Катя Зазовка - Ворожея

Череда опасливо огляделся.

— Нет. Чего это я? Ежели так мыслить, то храбрости пройти дальше собственного двора не хватит.

Староста глянул на свою избу, точно впитывая от отчего дома силу, и решительно направился к охотнику.

Луна не желала выползать из серого одеяла — молчаливый лес тонул в ночной мгле, но путники и не мыслили поворачивать. Ворожея зажгла факел — и шаг стал тверже. Вот только, как показалась уродливая хата, на Вита напала редкая нерасторопность — то коса из рук выскользнет, то споткнется он, то мешок уронит да все озирается по сторонам так, точно на него вот-вот нечистик кинется. Милава вздохнула — никак рассказ о нападении волколака не прошел даром, да и, поди, нагляделся мельник на обоз пожранный во всех красках. А как ведомо, впотьмах даже самые глубокие страхи оживают, да так, что их от яви отличить сложно. А тут еще Кукоба. Однако Вит, по всему видать, не привык на поводу у трусости идти. Потому боролся с собой как мог, делал все, как Милава сказывала, только в сторону горбатой хаты глядеть не смел да вздрагивал чуть ли не от каждого оклика.

— Ну, а теперича я заговор читать стану, а ты, Вит, косой хижину очерчивай. Ты ж, Воста, маком-самосеем по намалеванному сыпь, — ворожея протянула подружке мешок с семенами. Та без особливой радости отлепилась от соснового ствола и взяла узелок.

Мельник метнул взгляд на Милаву и опустил косу в землю. Его руки дрожали, но вслух он ничего не произнес. Ворожея затушила факел.

Вит и Воста принялись выполнять веленое, двигаясь от кривого крыльца друг за другом под тихий заговор:

— Запираю тебя, Кукоба, кругом косым, кольцом самосевным. Чтоб в деревню не ходила, худого не творила, детей не пугала, животину не крала. Уходи за море-океан, под бел-горюч камень, за седьмое небо. Выше гор, ниже земли. А ежели хочешь покоя, отправляйся в Вырай.

Вит и Воста скрылись за черным горбом, и, как показалось Милаве, слишком надолго. Сердце от волнения забилось скорей. Стоило все ж прежде букетиков из крапивы навязать — не дайте боги, чтобы Кукоба через оконце полезла. Девица глянула на небо. Нет, конечно, чего она устрашилась? Вон луна и не мыслила даже нос показать из-под облачного одеяла. Да и полночь только на подступах. Но все ж, когда смуглянка и мельник показались, от сердца отлегло. Милава трижды прочла заговор. Как раз к тому часу помощники прочертили и просеяли круг.

— Ну, вот и добре, — ворожея утерла лоб. — Теперича можно спокойно утра дожидаться — Кукоба никого не потревожит. А завтра, когда ее тело в новый мир отправится, то боле душа скитаться не станет. Навсегда упокоение в Вырае сыщет.

Воста распалила факел.

— Можно возвращаться? — мельник заметно повеселел.

— Да. Только вот ведаешь, Вит, я к тебе в хату не вернусь. Завтра ведь селяне прознают и про то, что я сбежала, и про то, что Кукоба померла. Они ж видели, как ты меня защищал. Не хочу, чтоб ты пострадал от слепой расправы. Вот ежели Восту у себя в хате приветишь…

— Нет, я с тобой пойду, — прервал ледяной тон, — неча за меня решать. Поди, не дитятко неразумное.

— Но, Милава, ведь мне и Череда велел, тебя из ямы к себе на ночлег взять, покуда про твой побег не прознал, — растерялся Вит, глядя на ворожею.

— Нет. Не пойду. Уж прости. И Алесю объясни все. Я и в лесу переночевать смогу. Да и селян уберегу, ежели чего.

— Но… — мельник опасливо оглянулся и добавил тише: — Тут ведь волколак бродит.

— Не тревожься за меня, — Милава поглядела на смуглянку и исправилась, — за нас. А сам возвращайся поскорей в хату. Да запри все двери. Иди, не мешкай.

Мельник в нерешительности мял лаптями траву, что на добрых пять шагов не смела подступаться к горбатой хате, точно не место там было живому.

— Ступай, Вит. Мы сумеем о себе позаботиться. Все ж не просто так я внучка ведьмарки, кой-чего умею. А к тебе мы как-нибудь сами заглянем.

Вит вздохнул и несмело двинулся в сторону мельницы. Остановился. Оглянулся. Снова продолжил путь. Снова встал. Повернул голову.

— Пойдем, а то он так никогда до хаты не доберется, — недовольно выдохнула Воста. Милава прошептала охранительную молитву Даждьбогу и поплелась за смуглянкой. На душе потяжелело, точно в преддверии неминуемой беды.

— Может, нам у реки укрыться? Кажись, нечистики бегущую воду не жалуют.

— Ты права, — согласилась ворожея. — Слишком переменчивы владения Вирника.

Эка сколько страху Милава на село нагнала! Череда уже который двор миновал, но покуда ни дитячьего писка, ни мерного храпа не услыхал. Да что там! Даже лучины не светились. В каждой избе ставни заперты. Деревня точно вымерла. Тут, ежели придется на подмогу кликать, никто и ухом не поведет. Забились по углам, точно мыши от котов. Староста невольно передернул плечами и понадеялся, что подмога ему не понадобится.

И все ж шаг сам собою делался шире — и скоро Череда поймал себя на том, что с трудом сдерживается, чтоб на бег не перейти. Тьфу ты! Надо ж, и он туда же! Остановился. Перевел дух, дождался, когда в висках перестанет стучать, и снова пошел. Но в голову, как назло, лезли мысли одна другой хуже: то про хворь, что уже до Рафала добралась, то про Кукобу, что никак не помрет. А когда перед очами искромсанные тела людей да лошадей предстали, так Череда снова малость не побег. Благо, до Лютовера рукой подать: вон тот пролесок миновать — и на месте, подле добротной хаты, невысоким частоколом огражденной. Он уже облегченно выдохнул, когда за спиной раздался приглушенный рык.

Староста стал медленно оборачиваться — достаточно пожил на свете, чтобы уразуметь, что резкие движения только спровоцируют зверя. Ежели это, конечно, обычный зверь… По рыку, кажись, волк. Но разве бывают такие волки?! Он же размером с тягловую кобылу! Череда побледнел и невольно шагнул назад.

Рыжая шерсть зверя встала дыбом, огромные клыки в осклабленной пасти не могла скрыть даже ночь. А эти очи! О боги, неужто волколак?! Тот самый, что на обоз напал? Староста лихорадочно искал закуток, где можно было бы схорониться, иль какое дерево, на верхушке коего волколак не достал бы. Но до пролеска оставалось, почитай, с три десятка шагов — не поспеть. И до ближней хаты уже не добраться. Это чудище в один прыжок достанет да хребет перегрызет. Да что ж за нечистик его дернул к Лютоверу отправиться на ночь глядя?!

Волколак присел, собираясь напасть. Старосте ничего не осталось, как только принять вызов. Рука метнулась к поясу и выхватила нож. Тесак слегка охладил звериный пыл. Тот округлил зеленоватые очи и негромко заскулил. Череда заприметил, что с рыжеватого бока что-то капает. Неужто кровь? Ранен! Стало быть, сумел кто-то волколачью шкуру пробить да в живых остаться. Иль не остался?