Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Реликвии Смерти

« Удачи тебе, Гарри, где бы ты ни находился ». « Если ты читаешь это, Гарри, мы все с тобой! » « Да здравствует Гарри Поттер! »

— Они не должны были писать на знаке! — недовольно воскликнула Гермиона.

Гарри, сияя, посмотрел на нее.

— Это здорово. Я рад, что они это сделали. Я…

Он оборвал фразу. Полностью закутанная фигура ковыляла по улочке в их направлении, отчетливо видимая в ярком свете отдаленной площади. Хотя это трудно было определить, но Гарри показалось, что это была женщина. Она двигалась очень медленно, возможно, опасаясь поскользнуться на снежном насте. Ее сгорбленность, ее полнота, ее шарканье создавали впечатление чрезвычайной дряхлости. Они молча следили за ее приближением. Гарри ждал, не свернет ли она в один из коттеджей, мимо которых проходила, но инстинкт подсказывал ему, что нет, не свернет. Наконец фигура остановилась в нескольких ярдах от них, но ничего не делала — просто стояла к ним лицом прямо посреди заледенелой дороги.

Гермиона ущипнула Гарри за руку, но это было лишним. Шансов на то, что эта женщина была муглем, практически не было: она стояла, взирая на дом, который оставался бы для нее невидимым, если бы она не была ведьмой. Однако, даже допуская, что она действительно была ведьмой, поведение ее было странным — выйти из дома в такую холодную ночь, просто чтобы посмотреть на старые руины. В то же время, по всем законам нормальной магии их с Гермионой она вообще не должна была видеть. И тем не менее, Гарри испытывал странное чувство, что она знает — и что они здесь, и кто они такие. И как только он пришел к этому непростому выводу, женщина подняла руку в перчатке и поманила их к себе.

Гермиона придвинулась к нему под плащом, прижав свою руку к его.

— Откуда она знает?

Он покачал головой. Женщина вновь поманила их, на этот раз более энергично. Гарри приходило в голову много резонов не последовать призыву, но подозрения о личности этой женщины росли в нем с каждой секундой, что они стояли лицом друг к другу посреди пустой улицы.

Возможно ли, что она ждала их все эти долгие месяцы? Что Дамблдор велел ей ждать и сказал, что Гарри в конце концов придет? Могло ли так быть, что это она двигалась в тени кладбища, а потом проследовала за ними в это место? Даже то, что она чувствовала их, предполагало некоторые дамблдороподобные способности, с которыми он никогда раньше не встречался.

Наконец Гарри заговорил, заставив Гермиону ахнуть и подскочить на месте.

— Вы Батильда?

Закутанная фигура кивнула и снова поманила их рукой.

Под плащом Гарри и Гермиона посмотрели друг на друга. Гарри поднял брови; Гермиона ответила слабым нервным кивком.

Они двинулись навстречу женщине, и она тотчас отвернулась и заковыляла обратно по дороге, по которой они сюда пришли. Проведя их мимо нескольких домов, она наконец свернула в ворота. Они прошли за ней по тропе сквозь сад, почти такой же заросший, как тот, из которого они только что вышли. Поковырявшись немного с ключами у входной двери, женщина открыла ее и сделала шаг назад, чтобы дать им пройти.

От нее плохо пахло, а может, от дома: Гарри сморщил нос, когда они осторожно прошли мимо нее и стянули с себя плащ. Теперь, когда Гарри был рядом с этой женщиной, он осознал, какая она маленькая; согнутая возрастом, она едва доставала ему до груди. Она затворила за ними дверь; голубоватые с пигментными пятнами костяшки пальцев были видны на фоне облупившейся краски. Затем она повернулась и впилась взглядом в гаррино лицо. Ее глаза были набухшими от катаракт и утопали в складках полупрозрачной кожи, и все ее лицо было покрыто пятнышками от лопнувших кровеносных сосудов и родинками. Гарри подивился, может ли она вообще его разглядеть; впрочем, если и могла, то перед ней стоял всего лишь плешивый мугль, чью внешность он украл.

Отчетливый запах старости, пыли, грязной одежды и несвежей еды усилился, когда женщина размотала поеденную молью черную шаль, обнажив голову, покрытую редкими белыми волосами, через которые просвечивала кожа.

— Батильда? — повторил Гарри.

Она вновь кивнула. Гарри вдруг ощутил медальон, прижавшийся к его коже; тварь внутри него, тикавшая или пульсировавшая время от времени, пробудилась; он ощущал ее пульс через холодное золото. Возможно, она знала или чувствовала, что оружие, которое может ее уничтожить, близко?

Батильда прошаркала мимо них, оттолкнув Гермиону, словно не видела ее, и удалилось в, судя по всему, гостиную.

— Гарри, я сомневаюсь, — выдохнула Гермиона.

— Ты посмотри на ее рост, я думаю, мы ее одолеем, если понадобится, — ответил Гарри. — Слушай, я должен был тебе сказать, я знал, что у нее не все дома. Мериел говорила, что она «сдвинутая».

— Сюда! — позвала Батильда из соседней комнаты.

Гермиона вздрогнула и вцепилась в гаррину руку.

— Все нормально, — успокаивающе произнес Гарри и первым направился в гостиную.

Батильда семенила вокруг комнаты, зажигая свечи, но в комнате по–прежнему было очень темно, не говоря уже о том, что там было чрезвычайно грязно. Толстый слой пыли хрустел у них под ногами, и гаррин нос сквозь запах сырости и плесени уловил нечто худшее — что–то вроде протухшего мяса. Он подумал про себя, когда же последний раз хоть кто–то появлялся в доме Батильды, чтобы проведать, как у нее дела. Она явно забыла, что тоже может использовать магию, ибо свечи она неуклюже зажигала вручную, и тянущиеся за ее руками кружевные манжеты постоянно рисковали загореться.

— Позвольте я, — предложил Гарри и взял спички у нее из рук. Она стояла, наблюдая, как он заканчивает зажигать свечные огарки, стоящие на блюдцах повсюду в комнате, неустойчиво примостившиеся на стопках книг и на столиках, заставленных треснутыми и покрытыми плесенью чашками.

Последней поверхностью, на которой Гарри заметил свечу, был комод с изогнутой передней стенкой, на котором стояло множество фотографий. Когда свеча разгорелась, отражение огня закачалось на пыльном стекле и серебре. Пока Батильда возилась с дровами для камина, Гарри пробормотал: « Tergeo ». Пыль исчезла с фотографий, и он тотчас заметил, что полудюжины их не хватает — самые большие и красивые рамки были пусты. Он подумал, Батильда ли их убрала или кто–то другой. Затем его взор упал на фотографию в заднем ряду, и Гарри немедленно в нее вцепился.

Это был золотоволосый вор с веселым лицом, тот самый юноша, который примостился на подоконнике Грегоровича; он лениво улыбался, глядя на Гарри из своей серебряной рамки. И до Гарри внезапно дошло, где он видел этого парня раньше: в «Жизни и лжи Альбуса Дамблдора», рука об руку с подростком-Дамблдором, и, судя по всему, именно туда и делись все отсутствующие фотографии — в книгу Риты.