствах, которые только что услышала, поверни дело так, будто сразу догадалась в чем подвох… Главное, чтобы завтра утром ты наш разговор хотя бы в общих чертах помнила.

Последние слова Астаэлле прямо-таки сочились сарказмом.

— Я совершенно не пьяна, между прочим! Я…

— Это ты так думаешь. — С этими словами таэтисса растворилась в воздухе.

— Опять ты за… — Глаза Лиардис широко распахнулись: вместо кресла она по-прежнему сидела на полу. Ох, все бездны вселенной, как же болит голова… Астаэлле что, опять приходила к ней в сон? Но разве она…

От попытки таэтиссы пошевелиться комната покатилась по кругу, из желудка рванулась ввысь волна удушающей тошноты. Кажется, она и впрямь нагрузилась…

До резиденции они добрались на коне Ройвиса. Военный совет, на котором ему пришлось присутствовать, и впрямь почти сразу же перешел в грандиозную попойку. Помариновавшись там некоторое время, рыцарь сумел улизнуть под благовидным предлогом — чтобы, оказавшись в холле резиденции, наткнуться на слугу в белой с черными кедровыми ветвями ливрее. Полученное письмо совершило почти невозможное — начисто отшибло способность думать. Какое там догадаться захватить лошадь Веты — в голове царила мешанина из паники и намерения свинтить голову любому, кто осмелился тронуть девушку хоть пальцем.

— Что там все-таки случилось? — Поинтересовался Ройвис, помогая возлюбленной слезть с лошади.

— Давай доберемся до моей комнаты? Все равно спать не хочется…

Лишь после того, как дверь ее спальни оказалась заперта на щеколду, Вета, усадив рыцаря в кресло и устроившись у него на коленях, поведала о своих злоключениях.

— Значит, этот мерзавец не оставил прежних затей, — процедил Ройвис.

— Боюсь, и не оставит. Я для него ровно кость в горле. Пока он не предъявит мою голову Торговой Ассамблее…

— Пожалуйста, не покидай больше резиденцию в одиночестве.

— Не покину, не волнуйся, — губы Веты тронула слабая улыбка. Ройвис ощутил смутную досаду — право, очень жаль, что тахаданец с подручными ушел к Разлучающей без его помощи.

— Хватит тебе, — заметила девушка его состояние, — давай хоть сегодня не будем о грустном. Между прочим, ты меня еще ни разу сегодня не целовал.

В том, что менее прозрачных намеков ее рыцарь не понимает, она уже успела убедиться.

— По крайней мере, теперь ты можешь похвастаться таэтисским облачением, — рассмеялся Ройвис, обнимая девушку.

— О, совсем забыла! А ну, закрой глаза! — соскочив на пол, Вета нашарила искомую ниточку и потянула, как ей объясняла Лиардис. Одеяние послушно сложилось за спиной, явив миру обнаженные плечи. Положительно, таэтис совсем чокнутые, если носят подобное. В человеческих государствах дамы легкого поведения — и те не облачаются в подобные, гм, одеяния. Впрочем, для таких случаев…

— Открывай! — Судя по округлившимся глазам, Ройвис был в восторге. Да, для таких случаев наряд подходит просто идеально.

— Впечатлен? — Промурлыкала Вета.

— Не то слово… Но в таком наряде я тебя тем более одну оставлять не намерен!

— А в одиночестве такая одежда лишается всякого смысла…

Снова поцелуи, жадные, страстные… Все интриги и подлости мира пусть катятся в бездну, сегодня для Веты существовали только губы любимого, его ладони, скользящие по тонкой талии…

Девушка почувствовала, как его руки медленно распускают шнуровку на фривольной рубашке. Сегодня одними поцелуями дело точно не обойдется, подумала Вета. В груди разгорался пожар незнакомого сладкого чувства, захватывающего все чувства и мысли…

Тусклый осенний рассвет утопил комнату в холодных сумерках. Вета лежала под пуховым одеялом, вслушиваясь в дыхание Ройвиса. То, что произошло вчера ночью… Девушка прикрыла глаза. Тело, не спрашивая мнения собственной хозяйки, постаралось прижаться к возлюбленному посильнее. Горячий, как печка…

Сон упорно не шел. И дело было вовсе не в произошедшем между ними. Мысли упрямо ползли прочь от новообретенной любви — к политике и родственникам, которые не успокоятся, пока не сживут ее со света. Да, вчера у них не получилось. Но Сейнарис — упорная тварь, он будет терпеть неудачу за неудачей — до тех пор, пока не добьется своего. А уж смерть главного холуя приведет принца в бешенство.

Все это время она бежала от политики, от злобных игрищ, в которых человеческой крови льется не меньше, чем на полях сражений. Вчера ей предельно ясно дали понять, что бегство не имеет никакого смысла. Либо она примет брошенный ей вызов и ухитрится переиграть высшую ровандисскую знать, либо… Нет, никаких других вариантов она не станет даже рассматривать.

В рассветной тишине раздался тихий смешок. Легко сказать! Что она может, одна, против Архистратига с его армией и богатством, против Сейнариса, искушенного в мистическом искусстве куда сильнее ее самой…

Ройвис пошевелился и перевернулся на бок, приоткрыв один глаз.

— Доброе утро, — раздался его голос, чуть хриплый со сна.

Пробурчав что-то неразборчивое — она, кажется, и сама не поняла, что именно хотела сказать — Вета прижалась еще сильнее, уткнувшись носом в мужское плечо. Она больше не одна. На одного человека она точно может рассчитывать.

— Не спишь? — Тихо поинтересовался Ройвис. Ответом ему стало тихое умиротворение посапывание. Обняв девушку, рыцарь закрыл глаза.

Вставленное в дверь железное кольцо звучно бухнуло. Вета старательно куталась в шерстяной плащ. На сером рукаве белыми пятнами лежали снежинки — с самого утра небо заваливало Веканис горами холодных хлопьев. Зима взялась за столицу Вельсии всерьез.

Тихий шорох открывающейся двери, изнутри пахнуло теплом и запахом специй.

— Добрый день, миледи. Чем могу помочь? — На пороге застыл дворецкий в белой ливрее с черными кедрами на груди.

— Я к гос… таэ Лиардис.

— Прошу вас, — слуга с бесстрастной физиономией посторонился, пропуская девушку. Вовремя — та уже больше напоминала подвижный сугроб.

К таэтиссе она прорывалась едва ли не с боем: рыцарей с утра пораньше сорвали на очередной то ли совет, то ли пир, то ли что-то среднее. Ройвис, услышав о ее планах, наотрез отказался выпускать Вету на улицу в одиночестве. А поскольку все более-менее внушающие доверие провожающие вынуждены были покинуть резиденцию, девушке полагалось сидеть и дожидаться того, кто отважится взять на себя роль ее охранника. Убедить рыцаря в том, что ни в особняке Лиардис, ни на людных улицах ей ничего не угрожает удалось лишь дикой смесью поцелуев, просьб и требований. В итоге из всей сцены, происходившей на глазах у ржущих Леоры и Дойвего, получился очень милый скандал с оттенком нежности. В конце концов, рыцарь сдался при условии, что туда и обратно ее доставят исключительно в коляске. И так не собиравшаяся ни пешком продираться через сугробы, ни самостоятельно залезать на коня, девушка покладисто согласилась.