Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.

— С каким таким парнем? — спросила с подозрением девушка, усевшись на противоположной кровати.

— Вот, например, как у тебя обстоят дела с Костиком? Рассказываешь ему всё, что с тобой случилось или случается?

— Эвка, у тебя кто-то завелся?

— Заводятся вши, — обиделась я, — а мне нужно знать, чтобы не попасть впросак.

— С твоей наивностью как не крути, а постоянно будешь в него попадать, — вздохнула Аффа. — Прежде всего, запомни: никогда не изливай душу перед парнем. Их, парней, как собак нерезаных. Если с каждым делиться сокровенным, будет больнее при расставании.

Согласно логике соседки, долговременные отношения с Мэлом мне не светили.

— А как у вас с Костиком? Он тоже как собака нерезаная?

— Ну-у, — девушка накрутила локон на палец, — он милый, симпатичный, с ним весело, и целуется неплохо, но у него недостатков выше крыши, и они доводят меня до белого каления.

— Неужели? Вроде бы приятный молодой человек.

— Приятный, как же, — усмехнулась Аффа с видом мегеры. — Заглядывается на любую короткую юбку, постоянно руки потные, а когда смеется, подхрюкивает вот так, — показала она, вызвав у меня неудержимый смех. — Вот видишь!

Я попыталась припомнить хотя бы один недостаток Мэла, который доводил меня до белого каления, и кроме непонимания ничего не приходило в голову, да и то не сказала бы, что разногласия распаляли меня как плиту в пищеблоке.

— Тогда почему встречаешься с ним, если противно?

— Я не говорила, что противно, — пояснила девушка. — С ним легко и весело, но он не мой идеал, поэтому я в постоянном поиске, разве не заметно?

— Заметно.

— А почему настырно допытываешься?

— Вдруг у меня тоже завяжется что-нибудь? — пояснила я туманно.

— С кем же? — полюбопытствовала она снисходительно.

— С Петей, например.

— Ой, насмешила, — развеселилась Аффа. — С ним у тебя ничего и никогда не завяжется. Сердечные дела — как мгновенный укол, который вводит вирус влюбленности, а в итоге либо ампутация, либо гниющие раны. Другого не дано.

— Причем здесь раны? — спросила я испуганно.

— Это образно, когда придется расставаться с парнем. Так что там с Петей? — спросила нетерпеливо соседка.

— Пока ничего. — Сбегав в швабровку, я принесла билет. — Смотри.

Аффа разглядывала его, а потом вскочила, завизжав, и давай прыгать вокруг меня.

— Эвка! — закричала. — Ты ничего не поняла?

— Нет, конечно, — скопировала я рассудительность Пети и ткнула пальцем в направлении билета, с которым скакала девушка. — Меня пригласили сюда.

Аффа, пропрыгавшись, упала рядом на кровать, но не удержалась и затормошила меня:

— Понимаешь, куда тебя позвали?

— В Дом… который правительства, — ответила я сдержанно, не спеша заражаться радостью.

— Волшебно! Потрясающе! Это же один шанс из миллиона! Эвка, ты настоящий счастливчик! — затараторила девушка. — Точно, тогда «Инновация» и сейчас «Лица года»!

— Что-то не испытываю особого счастья, — пробурчала я. — Давай уже, объясняй.

— На другой планете, что ли, живешь? — воскликнула экспрессивно перевозбужденная Аффа. — Совсем оторвалась от жизни. «Лица года» — ежегодный прием, устраиваемый правительством. Там собираются сливки общества. Самые из самых: лучшие, красивые, популярные, богатые, знаменитые, успешные!

— И? — влезла я в восторженный монолог, внутренне холодея.

— Обычно около четырех тысяч избранных. Их фотографируют, берут интервью, снимают, каждому пожимает руку премьер-министр, а потом целый год звезд обсуждают в газетах, журналах, по телевизору. Издаются специальные каталоги, посвященные «Лицам года». Звезд разбирают по косточкам и обсасывают, оценивая костюмы, прически и стиль, — заливалась соловьем Аффа, не замечая, что я помертвела от ужаса. — Не угодишь акулам моды, и твою тушку прополощут в тазике да еще внесут в рейтинг «Пугало года».

— Мамочки, — прошептала я еле слышно. Еще секунда, и сползу в обмороке под кровать.

— Погоди-ка, — бросилась девушка к тумбочке, — у Лизбэт есть закладка в книге. Только не говори ей, что мы лазили без спроса.

Ни-ни, — заверила я с шальными глазами. Сказанное соседкой не укладывалось в голове. Не желало укладываться: ни стопками, ни штабелями, ни навалом, ни россыпью. Никак.

Аффа дала небольшую глянцевую вырезку. На цветной фотографии шел по зеленой ковровой дорожке Альрик собственной персоной в сногсшибательном смокинге, и его придерживала под ручку женщина нереальной красоты в сияющем блестками платье с таким глубоким вырезом, что казалось, через секунду из него вывалится все, что можно. Хотя вываливаться было нечему — поджарая дива смотрелась плоско как доска.

Статья под фото гласила, что профессор Вулфу номинировался на «Лица года» двухлетней давности как ученый, доказавший недоказанную никем теорему о том, что пространство теоретически можно ужать до нуля, и получивший за доказательство грант на исследования в области материальной висорики.

Женщина, придерживающая Альрика под локоток, оказалась скандальной писательницей женских романов, изобилующих откровенными эротическими сценами. Сама по себе блистательная дива с фотографии ничего сенсационного не представляла и являлась дополнением к профессору Вулфу, примерно так же, как я буду являться дополнением к Пете. Зато описание внешних и прочих данных спутницы Альрика занимало аж три абзаца: дескать, она и стройна, и подтянута, и видно, что ездила по курортам (журналюги разглядели под лупой естественный загар, а не приобретенный в солярии), и грудь у нее первого размера, а вис-улучшенное нижнее белье от эксклюзивной торговой марки, и что спутница Альрика выше его на два и семь десятых сантиметра (господи, а это как высчитали и зачем?), и что на мизинчике у нее колечко с брильянтом в одиннадцать карат (чей подарок? — многозначительно вопрошал автор статьи), и что на прическу ушло пять флаконов сверхстойкого лака с мерцающими блестками, и сколько гражданских и прочих мужей сменила дива, и еще много чего написано, но у меня глаза притомились бегать по мелким строчкам.

Об Альрике написали поменьше, но тоже сообщили, захлебываясь слюной: мол, мужчина как мороженко и успевает совмещать научную деятельность с личной жизнью Казановы, а ниже в качестве примера растянулось на целый абзац перечисление известных дам, замеченных в обществе профессора.

Начитавшись, я отвалилась назад с опустошенным взором и с не менее пустой головой. Аффа бережно выудила из моих пальцев вырезку и вложила в книжку, которую почитывала Лизбэт, одновременно разглядывая свою мечту в смокинге с повисшей на локте светской дивой. Внезапно мне стало жаль девушку. Сколько нужно терпения и выдержки, видя, как твой идеал без зазрения совести тащит по ковровой дорожке какую-то блестящую воблу, а не тебя. Профессор не заслужил преданности Лизы! — пришла в голову революционная мысль.