Екатерина Лунная - Наперсница[СИ]

— Как она называется?

— Страна–то? Россия, — с гордостью ответила Ирра, и я удивилась такой патриотичности, доселе за подругой такого никогда не замечала.

— Ты любишь свою родину, — произнесла полувопросительно.

— Конечно! За нами тянется такая история, такая сила, что каждый русский будет глотки чужаков рвать, если те вздумают вдруг напасть. Мы Гитлера остановили, Наполеона, первыми полетели в космос! Весь мир о нас знает. Есть ведь, чем гордиться!

— Но ты раньше никогда не рассказывала так о своей стране.

— Просто в этом ключе мы ее не касались. Я говорила об общих вещах, которые касаются всего мира. А тут… Знаешь, есть такая забавная привычка у каждого русского. Мы можем хаять и поносить наше государство между собой, но если точно так же выскажется иностранец, — Ирра весело хмыкнула, — ему, мягко говоря, не поздоровится.

Я, конечно, ответила подруге улыбкой, но понять ее последних слов так и не смогла. Может, потому что сильно об этом не задумывалась, а может, поскольку во мне с самого начала воспитали уважение к Империи, то и не возьму никак в толк, как это — говорить о ней гадости, даже в кругу близких. В любом случае, разговор как–то сам собой увял, и мы просто наблюдали за суетой, царящей во дворе крепости.

Сюда стаскивали раненых и убитых, ровные ряды тянулись вдоль и поверх луж, а меж ними сновали сведущие в лекарском деле люди. Я хотела было предложить свою помощь, но поняла, что только помешаю. От холода все тело мучила мелкая дрожь, руки тряслись и зубы стучали. Кинула взгляд на Ирру. Та задумчиво оглядывала представившуюся картину и о чем–то спокойно размышляла, и не верилось, что она нуждается в отдыхе. Нет, все–таки, это достаточно странно для девушки, выросшей в мире и покое, — иметь такую выдержку. Я думала, что из нас двоих я более приспособлена к жизни, а оказалось, что в критической ситуации Ирра заткнет меня за пояс.

— Эй, да ты уже замерзла, — заметила вдруг подруга. — Ну–ка, давай мы поищем этого вьюношу и стрясем с него полотенце и сухую одежку. Давай–давай, идем!

Я еле переставляла ноги от усталости, а Ирра скакала легконогой козочкой в поисках юного Ласта. Стребовав с того необходимое, она увлекла меня за одну из дверей, и, оставив ненадолго сопровождение, мы быстренько переоделись.

Распустив волосы, я принялась пальцами расчесывать пряди, иномирянка в это время взлохматила прическу — та уже успела за короткое время высохнуть и превратиться в копну кудряшек. Ирра не любила, когда ее короткие волосы завивались в кольца, но ничего с этим поделать не могла.

— Эх, и вот так всегда, — вздохнула она, отчаявшись в таких условиях добиться хотя бы частичного выпрямления. — Ладно, сойдет. Пошли, а то нас там, наверное, потеряли.

Мы снова выбрались наружу. И правда — Аарон уже вовсю выглядывал нас и махнул рукой, как только увидел. Рядом с ним стоял еще один человек — тот, что сопровождал лорда Эверда на стену, а у его ног грудой свалены походные мешки.

— Надо выбираться отсюда. Здесь слишком опасно.

— Постойте, а как же лорд Эверд? — встрепенулась я, позабыв об усталости. — Он не пойдет с нами?

— У него более опасная миссия, Шантель, — покачал головой воин. — Он приказал своим охранникам сопровождать вас. Я сам с настоящего времени работаю на него, так что об оплате можете теперь не волноваться.

Ирра прищурилась, кинув на меня неуверенный взгляд.

— А что за миссия? — не отставала я. — Насколько она опасна? Почему он не может отправиться с нами?

— Шантель… Неужели вы думаете, я стал лезть в это дело? Он как–то связан с нападением республиканцев, большего знать не смею.

— Но вы же сделали какие–то выводы?

— Да, — после короткой паузы кивнул Аарон, но и только. Понятно, делиться этими выводами он не станет. Что ж… У нас ведь есть еще один человек, который много знает о своем господине!

Я резко развернулась к сопровождающему нас воину.

— Как вас зовут?

— Крист, леди, — представился тот.

— Вы знаете, Крист, кто я?

— Конечно, леди.

— Как невеста лорда Эверда, я имею право знать, кем является мой будущий муж.

— Да, леди, — с непроницаемым лицом подтвердил он.

— Рассказывайте, — приказала я. — Что он здесь делает, о чем говорил на стене с республиканцами и что его ждет, если он останется в Хальборе.

— Ваш будущий супруг, леди, — помявшись, доложил воин, — слуга Императора, прибывший с дипломатической миссией. С республиканцами он договаривался о прекращении атаки.

— И? Если он останется здесь, что его ждет?

Крист замялся, переглянулся с Аароном, тот отрицательно мотнул головой. Я это заметила.

— Рассказывайте, — мой голос теперь был тверже и холоднее стали.

— Лорд Хевенхолд договорился о прекращении нападения на Хальбор. И станет заложником республиканцев.

Я задохнулась от возмущения.

— И вы мне говорите, что я должна спокойно отправиться дальше?! — накинулась на Аарона. — Какой смысл ехать в Хевенхолд, если моего жениха убьют?!

— Его необязательно убьют…

— Но риск велик!

— Шантель, вы не понимаете всей сложности ситуации.

— Я никуда не поеду!

— Шани, ну это же глупо, — вклинилась Ирра. — Хочешь ты или нет, а здесь трое мужчин, которые получили приказ. Они попросту тебя спеленают и увезут против твоей воли. Расслабься, — подмигнула она.

— Ирра, ты что!

— Расслабься, говорю, — с нажимом произнесла подруга, и я очнулась от этого истеричного умопомрачения. Снова накатила валящая с ног слабость. Махнув рукой на сопротивление, я качнулась, как никогда ощущая себя беспомощной и бесправной. Аарон подхватил меня под локоть.

— Мы должны отправляться немедленно, — тихо сказал он. — Здесь слишком опасно.

— Здесь везде опасно, — откликнулась вяло. — Ведь республиканцы бунтуют во всем герцогстве?

— Да. Поэтому мы пойдем через плато.

И мы той же дорогой отправились назад, к границе герцогства. Наш путь лежал к обратно Галену, где был выход к Хальскому тракту. Двое сопровождающих, выделенных лордом Эвердом, — Крист и Дрокк — вывели нас за стены Хальбора тайно, через подземный ход в крепости.

Конечно же, прошли мы недолго, всего лишь до рассвета: устала я, и Ирра, наконец, тоже запросила отдыха. В конце концов, поспать удалось всего лишь несколько часов, а потом — выматывающая беготня, моральная встряска, это сказалось на общем самочувствии.

К счастью, ничто не потревожило мой покой. Тело и разум отдыхали так, словно желали запастись бодростью на ближайшие несколько дней. Мне даже показалось, что никакие сны сегодня не беспокоили, помню только уютные объятия черноты, в которую я провалилась, как только смежила веки. Не было солнца утром и щебета птиц, ни бодрящих порывов холодного ветра, и спутники словно бы на цыпочках мимо ходили. Словом, я проснулась отдохнувшей и полной сил.