Роман Покровский - Хранитель Девяти Солнц

За стеной послышался неведомый шорох, который вынудил Рейхеля встрепенуться. Хадвиг же не обратил на это ни капли внимания, будто бы так и должно быть. Неужто кто-то шпионит за ним? Какие-то придворные лорды, желающие стать герцогами, либо же сам Хигель? Или обычная «придворная» мышь.

— Когда Путеводителем завладел Ульга Захеде, он не хотел его делить ни с кем. А потому и заколдовал его так, что им мог бы пользоваться только один из ныне живущих, который и будет зваться его истинным хранителем.

— То есть, если я сожгу или проткну Землю, ничего не будет?

— Скорее всего, ничего, — с глубоким сожалением ответил Хадвиг.

— Тогда что же делать? — впал в панику Рейхель. — Я не хочу отавлять попытки воспользоваться этим сокровищем!

— Не оставляй, — ответил Хадвиг, поставив наконец-то кубок на стол. Однко Рейхель не мог не заметить, что на этот раз кубок уже был пуст, хотя Хадвиг не сделал из него и глотка.

Может быть память снова подводит герцога?

— Хочешь сказать, что именно я истинный хранитель?

— Я не знаю. Ты заносчив, Рейхель. Скорее всего, это не ты, к сожалению. Но есть один секрет, которым не преминул в своё время воспользоваться один мой давний знакомый.

— Какой же? — попытался привстать с кровати Рейхель, но у него ничего не получилось и он упал обратно.

— Тот, которым нам и придётся воспользоваться. Убийца действующего хранителя становится новым хранителем!

Несмотря на восклицательный оттенок последнего предложения, лицо Хадвига не выразило абсолютно никаких эмоций. Рейхель предпочёл не смотреть в лицо своего друга, уставив свой уставший взгляд на окна, закрытые ставни. Зачем же Хигель закрыл его? Зачем мерзкий племянник лишил его посленего кусочка света?

— Так чего же мы ждём? — проговорил Рейхель.

— Надо найти его. Но я думаю, что мы сможем.

— Точно сможем?

— Да. Это не так сложно, как ты думаешь. И к тому же по своей душевной доброте я помогу тебе, Райв.

И впервые за весь этот диалог Хадвиг улыбнулся. Не то чтобы полностью, но так он сегодня ещё не улыбался. К счастью, зубы его были белыми, а не чёрными, как представлял себе до этого Рейхель.

И почему он так безраздельно доверяет этому древнему богу? Рейхель вообще несколько лет не оверял абсолютно никому, кроме Хадвига. У него ни разу даже не возникало мимолетных мыслей о том, чтобы разрушить это доверие. Может быть потому что Хадвиг бог? Древний, но бог?

Рейхель и богам-то не доверял. Те, что когда-то хранили Родевиль, уже давным-давно покинули его и отправились либо хранить другие миры, либо на очень-очень долгое время уснули. Ни то, ни другое не радовало. А Хадввиг охранял. Его одного, Рейхеля, но охранял, как мог.

— Ты всегда помогаешь мне.

— Сейчас не время любезностей. И не время ддля того, чтобы искать хранителя путеводителя. Есть дела поважнее.

— Какие же?

— Найти сам Путеводитель.

— Я не хочу думать об этом. Я не могу надеть латы и доспех и тправиться на его поиски лично сам. Я не пройду и ста элсе, как упаду и усну навеки.

— И я не могу — ибо без тебя я ничто. Но есть те, кто могут, и мы должны встретиться я с ними в ближайшее время.

— И кто же это, Хадвиг? — в надежде воскликнул Рейхель. — Кто же?

— Углуки. Но тебе лучше не знать о том, кто они такие.

А Рейхель слышал о них. Ведь слышал, и знал, что слышал из какого-то секретного материала, но знал, что слышал. Но он не мог вспомнить, кто это — и люди ли они вообще.

А Хадвиг знал всё. Абсолютно всё, и именно он не давал Рейхелю пропасть и умереть раньше времени. Всё, что знал Рейхель, он знал именно от древнего бога, и всё, что узнает впредь, то будет только от него и ни от кого другого.

— Не ты один ищешь сокровище, друг, — проговорил Хадвиг, — на него уже объявлена безумная охота. Своими силами вряд ли ты сможешь стать фаворитом в этой борьбе. Воинство герцогства сравнительно невелико, да и верны эти люди уже больше Хигелю, нежели тебе.

— Будь бы он проклят, — пробурчал Рейхель.

— Всё ещё будет. Я даже знаю, как организовать встречу с лидером углуков и обсудить наше общее дело. Их козырь — сила. Наш козырь — знание. Главное — это убедить их в том, что они на правильном пути. И я помогу тебе найти нужные слова.

— Но почему ты не можешь поговорить с ними сам? Ты же знаешь, насколько я немощен, и как мне будет сложно!

— Это очень сложно объяснить, друг, но я действительно не могу, — с тоскливым видом проговорил Хадвиг, — я и сам не так силён сейчас, как это кажется с первого взгляда. С тех пор, как ушли все старые боги, силы мои заметно иссякли.

Рейхель не стал дальше спорить. Не было никакого смысла спорить с тем, кто совершенно точно заметно умнее. У кого нет проблем ни со здоровьем, ни с рассудком. Кто не обременён скорой смертью.

— Хорошо. Если мы сможем позвать их, то позовём. И если хватит моих сил, то поговорим.

Хадвиг медленнно ему кивнул и ещё раз совсем легонько улыбнулся. Неизвестно, искренней ли была улыбка или нет, но так улыбался именно Рейхель, когда был в чём-то уверен. А сейчас хадвиг был точно уверен — в этом сомневаться нельзя было.

— Главное — это дать им понять, что у нас такие же цели. А воспользоваться разок им они дадут. Ведь большего тебе и не надо?

Рейхель отрицательно покачал головой.

— Вот и хорошо, — продолжил Хадвиг. — Встреча должна сотояться ночью, чтобы твои племянники не узнали о ней. Ни к чему им знать много лишнего.

— Ни к чему, — подтвердил его слова Рейхель.

Он увидел стоящее на тумбочке возле его стола маленькое зеркальце и взял его в свои безобразные и покрытые коростами руки. Он не глядел в него уже очень давно, всякий раз боясь там увидеть какое-то чуовище, но на этот раз решился.

И он не ошибся — чудовище он там увидел. Только этим самым чудовищем являлся он сам. За многочисленными болячками уже мало где узнавались черты лица того герцога Рейхеля, которого когда-то можно было назвать вполнне приятным глазу мужчиной. Ещё немного, и он превратится в Хадвига — такого же чёрного и ужасного.

— Мы найдём их. И когда узнаем где они, подадим им весточку.

— Да! А когда мы сможем найти сокровище и хранителя, я убью их! Всех! Хранителя! Углуков! Я уничтожу весь Родевиль!

Рейхель истошно закричал, и теперь уже не мог контролировать себя. Он смеялся, хотя в глазах его наворачивались и слёзы. Смеялся так громко, как не может смеяться больной лепрой старик. Он терял сознание, во рту наворачивалась пена, но он дико смеялся и во весь голос кричал:

— Убью! Сожгу! Уничтожу! Всех!

И когда в его покои с шумом забежали Хигель, два каких-то лорда и множество придворных слуг, он всё ещё дико хохотал. Будто бы хохотал на каждым из этих людей — и не было пределов и края тому адскому смеху.