Роман Покровский - Хранитель Девяти Солнц

Он до ужаса обожал кормить Гельфиду жареной дичью, которую сам и добыл, которую сам и изжарил. Нравилось то, как она усиленно старалась делать вид, что равнодушна к этой еде, а на самом деле была в восторге. Этот восторг и выдавал в ней что-то ребяческое и простое, что слишком быстро вклинилось в скупую душу Геррера.

Кормить приходилось и Ферцена, причем водиночку — охотиться малой не умел совсем. Наверняка это делал ещё и хуже Гельфиды, только вот совесть не могла позволить Герреру взять её на охоту с собой.

Поэтому приходилось на время охоты оставлять её наедине с Ферценом, за что Геррер почему-то переживал. Он уже не мог полноправно доверять старому другу, но понимал, что вреда Гельфиде причинить он не сможет. Скорее уж наоборот — Гельфида грохнет его.

Она поведала Герреру многое из того, что навряд ли сказала бы совершенно чужому человеку. Описала свои врожденные страхи, нелепые привычки, отношения с другим полом… Геррер мало что запоминал из этого — но ему отчего-то порой нравилось слушать Гельфиду, даже несмотря на то, что не улавливал он почти ничего.

И варваром она его почти не называла.

До Акры ведь было рукой подать, но она почему-то всё никак не начиналась. Бросив надежды доехать за сегодня, Геррер предложил устроить небольшой перекур и ночлег. Все его с радостью поддержали, особенно Ферцен. Отчего-то он устал больше всех.

Поужинав остатками того, что дали в дорогу полуэльфы, путники решили наконец-то лесь на покой. Ужин вообще словно прошел зря — как Слепые Охотники могут питаться только лишь овощами и хлебом? Они вообще не употребляют мяса. И даже рыбы. Невыносимое и жалкое существование ожидало бы Геррера, если бы и он решился когда-нибудь на такой шаг. Слава Длани, до этого ещё не решился.

Гельфида уже мило сопела лицом у костра, Геррер же был погружен в свои потусторонние мысли и уснуть не мог.

Неожиданно раздался голос Ферцена:

— Геррер, ты ещё не спишь?

— Чего тебе? — ему хотелось ответить как можно вежливей.

— Я ведь уже давно вернулся, — сказал Ферцен и привстал. Он словно ждал того момента, кода Гельфида уснет, чтобы поговорить наедине.

— И что? — сухо, не поворачиваясь к другу, оветил Геррер.

— А мы с тех пор с тобой толком даже и не пообщались.

— А надо ли было? После того, что случилось в Обсерватории?

— Но ведь я вернулся, Геррер! Вернулся сюда не только ради тебя, а ради своего долга! Который сидит у меня здесь!

Он ударил своим тонким кулаком в свою грудь.

— Когда ты украл у нас Сокровище, тобой тоже двигал долг?

— Не долг, — Ферцен сжал губы и отвернулся. — Нечто другое. Тебе не понять этого, покуда не ощутить самому. То, чем владеет Арсикс, неподвластно нашим желанием. Он окутал мой разум — заставил подчиняться.

— Подчиняться? Ты должен сопротивляться! Ты воспитывался в Гвардии, бок о бок со мной — неужто эти годы ничего не дали для тебя? Неужто пролетели, Ферцен?

— Не пролетели, Геррер. Я сопротивлялся. Сопротивлялся, как мог, но воля Арсикса очень сильна. А его ближайший соратник, называющий себя Гневом… Он даже не углук. Он словно призрак без души… Даже ты не смог справиться бы…

— Не говори за меня. Я боролся бы, а если бы не справился, то умер, но не стал бы служить врагу…

— А я не смог умереть, — Ферцен сказал это таким тоном, словно жалеет о том, что живёт. — Но я хочу всё исправить. Я знаю, что поддался воле Арсикса не по своему желанию, но тело и душа остается моими, и искуплять вину мне же…

— По моему этим занимаюсь я, Ферцен, — сказал Геррер. — А ты мне можешь помочь только в одном — не вмешиваться в мои дела и не мешать мне.

— Но я указываю дорогу, друг. Дорогу к победе.

— Я не знаю, назову ли я другом тебя когда-нибудь впредь. Очень этого хотелось бы Ферцен, но сердце не позволяет. Прежде мы должны защитить Путеводитель и Хранителя. А потом уже размышлять о дружбе.

— Но мы уже почти пришли.

— Разве не понимаешь, Ферцен? Как раньше, уже больше не будет. Как в таверне дядюшки тоже не будет.

— Прости, — Геррер ожидал, что Ферцен сейчас расплачется, но он, к счастью, держался.

— В следующий раз. Я надеюсь, что завтра мы прибудем туда, куда идём.

— Я не могу обещать, что завтра. Нам предстоит через болота и топи.

— Через болота? Почему? Неужто нет более спокойных дорог?

— Мы должны идти там, где безопаснее. Пусть по болотам труднее идти, но тогда нам не придётся ничего срезать и меньше шансов наткнуться на разбойников. Доверься мне…

— Если бы ты меня никогда не подводил, доверился бы. Сейчас просто слушаю, так как другого выбора у меня нет.

Ферцену хватило и такого доверия, и больше он сегодня уже не разговаривал. На душе Геррера скребло какое-то чудовище, но он был удовлетворен тем, что сказал Ферцену правду. Всю. В лицо, и именно так он думает. Ферцен итак должен благодарить Длань за то, что его шее не оказалась в виселице подле Ринка… И Клая пусть благодарит.

Надо сказать, Гельфида не была в огромном восторге от того, что придётся идти через болота. Она не была излюбленной неженкой, но мало кто по-настоящему любил болота. Гельфида даже жалела новые подковы Воронки — она придумала байку о том, что они могут якобы заржаветь там. Услышав это, Геррер решил проверить, подкована ли его кобыла.

Всё в порядке, подкованы. И почему подковы отдают таким серебристым цветом? Не могли же полуэльфы сделать для гостя подковы из серебра. Да и непрочный это материал для подков… Пусть даже для роскошных. Королевских.

Гельфида тоже знала эту местность, и признавала, что болотами путь короче, чем дорогой. Хотя её длина пути, похоже, не интересовала совсем — её бы лишь покомфортней. Теперь уже Геррер начал считать её слишком привередливой. И поделом ей.

Болотистая местность, казалось бы, была совершенно бесконечной. Геррер не знал герцогства Акра, оттого ему и казалось, что всё герцогство состоит сплошь из болота. И столица, одноимённая Акра тоже стоит на болоте.

Бред конечно, но не беспочвенный. Топи и впрямь надоели. Ещё лошади всегда видели в зеленых и мутных водоемах водопой для себя, и порой приходилось волноваться, не навредит ли она им и не сдохнут ли они раньше обещанной Акры.

А когда начало уже темнеть, началось всё самое интересное. Словно гром посреди ясного неба.

Гельфида и Геррер снова о чем-то переговаривались, а Ферцен был впереди — и шёл подле лошади. Они только что поживились овощами и хлебом, поэтоум вряд ли думали о следующей трапезе.

— Ненавижу болота, — сказала Гельфида.

За весь день она это сказала в сотый или тысячный раз.

— Они подходят к концу. Когда окончится, выйдем на тракт, а там пару часов верховой езды.

— Обрадовал, — ухмыльнулась Гельфида.