Наталья Лустина - Нечеловеческие хроники

— Вы только что, казнили беззащитных!

— Не страшно, расплодятся вскоре, зато запомнят навсегда, что трогать вас, накликать горе!

— Я кажется чего то не пойму. С чего вы обо мне вдруг так печетесь?

— Я не могу сказать, что я доволен, своею жалкой одинокой долей. Однако вред вам причинить я не позволю!

— Так я защитника вдруг обрела, и в чьем лице?!

— Лицо мое вам может неприятно, дело вкуса, однако вы забыли о балансе сил!

— И кто бы мне об этом говорил!

— Ну, оскорбляйте, сколько захотите, я вам оставлю воду пищу и коня, и обещаю, что если вы и впредь погибнуть захотите, то там вы непременно встретите меня.

— Каков наглец, с чего вдруг благородство вы разыграть решили в этакой глуши?

— А может, я обеспокоен спасением своей души?

— Ее спасти, по-моему, уже нельзя!

— Так помолитесь за меня!

— Вы для начала убивать бы перестали!

— А если перестану, что тогда?

— Это неслыханно, такому не бывать!

— Ну, за меня не стоит вам решать.

— Как можно, вы князь тьмы!

— А вы раба желаний, словно джин!

— Да, оскорблять умеете вы тоже!

— Я понял, я пойду пройдусь, а вы тут отдохните мирно, чуть-чуть попозже я вернусь, а то от ваших слов, мне тоже больно и обидно.

Он подошел, накинул мне на плечи плащ и растворился в воздухе мгновенно, а я осталась у костра, ужасно злая на него и на себя.

Я вздрогнула и сквозь туманные виденья, с трудом открыв глаза, увидела и Дария и Нику и попросила тихо:

— Пить…

Вода спасенье, словно мировая Мать, я ей позволила себя обнять, опять пред взором все смешалось, сквозь стены номера проглядывала ночь, где я шагаю к стенам храма, надеясь преклонить колени у алтаря в его тиши, возможно, обрету покой души в своей молитве. Но что такое?

Там, у алтаря, склонившись над свечами, фигура в черном статуей стоит и маленький огонь свечи в руках у этой статуи, предательски дрожит.

— О сколько раз вам повторять, не в силах вы свою природу хищника на ангела менять!

— Простите, Дезирэ, я был недалеко и вновь не смог осилить искушенья видеть вас.

— Но вы бледнее, чем обычно и мутные глаза у вас, что происходит?

— Я выполняю ваш наказ.

— О чем вы?

— Больше я не убиваю.

— Помилуйте, теперь и вы решили умереть?

— Не без труда, но я меняюсь и к жизни я сейчас намного ближе, чем когда-то.

— Я вас не понимаю совершенно.

— Вы любите цветы?

— Сейчас зима.

— Вы не ответили, да это и не важно, а я все понял для себя.

Но вот ожил калейдоскоп видений, лиц и разных мест, вновь смазана картинка. Я слышу голоса, знакомые сменяются чужими, превращаясь в гул, подобно рою пчел. События мелькают, ожили мои виденья, я раньше так боялась их, считая плодом своего больного воображенья. Я ощутила свое тело, словно тяжкий груз и поняла, я возвращаюсь, пробуждаюсь от своего тысячелетнего кошмара.

Я медленно открыла глаза, все как в тумане. Комната кружилась перед глазами, постепенно замедляя свое вращение пока совсем остановилась. Ко мне возвращалось ощущение времени. Голова гудела и болела хуже, чем с похмелья, казалось, что она вот-вот лопнет. Я осмотрелась. Свет приглушенный, окна зашторены. Моника сидит в кресле зарисовкой картины «ожидание». Дарий держит меня за руку, и я удивилась, что не ощущаю холода.

— Ты перестал быть холодным? — прошептала я.

— Нет, это ты холодна как лед… ты нас напугала…

— Как ты себя чувствуешь? — Ника порывисто встала и подошла к моей кровати.

— Мне кажется, что это еще не все… — невпопад ответила я, пытаясь понять, что я ощущаю.

— Маркус предупреждал, что такое возможно. — расстроилась моя подруга.

— Что возможно? — почти одновременно спросили мы с Дарием.

— Возможно, память будет возвращаться кусками.

— Надеюсь не наяву? — забеспокоилась я.

— Думаю, скорее во сне, хотя предсказать точно невозможно.

— Сколько времени прошло?

— Больше суток. — сжал мою руку Дарий. — Ты бы поела что-нибудь…

— Я схожу. — Моника быстро вышла из номера.

— Ты мне так никогда и не рассказывал, почему ты спас меня тогда?

Дарий посмотрел на меня очень внимательно, потом отстранился и как-то в сторону сказал:

— Мне было очень одиноко… и я сам хотел умереть, но не знал как.

— Ты? Умереть?

— Да, но я не смог позволить этим дикарям тебя убить тогда и никому не позволю этого сейчас! — с жаром воскликнул он.

— Ну, я тоже сама доброта, — я слабо улыбалась — от меня тебе тоже досталось.

— Это мелочи по сравнению с той реакцией, которую я обычно вызываю у окружающих. — и тихо добавил — Ты единственная из живых, кто со мной заговорил.

От этих его слов мне стало жутко. У меня были последователи, ученики, люди всегда стремились к общению со мной. Это то, от чего я сильно уставала и старалась избежать любыми способами. А ему пришлось нелегко. Я видела недавно созданных вампиров. Жажда — это единственное их желание. Теперь Дарий мне стал еще ближе и понятней. Ясно, почему он предпочел быть «демонием» не только для Сократа, хотя общением это можно было назвать с большой натяжкой, т. к. все они считали, что Дарий это плод их фантазии или галлюцинация. Никто из нас не рождался быть одиноким и несчастным! А на поверку, я одинока среди толпы, Дарий одинок в море страха, которым окружен, а Маркус блуждает среди паутины судеб. Совсем как обычные люди, абсолютно несчастные без своей половинки. У «небесной канцелярии» вообще странное чувство юмора! Теперь мы наши друг друга, мы с Дарием, Моника с Маркусом, и что дальше?

Жизнь в одиночестве без любви, это не жизнь!

Нашли свою половинку?

А теперь смотрите, но не трогайте…

Трогайте, но будет больно. Очень больно, так, словно вас бьет током, обжигает молнией и разрывает на мелкие кусочки одновременно!

Ни о какой близости, кроме духовной не может быть и речи, если не использовать свои дары. Чтобы прикоснуться к Дарию я должна выполнить наше обоюдное желание — быть вместе, однако если вокруг люди, то в этот момент все выглядит так, словно «небесное казино» взбесилось и любому выдает Джек-пот.

Если Дарий останавливает время, чтобы этого безобразия не происходило, то ему становиться очень тяжело. Целовать любимого человека и одновременно контролировать время, требует огромных сил.

У Моники и Маркуса без нас вообще нет шансов и на это. У Ники скоро день рожденья, вспомнила я неожиданно, надо будет поговорить с Дарием и сделать ей подарок. И как я раньше не догадалась?!

— Дарий… — я уже собиралась с ним это обсудить, но в это время раздался стук в дверь, вошла моя подруга с подносом в руках и хмурым выражением на лице.

— Что случилось? — почти одними губами прошептал Дарий.

— Елизар. — так же беззвучно ответила Ника и выразительно посмотрела на дверь.