Роман Покровский - Хранитель Девяти Солнц

— Легион! — на этот раз голос Рейхеля уже смешался с хрипотой, а изо рта пошла белая пена.

А вот это было уже не смешно.

Хигель появился в самое нужное время. Невесть откуда он тут появился, но это было как нельзя вовремя. Он был одет в зеленый ночной халат и с растрепанными волосами, но, как всегда, наготове.

— Что вы здесь творите, во имя всех святых? — яростно вопрошал он. — Вы намерены угробить моего дядю?

Он злостно смотрел на всех своим коварным взглядом, и это распространялось даже на «брата по оружию» Хаффнера Ларгбура.

— Приносим свои изменения, лорд Хигель, — принялся оправдываться за всех Эсгрибур.

— Что он вообще в столь поздний час делает за пределами покоев? — спросил Хигель, с силой схватив дядю сзади.

— Но он сам позвал меня сюда, — едва слышно произнёс Солон, но Хигель смог его уловить:

— Я ничего не желаю слышать! Даже от вас, принц! Мой дядя сегодня был слишком долго на ногах, гораздо больше, чем разрешают ему лекарь.

— Я порешу несчастного лекаря! — не унимался Рейхель. — И Хадвиг порешит! У вас! На глазах! Ну же! Хадвиг! Покажись им!

На этот крик наконе-то сбежались слуги. И откуда их так много? Человек семь, никак не меньше.

— У него приступ, — проговорил Хигель. — Несите его в его покои. И смотрите — не навредите ему! Я освежую каждого, кто причинит ему вред!

Ларгбур со злостью плюнул в землю и ушел куда-то в сторону садов. Сделал он это так резко, что даже лорд Эсгрибур не среагировал на это. Солон проводил его лишь взглядом.

Хигель растворился в толпе слуг, что волочили Рейхеля за собой. А старик-то крепок оказался — с ним было не так легко справиться даже нескольким взрослым мужчинам. А вот внешни йего вид говорил об обратном…

— Что случилось? — спросил Солон, когда обнаружил, что в конюшнях остались только он и Эсгрибур.

— О чём ты? — удивился Эсгрибур.

— Что Ларгбур вообще делал здесь? Что он собирался сообщить Рейхелю?

— Я не собираюсь распространять этот вздор по всему дворцу!

Голос Эсгрибура был несоизмеримо завышен…

— Но ведь я же… — начал было Солон.

— Я не хочу ничего слышать. Не твоё это дело, сынок, и я не хочу этим туманить твой разум…

Солон ощутил свою злость и на Эсгрибура, хотя и понимал, что старик мало чем её заслужил. Всё-таки не тот начал весь сыр-бор, что здесь случился.

— Иди спать, сынок, — проговорил Эсгрибур. — И обойдись сегодня без вина.

Солон, ничего не ответив, развернулся и ушел. Ничем приятным встречи с Ларгбуром не обходились. И ничем приятным не заканчивались.

Солон не смог выполнить последний завет Эсгрибура — без вина не обошелся. Сон не шел в голову в этот, казалось бы, ещё ранний час, потому и добрый кубок вина только помог ему найти покой.

Через полчаса Солон и думать забыл о приступе Рейхеля. Человеку очень плохо, он болен, он на грани смерти — чего ждать от него ещё? Душевное недомогание сопровождает телесное — а ведь это ещё хуже.

Солон так и не понял, во сколько наступило его утро. Оно выдалось не таким, как сегда, ведь сегодня из окна не бил яркий солненчный свет. Однако били капли дождя, и не в окно, а на земелю. Его так давно не было, этого дождя, что даже непривычно его видеть. И не особно хотелось.

Однако разбудил прина отнюдь не дождь, а нечто другое. Словно какое-то внутренне чувство заставлило, что что-то вокруг происходит не так. Будто бы что-то случилось, что-то должно случиться, или же просто переставать пить на ночь вино.

Он не желал выходить из покоев в ночной рубашке, поэтому успел переодеться и даже навести небольшой порядок на голове.

Возле покоев не шныряли слуги. И именно это было удивительно, а не что-то другое, ведь первыми, кого Солону приходилось видеть с утра, завсегда были они.

Первое подобие слуги Солон встретил уже на винтовой лестнице вниз, да и был это маленький перебуганный мальчонка лето двенадцати.

— Мой принц, — пролепетал он. — Молодой лорд…

Мальчишка запнулся.

— Что случилось? — спросил ещё сонный Солон.

— Смертоубийство! — прошептал он.

— Что? Точнее, живо веди меня туда!

Он постарался как можно властнее и грубее приказать это сделать, на что мальчишка мгновенно поддался и побежал вперед.

Солону не приходилось думать, что значило его слово «смертоубийство», да и не мог он ещё хорошо думать с утра. Всё-таки оно не солнечное и не прекрасное, чтобы просыпаться под яркие лучи с большим желанием жить и творить великие дела.

Солон совсем запутался, куда мальчонка вел его — он вообще зациклился на его взлохмаченном светлом застылке. Солону показалось, что он и сам в таком же возрасте так же выглядел с затылка.

Замок Рейхеля вообще казался лабиринтом, а сейчас и подавно. Когда они приблизились туда, куда должны были, Солон разглядел кучу народа возле какого-то несчастного места в коридоре. Тут были и Эсгрибур, и Хигель, и Хайгли, вобщем все лорды… Кроме Рейхеля… Все они столпились…

Вокруг Хаффнера Ларгбура.

Мёртвого.

— Что случилось? — рьяно спросил Солон.

— Был зарезан. Сегодняшней ночью, — вылез из толпы Хигель. — Ударом в живот, поэтому ещё помучился перед смертью.

Прогремел гром.

Откуда появились Слепые Охотники? Не самый лёгкий вопрос. Но в то же время и не самый сложный.

Тогда бушевала Последняя Война Аламонта — пожалуй, шёл самый её разгар. Тёмный Лорд не гнушевался останавливаться ни перед чем — каким бы великим не было прегрешение. Он уничтожил последнюю неподчиненную обитель — Латьен, и теперьему требовалось установить лишь абсолютную власть.

В его планах было создание идеальной армии, в то же время состоящей из плоти и крови. Невесть каким было его колдовство, но ему удалось создать помесь людей и эльфов. Союзы людей и эльфов всегда считались чем-то презираемым, а детей от таких союзов и подавно не было. Но Аламонт смог, причем в полученного полуэльфа он вложил все преимущества эльфов, все преимущества людей и отбросил их недостатки.

Полученное существо было лучше развито физически, как человек, но в то же время было умнее и ловчее, как эльф. Аламонт исключил из полуэльфа жажду власти, алчность и гордость, присущую человеку, а так же исключил любимую эльфами грусть в душе, что порой лишала эльфов способности вступать в бой.

Это могла бы быть идеальная армия, ведь она была бы еще и долгосрочной — полуэльфы не обладали бессмертием эльфов, но при хороших обстоятельствах они могли бы дожить и до восьмиста.

Но планам Аламонта не суждено было сбыться. Более тысячи трехсот лет назад началось восстание Фаэдорна, Аддарха и Сиэнура, которое закончилось полным разгромом Дарк-Ирта и орочьей армии Аламонта. Все проклятые братья пали, а сам Аламонт был навсегда лишён силы и изгнан. Его империя была освобождена, а значит, были освобождены и несколько тысяч полуэльфах, которые, получив свободу, совершенно не знали, что делать. К великому счастью, Аламонт сохранил и жизнь женщин-полуэльфов. Может и не к такому уж счастью, но не об этом сейчас судить.