Андрей Удовиченко - Охота на судьбу

Тем временем, к огромному удивлению Раэля, «чрезвычайно удачливый малый» — именно такую кличку получил от охотника Гаркзыб, преодолев все смертоносные, грамотно расставленные Раэлем ловушки, уже достиг приближающуюся к роще группировку орков.

Казалось, удача специально вывела безрассудного орка с минного поля, дабы отправить его на верную смерть к кровожадным соплеменникам.

Но не тут-то было!

Никто из наблюдавших за спринтом Гаркзыба в точности не мог объяснить, почему толпа орков не тронула изгоя. Однако, было очевидно, что везения зеленокожему было не занимать.

— Приготовиться! — скомандовал Раэль.

Руки Кервила, стоящего в строю лучников, предательски дрожали. Мальчик с трудом пытатался удержать стрелу на натянутой до предела тетиве. Ни о каком прицеливании не могло быть и речи. Смотреть вперед на надвигающегося врага было страшно. Теперь он понимал, что чувствовали защитники поселка на мосту. Но отец не боялся. Никогда. Губы Кервила затряслись, и мальчик был готов вот-вот разрыдаться. Лишь на несколько дней он сумел отгородиться от готовых вырваться наружу чувств и воспоминаний. Он думал, что навсегда. Но юная душа ребенка была неспособна к длительной осаде. Сейчас Кервил, как никогда, нуждался в отце, покинувшем его.

Но мальчик не был одинок в этом мире. Маленькая ручка легко опустилась на плечо Кервила. Казалось, весь мир перевернулся с ног на голову. Черное стало белым. А страх, улетучившись, оставил место храбрости. Кервил почувствовал огромный прилив сил. Тугая тетива показалась простой слабо натянутой ниточкой, а взор мальчика смело устремился на поле боя.

Когда орки были уже рядом с рощей, прозвучала команда — «огонь». Гоблинские луки, звучно ухнув спущенной тетивой, выпустили ввысь тучу из стрел, которая, выпорхнув из-за березовой листвы, проливным дождем хлынула на головы подступающих орков. Прицельный залп нескольких десятков гоблинских луков собрал свой урожай. На подступах к роще множество орков были сражены меткими выстрелами стрелков и остались лежать мертвыми и ранеными на поросшем травой поле. Но внезапная, проведенная гоблинами атака, явилась незначительным препятствием для преисполненных жаждой крови дикарей. Не обратив внимания на сраженных соплеменников, орки вторглись на территорию березовой рощи.

— Ну, и где твой фора? — спросил Грыкс, не отводя взора от надвигающегося на первые ряды гоблинов противника.

Ответ на вопрос последовал незамедлительно. Тут и там, среди покачивающихя на ветру берез, раздавались протяжные завывания орчьих воителей, проваливающихся в заготовленные Раэлем волчьи ямы.

«Если бы не тонкие березы», — думал охотник, — «можно было бы воспользоваться ловушкой фросвиндских повстанцев, спустив на головы неприятеля высоко подвешанные на деревьях бревна, как некогда сделал Фьёльнир».

Кажется, «фора» Раэля чуть убавила пыл атакующих, и те, сбавив скорость, более осмотрительно перемещались по роще, глядя себе под ноги, что дало гоблинским лучникам возможность для второго залпа.

Кервил не знал, достиг ли его первый выстрел цели. Зато теперь он вполне мог проследить полет своей стрелы до находящегося на близком от него расстоянии объекта. Воодушевленный стараниями его верной подруги, мальчик без труда совершил прицельный выстрел из-за головы гоблина-копейщика, стоящего в первой линии обороны, сразив в грудь мчащегося шагах в тридцати от него орка. В этот момент для мальчика не существовало ничего, кроме его оружия и цели, которую нужно было поразить. Тем временем, стоящая позади своего друга с закрытыми глазами Кэлли, положив руки на плечи мальчика, по наитию творила магию.

Меткими выстрелами Раэль, с небывалой для обычных стрелков частотой, посылал стрелы в надвигающегося врага, одного за другим отправляя орков в мир иной.

Когда до линии обороны оставалось менее пятнадцати шагов, в ход пошли метательные топоры.

— Сомкнуть строй! — прокричал Раэль, после того, как бросок метательного оружия орков унес жизни десятка гоблинов.

Едва отряд успел заделать брешь в защите после дальнобойной атаки, последовало столкновение.

Дико рыча, на полном ходу орки врезались в стену из копий. Напор был настолько силен, что некоторые из защитников, не сумев устоять на ногах, падали под тяжестью нанизанных на копья увесистых тел орков. Тут и там виднелись наполовину выступающие меж лопаток погибших зеленокожих окровавленные древки копий. Гоблинские лучники, вооружившись маленькими шипастыми дубинками, которые были менее эффективны, нежели увесистые орочьи топоры, заполняли образовавшиеся в обороне бреши.

Теперь пришла работа и для Мьялы. Тяжелораненые гоблины, из тех, кто сумел покинуть поле боя, нескончаемым потоком прибывали к девушке. От вида страшных ран, раскинувшихся на скрюченных от боли тельцах гоблинов, девушку замутило. Но, не взирая на это, перепачканная в крови и грязи, Мьяла, перебегая от одного раненого к другому, самоотверженно делала перевязки, промывала раны эликсирами и втирала мази.

— Ну, все! — закинув лук за спину, прорычал подобно голодному псу Кервил, ухватившись за рукоятку висевшего у него на поясе бронзового топора — трофея, который подарил ему отец, и с которым мальчик не расставался ни на минуту.

В тот же момент, как по щелчку пальцев, обуявшая мальчика ярость сошла на нет, а ноги, ведомые непонятной силой, зашагали назад.

— Нам нужно помочь Мьяле, — прошептал ему на ухо голос Кэлли.

— Но я же должен сражаться, — оказывал вялое сопротивление мальчик.

— Мы уже сделали все, что нужно. Ты победил орков. Дай и другим повоевать, — бросила девочка три коротеньких фразы, которые, очевидно, попросту ввели Кервила в транс. Во всяком случае, мальчик больше не противился и послушно шел за своей подругой в тыл, дабы помочь Мьяле в ее не менее трудном деле — врачевании.

Пес по кличке Рык, до сего момента наблюдавший за мальчиком из-за березового пенька, был уже тут как тут и бодро мельтешил рядом со своим другом, не обращая внимания на развернувшееся вокруг кровопролитное сражение.

Тем временем, силы изрядно сократившегося числом ударного отярда Узура заметно истощились. Измотанным животным и израненным гоблинским седокам было все труднее уклоняться от ударов преследующей их зеленой волны.

Переломным моментом к принятию Узуром решения об отступлении раньше условленного сигнала послужило появления на поле боя орчьих шаманов. Первые сгустки огня, вылетевшие из-за голов зеленокожих воителей, разрезали вечернюю темноту, полетев в гоблинских наездников. Взыв от боли, подожженный волк сбросил своего седока и, не разбирая дороги, умчался зигзагами вдаль. Один из всполохов огня пролетел всего лишь в полуметре от Узура, чуть подпалив медвежий мех, заставив командира машинально прикрыть свой единственный глаз. Выхода не было. Издав громкий свист, Узур собрал оставшихся бойцов ударного отряда и, сделав небольшой виток в траектории пути по полю, направил отряд назад к роще, в надежде, что дела Грыкса сложились лучше, чем у него.