Андрэ Нортон - Зеркало Мерлина

— Твой раб подкупил молодого ученика храма. Он кое-что знал…

— Ну, что же? Им известно о Преданном Тьме?

— Да. Наакали пробили занавес Тьмы и видели Преданного… — Слова сыпались из Рея, словно шарики изо рта фокусника, и он знал, что они рождены не его мыслями, а вложены в него Наакалями, но цели этих своих разоблачений он не понимал.

Хронос поднял жирный кулак и ударил им по подушке.

— Так… — Он с обидой взглянул на жреца. — Ты говорил, что занавес непроницаем, а, оказывается, это вовсе не так. Значит, у Наакалей больше власти, чем…

— Грозный! — Рука Красной Мантии предостерегающим жестом указала на Рея. Но если жрец не желал обсуждать эти дела сейчас, то его венценосный хозяин не был настроен молчать.

— Значит, у этих Наакалей больше власти? — повторил он, и голос его стал визгливым и резким.

— Как я говорил тебе, Грозный, — ответил жрец спокойно и рассудительно, — ни один мозг, рожденный от Му, не мог бы добраться до нас. Но мы кое-что сообразили. Если они проникли в храм…

— Если! — перебил его Хронос. — Они явно сделали это. А ты… — он обратился к Рею, — узнал, какую защиту они планируют против Преданного? Что сказал об этом тот щенок жрецов?

— Грозный Лорд, он смог узнать только то, что это луч черного света. — Откуда пришли эти слова? Рею хотелось закрыть руками свой рот, заглушить свой голос. Но что сказано — то сказано, и голос этот больше не подчинялся ему — им управляла какая-то могучая сила, чей-то полный могущества мозг вне Рея. И в американце проснулся новый страх. — Ученик был раскрыт и взят раньше, чем успел узнать больше. Твоего раба вовремя предупредили, и он убежал.

— Луч черного света, — задумчиво произнес Мегос.

— Ты слышал о таком? Что это? — спросил Хронос.

— Надо посмотреть в записях, — уклончиво ответил жрец.

— Что еще ты можешь сказать нам? — Он явно желал отвлечь внимание Хроноса от этого луча.

— Уйгур волнуется, Грозный, — услышал свой дальнейший рапорт Рей. — Эта страна — не законная дочь, чтобы броситься на защиту матери-страны, как та рассчитывает…

— Хорошо! Хорошо! — Хронос удовлетворенно хмыкнул. — Вот видишь, — снова обратился он к жрецу, — семя, так заботливо посеянное нашими посланцами, уже начало прорастать и скоро даст плоды. В назначенный день Му станет сзывать союзников, и никто не откликнется. Страна останется одна, и, наконец, созреет для нашего захвата.

— Скажи-ка, — снова задал вопрос жрец, — слышал ли ты, пока был в Му, разговоры об иноземце, вошедшем в милость к Ре Му? О человеке не из Му, а откуда-то издалека, и имеющего какие-то странные силы?

— Разговоры такие есть, — Рей все еще был только орудием воли, что послала его сюда. — Но за достоверность твой раб не может ручаться. Люди, говорят, что Ре Му и Наакали вызвали для своих нужд силу извне.

Хронос резко приподнялся, и подушки посыпались на пол.

— Неужели правда? Такое может быть? — Он снова повернулся за ответом к жрецу.

— Кто знает, Грозный? Слухов носится Множество, однако в очень немногих из них есть хотя бы капля истины. Но это логично: у нас есть помощь, и она идет не из известного нам мира. Может, и Наакали призывают ее таким же образом. Это согласуется с проколом занавеса — они могли кого-то вызвать для этой цели.

— А может, такой вызванный оказаться сильнее нас? — допытывался Хронос.

— Мы вызвали из Тьмы, они — из других сил, если такое в самом деле произошло. Как можно сказать, кто сильнее, пока они не встретятся в открытом бою? Пусть кто угодно встанет под знамена Му, у нас есть Преданный Тьме, и его род крепко стоит за Атлантиду. Ты ничего больше не знаешь? — спросил он Рея.

— Нет, сын Баала. В городе шепчутся, но, как ты сам сказал, в этом шепоте, может, нет hi тени правды.

— Но этого достаточно, чтобы — подготовить нас. Человек из Уйгура, ты хорошо поработал для нашего дела. Не так ли, Грозный?

Он, казалось, оторвал властителя от глубокого раздумья.

— А-а-а, да, да. Ты можешь идти. Офицер снаружи покажет приготовленную для тебя комнату.

Рей на коленях отполз назад и поднялся только у двери. Быстро взглянув, он увидел, что Посейдон и жрец о чем-то шепчутся, и подумал, что Мегос успокаивает своего царственного хозяина.

Рей перегнулся через подоконник. Здесь, в верхнем этаже дворца, окна были пошире узких щелей в нижних помещениях. Хотя уже наступила ночь, гавань была ярко освещена, а высокий рост Рея позволял ему видеть за ее стенами доки.

Где-то там, внизу, стоял на якоре доставивший его сюда рейдер. Рей задумался над настойчивостью капитана Тейта и его неожиданным обещанием предоставить Рею в случае необходимости убежище на своем борту. Почему капитан очень настойчиво повторял это несколько раз?

Комната здесь была голая, бедно обставленная. Посейдон, похоже, не слишком хорошо обращался со своими верными слугами с окраин. Четыре красные стены, пыльный пол, поломанная кушетка и скамейка. Даже одежду Рея — и ту забрали, а взамен дали черную броню из металла на коже — форму младшего офицера на службе атлантов. По крайней мере, его хоть не заперли, чего он почти ожидал. Надев черный плоский шлем, он вышел в тихий коридор. Казалось, эта часть дворца не слишком часто посещалась, и это вполне устраивало Рея. Он спустился в нижний коридор, лучше освещенный и более оживленный. В дальнем конце праздно сидели на скамьях солдаты и младшие офицеры. Он слышал их голоса, временами смех, но у него не было желания составить им компанию. Но несколько слов привлекли его внимание.

— Мурийцы! Да, вечером. Редкое зрелище в зале для приемов, да еще целый час.

Мурийские пленники! Рей должен увидеть их. Это еще одно выражение воли, которая взяла над ним верх во время его встречи с Хроносом. Бороться с ней было невозможно.

Гулко ударил гонг. Атланты вскочили и двинулись в глубь дворца. Рей поспешно пристроился к хвосту отряда. Они вошли в красный зал, который Рей видел в своем путешествии во сне, и Хронос снова сидел на золотом троне. Рей вытянулся за одной из колонн, приняв неподвижную позу стражника и надеясь, что его не заметят. Посейдон поднял скипетр в виде бронзового трезубца — символ власти, который Му даровал первому атлантскому лорду, правящему здесь, на востоке. Жужжание голосов стихло.

— Пусть выступят вперед Двенадцать Дающих Закон!

Голос Хроноса был слабым и дрожащим в огромном зале, ему не хватало достоинства, к которому Посейдон, бесспорно, стремился. Двенадцать мужчин заняли свои места по шестеро с каждой стороны трона.

— Слушайте, люди Атлантиды, волю Посейдона, любимца Баала. На третий день месяца конца ветров, через двенадцать дней от сегодняшнего флот Атлантиды поплывет к так называемой матери-страны. Му, угнетатель, будет открыт нашему огню и мечу. Так сказано, и пусть так будет записано…