Наталья Лустина - Нечеловеческие хроники

— Дезирэ! Ты вообще меня слушала?!

— Да!

— И ЧТО ты услышала?

— Я услышала, что ты мог убить меня, задушить и много чего еще, но не сделал мне НИЧЕГО плохого! — я подняла голову и робко заглянула ему в глаза. — Ты не можешь причинить мне боль, это выше твоих сил, — я улыбнулась, глядя на его удивление, — поэтому нам надо придумать замену твоей руке, чтобы в следующий раз ты не оставлял на себе пожизненных отметин…

— В следующий раз?! — Дарий был полностью обескуражен.

— Конечно! Не думаешь ли ты, что меня напугают или остановят окровавленные простыни в номере для новобрачных, и я не попытаюсь соблазнить тебя хотя бы еще раз?

— Даже не думай об этом! — воскликнул Дарий.

— Поздно!.. Именно об этом я сейчас и думаю… — бормотала я, целуя его шею и спускаясь все ниже, к его груди… животу. Я была осторожна, ведь даже запекшаяся кровь вампира могла изменить меня навсегда, сохраняя силу своего яда. Во мне боролись нетерпеливая, всепоглощающая страсть и здравый смысл! Страсть победила!

Дарий вздрогнул и, схватив меня за плечи, приподнял так, что мы оказались лицом к лицу.

— Это безумие! — выдохнул он, глядя на меня горящими глазами.

— Ты и есть мое безумие! — ответила я с жаром.

— Мадам, вы не боитесь стать вампиром? — в его глазах бушевал безумный огонь.

— Не сейчас… — прошептала я и, обняв его за шею, потянулась к его губам…

Дарий сгреб меня в охапку и, направляясь в ванную, заявил:

— Надеюсь, холодный душ остудит ваш пыл, мадам!

— От меня сейчас вас не спасут даже воды Байкала! — пылко возразила я, чем вызвала взрыв хохота, подозрительно похожий на истерику…

День был в самом разгаре, когда мы с Дарием спустились в салон-ресторан. Наша бравая компания была в сборе. Мирная беседа, перемежающаяся шутками и смехом, моментально прервалась с нашим появлением.

— А мы уже начали беспокоиться, — с елейной улыбкой, бросила Нинон, вместо приветствия. — что ж, обед будет поздним, мы решили все же дождаться вашего появления.

— Премного благодарны вам за заботу. — Дарий зеркалом вернул Нинон, ее улыбку.

Я смутилась, не зная чего ожидать. Вернее ожидала я фривольных шуточек и колкостей, однако беседа приняла совершенно другой оборот, и я предположила, что это веселье просто временно перенесено.

— Что ж подкрепим наши силы, а дальше мне бы хотелось, чтобы меня все же посвятили во все хитросплетения создавшейся интриги. — уже серьезно сказала Нинон.

— И первое с чего начнем, — улыбнулась я, — это с просьбы о твоей помощи.

— О чем речь?

— Надеюсь, ты еще помнишь, чему тебя учила, твоя давнишняя подруга, Ле Норман [11] Мария Анна Аделаида Ленорман (фр. Marie Anne Adelaide Lenormand) — французская гадалка. Родилась 27 мая 1772 года в Алансоне, небольшом городке неподалеку от Парижа. Своими удачными предсказаниями она прославилась уже с юных лет. После смерти отца, когда семья Ленорман перебралась в Париж, Мария познакомилась с гаданием на картах и, в частности, со знаменитой системой Эттейлы. В 1790 году, вместе с одной из своих подруг, Мария открыла собственный гадательный салон, где всем желающим предсказывали судьбу при помощи астрологии, карт и других методов. В этом салоне, в частности, была предсказана корона Жозефине де Богарне, ставшей впоследствии женой императора Наполеона Бонапарта; предсказание насильственной смерти получили там в 1793 году Марат, Сен-Жюст и Робеспьер. После высылки ее из Парижа в 1808 году, Мария Ленорман предсказала падение Наполеона и реставрацию Бурбонов. Карты, которыми пользовалась Ленорман, были самыми обыкновенными игральными картами, и лишь трактовка их была у нее своя, во многом основанная на системе Эттейлы ? — полушутя спросила я.

Хотя и я, и эта изящная хранительница прекрасно понимали, что Нинон, по праву могла бы называться не только ученицей знаменитой прорицательницы, но и лучшей ее ученицей, т. к. были времена, когда мадам сама шутила, что она отличный учитель, т. к. ее ученица смогла ее превзойти.

— Что-то такое припоминаю, — рассмеялась Нинон, — на чем будем гадать? — спросила она, подмигивая мне.

— Вопрос не в гадании, а в развитии уже имеющегося дара. — серьезно сказала я.

— Речь идет о Монике? — спросила Нинон, ничуть не удивившись.

— Проницательность, одно из твоих величайших достоинств. — заявила я, проигнорировав изумленный взгляд Ники, рассчитывая объяснить ей все позже.

— Ну, коль скоро ты наделила меня и этой добродетелью, мне придется объявить обед, на пустой желудок о высших материях говорить не с руки. Пожалуйте к столу, господа. — провозгласила Нинон, заметив появление слуги, намеревающегося сообщить именно эту новость.

Моника нервно курила, пока я объясняла Нинон суть своей просьбы и свое видение процесса обучения. Маркус сидел молча, глядя на свою подругу, кивая время от времени, толи соглашаясь со мной, толи ободряя Нику. Дарий и Ревекка, с все более возрастающим интересом, следили за нашей беседой. Мишель, как только уловил о чем идет речь, тактично удалился, под предлогом организации развлечения для нашей компании на сегодняшний вечер.

Мадам Ле Норманн, была великой прорицательницей использующей карты, как традиционные, так и придуманные ей самой, однако именно она в свое время, обучала Нинон видеть будущее без «вспомогательных» средств. Мадам считала, что и карты, и кофейная гуща, и хрустальный шар, это всего лишь код доступа — ключик к «книге жизни», где по ее утверждениям было написано все, и прошлое и будущее, и настоящее. Чтобы беспрепятственно «читать» будущее, необходимо иметь предрасположение к этому — попросту говоря — дар. При правильном развитии, этот дар позволял заглядывать сквозь завесу в тайны грезы, без помощи каких либо средств, а лишь одним усилием воли, правильно сосредоточив свой разум. Совсем без «ритуала» не обходилось, просто проделывать все эти вещи необходимо было в своем сознании, или воображении. От изучения карт «для себя», как утверждала Нинон, она быстро перешла не только к просматриванию событий будущего в своем сознании, но и частично научилась на него влиять. Все наши мысли и поступки в данный момент времени влияют, попросту моделируют наше будущее. Поэтому, если Нинон «видела» что-то, что ее не устраивало, она находила деталь, от которой зависело это событие и меняла ее, до тех пор, пока «картина» будущего не становилась для нее предпочтительной, или хотя бы приемлемой, в своем дальнейшем развитии. Зная, что Нинон ничего и никогда не делает наполовину, я была уверена, что она до сих пор оттачивает свое мастерство, единственное, что для меня все еще было загадкой, это насколько продвинулась эта прагматичная материалистка в своем умении. Все чего я хотела от Нинон — это чтобы она помогла Монике преодолеть собственную неуверенность в своих силах, и помогла ей в полной мере овладеть своим даром, который, надо сказать, впечатлял даже в своем первоначальном виде, однако я была уверена, что это не предел!