Сергей Гавань - Изумрудный трон

— Ладно, отложим этот вопрос на потом. Меня больше интересует, о чём вы разговаривали с пиратами. В частности, с тем, чьи останки мы нашли в трюме. Что с ним случилось?

— О, этот болван пытался выпытать у меня Слова рефрамантии. В итоге я сказал ему неправильное слово, а наш друг Нед, которого вы подозреваете невесть в чём, подтвердил его подлинность.

— И пират поверил?

— Он был редкостный болван.

— Он использовал магию против вас? — в выражении лица Сардариона появился намёк на веселье. — Боги видят, подлец заслужил такую смерть.

— Я посчитал также, адмирал. После того, как подлец превратился в желе, я услышал звуки сражения. Затем выбрался на палубу и нашёл своих спутников. Так мы повстречали вас.

Сардарион кивнул, всё ещё поглядывая на Неда. Он походил на кота, который слышит шкрябанье мыши под половицами, но не может её оттуда достать. Наконец, недовольно вздохнув, он вернулся к Трикселю.

— Значит, вы не слышали, о чём разговаривали пираты?

Горбун промолчал. Никоро с сожалением покачала головой.

— Что же вас волнует, адмирал?

Мужчина поднялся из-за стола и подошёл к карте.

— Пожалуй, это не ваша забота. Я не собираюсь обременять вас информацией, которая может оказаться полнейшей чепухой. Если вы подкрепились, то я не смею вас задерживать. Завтра вы увидите своего отца, и мы расстанемся.

— Адмирал, вы ведь обеспокоены тем, что пираты напали на диастрийское судно? — спросил Триксель, радуясь тому, что разговор перетёк в другое русло.

Сардарион пристально посмотрел на него.

«Интересно, что он чувствует, видя перед собой уродливого горбатого полукровку?» — задумался горбун. — «То же самое, что и остальные — отвращение и презрение? Эти чувства обычно мешают окружающим мыслить здраво. Помешают ли они мыслить здраво адмиралу?».

— Обеспокоен. Ваш случай — первый за два месяца, и самый значительный за последние пару лет. Причина этому — смерть Пророка, не иначе.

— Не только, — неожиданно вмешалась Никоро. Девушка подошла к карте, скрестив руки на груди. — Теургиатский флот силён, как и вы, адмирал. Вас волнуют не сами пираты, а причина, по которой они начинают действовать всё ближе к берегам залива.

— Эх, как вы хватили, — насмешливо произнёс Сардарион. — В точности как моя Сольвейн. Ох уж эти женщины! Чуть что не так — и они уже делают выводы.

Неожиданная тирада заставила Трикселя улыбнуться. Адмирал вновь перевёл взгляд на карту и набрал в грудь воздуха.

«Его мучают какие-то мысли, которыми он хочет делиться с матросами и офицерами, считая их слишком недальновидными и ограниченными», — понял горбун. — «Он искал кого-то из высшего общества, кого-то, кто не станет смеяться над словами, даже если они покажутся бредом сумасшедшего».

— Говорите, адмирал, — сказал горбун. — Что вы видели?

— Я рассказал об этом лишь двум самым толковым офицерам. Несколько месяцев назад мы патрулировали границу штормов, — он указал пальцем на точку, расположенную южнее залива Ваэльвос. — Обычное дело для наших кораблей и довольно скучное. Из-за чёрной завесы ещё никто и никогда не появлялся. Так вот, я помню, как одним вечером стоял у бушприта, спорил с помощником насчёт лучшего сорта пива. По правому борту, в двух кабельтовых, клубился туман. Бросив на него взгляд, я сперва решил, что брежу. Но нет, в клубах дыма появился вытянутый остов корабля, без единого паруса, но и без вёсел. Мы с помощником глядела в четыре глаза, но так и не смогли определить, кому он принадлежит. Он оставался в поле зрения около минуты, а потом его поглотил туман.

— И больше он не появлялся?

— В том то и дело, — произнёс Сардарион, его взгляд стал отсутствующим; он погрузился в воспоминания. — Той же ночью я вновь вышел на палубу, и опять увидел вдалеке тёмный силуэт корабля. Луну закрыли тучи, так что в темноте угадывались лишь его очертания. Но я уверен, что это был тот же корабль.

Всё бы ничего, да только потом я потолкался в портах Ваэльвоса, и услышал странные вещи. О том, что пиратские вожаки чем-то встревожены, о каком-то исчезновении целой их флотилии из девяти кораблей в марте месяце, о том, что они теперь предпочитают рисковать ближе к берегам залива, чем в пограничных водах. Может быть, это никак не связано с тем, что я видел. Но если связано…. Господа, кто-то свободно плавает в Штормовом океане. Дай бог, если это не Моисей. Тысячу лет завеса преграждала путь его флоту, не давай напасть со стороны моря. Если они научились каким-то образом преодолевать её, то опасность просто беспрецедентная.

Сардарион вытер вспотевший лоб и присел на стул. Теперь он не казался Трикселю таким загадочным, хмурым и жёстким человеком, каким предстал во время первой встречи.

— И Мират умер совсем некстати, — добавил мужчина. — Надеюсь, Шака не станет тянуть с женитьбой. Изре нужен Пророк. Настоящий, не Кархарий. Без него простой народ будет волноваться, а вместе с ними волнение передастся и ренедам, и дивайнам. Пираты совсем распоясались, а Конкрут со своими дурацкими принципами и трауром ничего не делает. Теперь приходиться форсировать и берега крупных рек, а корабли и люди у меня не бесконечны. Мир стоит на моих плечах, господа, и мне приходится держать спину прямо, а ноги — широко расставленными, чтобы он не сорвался в пропасть.

Всё ещё переваривая длинный и красноречивый монолог адмирала, Трикель и его товарищи поблагодарили его за обед, и вышли из каюты. Только тогда горбун осознал, что им удалось выгородить Неда. Немолодой рефрамант едва удерживался от того, чтобы пуститься в пляс. Он явно хотел пожить ещё, что бы там не говорил про храбрость и отсутствие страха перед казнью.

— Сэр Триксель, — шёпотом произнёс он, когда они выбрались на палубу, продуваемую жарким и влажным ветром. — Я ваш должник. Если я могу что-то для вас сделать…

— Можешь, — прервал его горбун. — Постарайся больше не влезать в долги. Когда мы ступим на причал Канстеля, ты можешь идти куда хочешь. Только не вздумай снова податься в разбойное ремесло. Ты же рефрамант. Работа таких людей ценится дороже золота. Отправляйся в Забрасин — там всегда нужны маги. Камелия Ревасс хороший человек, она позаботится о том, чтобы ты жил в достатке.

— Спасибо за советы, господин, но я уже знаю своё предназначение. Вернусь-ка я в свою каюту. После допроса у меня разболелась голова. Пренеприятный всё-таки тип, этот адмирал, — низко поклонившись Трикселю, старик удалился, оставив его и Никоро наедине.

— Мне никто и никогда так не кланялся, — удивлённо произнёс горбун. — Даже слуги делали это с взглядами, будто перед ними лежала змея или гусеница.

— Я думаю, Нед из тех людей, что привязываются редко, но крепко. Ты спас ему жизнь, только не пойму, зачем. Он был пиратом. Он убил множество моих собратьев.