Ирина Ванка - Сказки о сотворении мира

— Да, — припомнил Натан, — под воздействием первичного вакуума. Я помню его идеи телепортации. Оскар был увлечен фантастикой и не всегда понимал, где кончается книга и начинается наука.

— Не телепортации, а аннигиляции, Натан Валерьянович.

— Вы читали его реферат? В чем вы хотите нас обвинить?

— Я хочу, чтобы вы, как физик, проанализировали общую направленность работ и сформулировали тенденцию. Уверяю вас, тяга к непознанному тут ни при чем. Все, чем занимался Оскар Шутов во время обучения у вас, под вашим влиянием и руководством, имеет выраженную направленность. Натан Валерьянович, я хочу, чтобы вы сами произнесли это слово, иначе наш разговор никуда не продвинется.

— Не вижу никаких тенденций.

— Не видите или не хотите открыть глаза?

— Я не… То есть вы намекаете, что мой ученик набирался опыта для того, чтобы подарить человечеству апокалипсис?

— Неужели это не очевидно? Неужели вы не видели, чем занимался у вас под носом любимый студент? Не знаю, осознанно или подсознательно, он с первого курса занимался именно этой проблемой и всячески вовлекал в нее тех, кто, по его мнению, на что-то способен в науке. А теперь вспомните, Натан Валерьянович, кто уговорил вас бросить работу в столице и перейти в филиал? Кто убедил, что там будут новые возможности и неограниченная свобода, а заодно лаборатории, которые подчиняются непосредственно факультету?

— Мы только обсуждали эту тему с Оскаром. Решение принимал я сам.

— Кто убедил вас оставить Греаль, когда вы хотели вернуть его владельцу? Кто заставил вас бросить семью и поселиться в Слупице, которая не обозначена на карте района? В конце концов, кто уговорил вас бросить работу, чтобы вплотную заняться проблемой, которая, к учебной программе отношения не имеет? Кто?

— Ну… — растерялся Натан, — так сложилось. Все, что вы перечислили — чистейшее совпадение. Многие решения мы принимали вдвоем. Многие его студенческие работы я помню… уверяю вас, что в них… Боже мой! — испугался он и уронил на колени список. Натан почувствовал, как испарина выступила у него на лбу. — Я не хочу даже думать…

— Мальчик, которого бросила мать, которого обижали в детдоме за то, что непохож на других. Юноша, которого ни за что бы не принял столичный университет, если бы не ваше ходатайство…

— Да, Оскару через многое пришлось пройти, но это не значит, что именно он должен работать над хроно-бомбой.

— Я хочу, чтобы вы поняли, что происходит. Поняли то, чего, возможно, не понимает ваш ученик, — капитан достал из досье бумагу с печатью. — Вы в курсе, что его чуть не отчислили из школы? Чуть не отправили в интернат для трудных подростков?

— Да, я слышал эту историю. Вы имеете в виду взрыв в кабинете химии? Я в курсе всех его шалостей.

— Шалостей? — удивился Карась. — Тогда чудом никто не погиб! По-вашему, это похоже на шалость? Взрослому человеку за такие дела инкриминируют умышленное покушение.

— Я согласен с законом: несовершеннолетний ребенок не может отвечать за свои поступки. Во всем произошедшем я виню исключительно педагогов. Они должны были видеть, что происходит в классе. Они должны были вовремя принять меры. Если бы не их преступное безразличие, не случилось бы того, что случилось. Да, ребятам из интерната бывает трудно в обычных школах. Особенно одаренным. К ним должно быть самое внимательное отношение. Скажите мне, Валерий Петрович, если можно, кто его родители?

— Скажу, — ответил Карась и перекинул ворох страниц досье. — Даже покажу, если желаете. Вот, полюбуйтесь на мать: Марина Анатольевна Ушакова, — капитан извлек из конверта черно-белое фото и подал Натану. — Девушка из приличной семьи, с красным дипломом окончила геофак.

— Геофак? — удивился Натан. — Значит, к генетике отношения не имела?

— Вы все подробно прочтете, если пожелаете. Я расскажу вам то, чего нет в досье, а вы послушайте и сделайте вывод. Итак, — начал Карась, — в интересующий нас период, когда госпожа Ушакова готовилась к защите диссертации, набиралась группа ученых в некий закрытый проект. Двенадцать молодых специалистов, ранее незнакомых друг с другом, получили персональные приглашения. Среди них были самые талантливые, самые перспективные выпускники институтов, аспиранты, молодые ученые, которые уже проявили себя в науке, но еще не сделали имя. Другими словами, не привлекли к себе повышенного внимания, не заняли ответственных должностей и не обзавелись семьями. Среди них был и ваш коллега, физик, с которым вы, впрочем, вряд ли знакомы. На протяжении пяти лет ученые трудились в совместном проекте. Все закончилось в один день, когда госпожа Ушакова на третьем месяце беременности бежала в неизвестном направлении.

— Вы уверены, что группа не ставила генетические эксперименты?

— Не вполне понятно, чем эта группа занималась вообще, — ответил Карась. — Вот вам информация к размышлению: чем могут заниматься в одном проекте физики, биофизики, инженеры, математики, химики, художник-график… — это уже просто ни в какие ворота.

— Художник? Надо смотреть на специализацию каждого в своей профессии. Отчетов об их работе, конечно же, не осталось? Рисунков тоже?

— От них не осталось ничего. Здание сгорело, — Карась достал из конверта еще одну фотографию. — В той же группе работал отец Оскара, некто Владимир Гаврилович Алексеев. Тоже с отличием окончил институт. Ни за что не догадаетесь, по какой специальности… Инженер мелиорации. Обратите внимание на портретное сходство.

Натан обратил внимание. Со старой фотографии на него смотрел молодой человек глазами Оскара. Он улыбался также как Оскар, имел в точности такую лохматую шевелюру… Натан Валерьянович поверил сразу.

— Что случилось с этим человеком? — спросил он.

— Внезапная остановка сердца. Родственники не позволили делать вскрытие. Место захоронения неизвестно. Молодые, здоровые люди редко умирают от внезапной остановки сердца. Заключение патологоанатома в этом случае обязательно, но… Лиц, которые проявили халатность, спустя тридцать лет допросить невозможно. Алексеев имел репутацию грамотного специалиста. По месту предыдущей работы — самые положительные отзывы. Информацию, что Марина Анатольевна беременна именно от него, не скрывал. Его родной брат был в курсе, и первые годы даже искал племянника, но тщетно. После этой грустной истории брат эмигрировал в Америку. Наверно, Оскару будет интересно узнать, что его родной дядя, Кирилл Гаврилович, здоров, богат и проживает в Хьюстоне. Кстати, вполне уважаемый архитектор, преподает в одном из престижных колледжей, и очень меня просил сообщить, если племянник найдется.

— Инженер-мелиоратор… — Натан задумался. — Могу я получить подробную информацию о каждом из них. Родилась у меня идея, которую нужно проверить.