Джордж Локхард - Тени и пыль

— Новомыслящая… Залетела в садовую зону, оказалась под наблюдением стратосферной станции и попалась синдроидам, — заключил он невесело. — Я мог бы догадаться. Существам с такой подготовкой, повстанцы нашли бы более полезное применение.

— О чем ты? — Фокси подалась вперед. — Что за подготовка? Линг вздохнул.

— Ты свободна от ненависти, — ответил тихо. — Я давно такого не видел. Для них ты несъедобна. Это огромная редкость, особенно у новомыслящих. После должной тренировки, ты будешь способна противостоять любому менталлу. Фокси начала понимать, и у нее непроизвольно дернулся хвостик.

— Несъедобна? — прошептала она. — Ненависть? Ты… О вампирах?!

— Хозяева не любят это слово, — поправил ее Линг. — Их самоназвание «менталлы». Называя менталла вампиром, ты быстрее окажешься в утилизаторе. Потрясенная до глубины души, летунья молча сползла по стене и села на грязный пол. Зажмурилась, приходя в себя.

— Значит, Мгла была права… — прошептала она наконец. — Ее рассказ! Какой ужас… Волк едва заметно улыбнулся.

— Красивое имя — Мгла. Я мог бы его выбрать. Жаль, уже нет смысла… Фокси, моргнув, повернула голову:

— Не понимаю. Ты самец или самочка?

— Я синтет, — отозвался Линг. Летунья отпрянула.

— Так вы… — она ахнула. — То есть, у вас… Детей не бывает?! Волк чуть повернул голову и искоса взглянул на собеседницу.

— Нас производят, а не выращивают, — сказал он неожиданно жестко. — А вы, природные… Даже в утилизаторе не забываете напомнить. Это жестоко. Фокси содрогнулась.

— Прости! — она подбежала к волку. — Пожалуйста, прости! Я не подумала! Я… Я ничего не знаю про ваш мир! Прости, пожалуйста, пожалуйста, я не хотела причинять боль!

— Я синтет, — буркнул Линг. — Мы не чувствуем боли. Летунья отчаянно замотала головой.

— Ты живой! Я видела настоящего синтета — и все время путала его с роботом. В нем не было ничего живого, кроме облика. А в тебе нет ничего от машины!

— Какая приятная гипотеза, — грустно сказал волк. — Я хочу в нее верить.

— Так верь! — Фокси погладила его крылом. — Верь! Линг едва заметно качнул головой.

— Нет смысла, — ответил он тяжело. — Я скоро перестану функционировать. Летунья яростно дернула крыльями.

— Ты не умрешь!

— Можно считать это смертью, — согласился волк. — Я предпочитаю звать отключением…

— Ты не умрешь, — с силой повторила Фокси, дрожа от волнения. — Я помогу! Я спасатель! Линг опустил веки.

— Тех, кто попал в утилизатор, спасать поздно, — ответил тихо. Фокси гневно топнула лапкой.

— Да что это за утилизатор такой?! Зачем нас сюда бросили?!

Волк чуть заметно улыбнулся. В его ярких глазах, на миг, отразилось столько доброты и странной, непонятной тоски, что у Фокси ёкнуло сердце.

— Лучше поспи, — ласково сказал Линг. — Детям и новомыслящим не стоит… О таком думать. Летунья присела у головы красного волка.

— Я должна знать.

— Это причинит боль, — тихо отозвался зверь. — Я не чувствую боли, но слишком часто видел, какие муки она несет природным. Я не хочу тебе боли, Фокси. Летучая мышка зажмурилась.

— Пожалуйста, — взмолилась едва слышно. — Мне надо знать, я должна спасти всю планету! Линг помолчал.

— Утилизаторы производят пищу для менталлов, — сказал он после длительной паузы. — Но хозяева едят эмоции, не тела, поэтому держат нас живыми как можно дольше. Синтеты старых моделей испытывают такие же чувства, как природные, потому-то нас и отправляют в утилизаторы вместе с вами. Волк глубоко вдохнул.

— Их главное блюдо — ненависть. Менталлы ее культивируют и любовно выращивают. В утилизаторах специально такие ужасные условия. Чем страшнее, чем меньше остается надежды, тем больше еды производит разумный прежде, чем гибнет… Линг указал глазами на потолок.

— Стены время от времени начинают сдвигаться, и никогда не знаешь — они просто пугают, или пришла пора заменить сырье. Это замечательно стимулирует дойку… Под полом антенны для сбора эмоций, менталлы уже давным-давно не занимаются этим лично. Мы сейчас находимся в главном блоке комбината «Синанто», это гигантская эмпатостанция, она кормит сразу несколько городов. Красный волк опустил веки.

— Раньше, до восстания, в утилизаторы отправляли только старых, больных и непокорных… — сказал он грустно. — Повстанцы сразу повысили приток сырья, а после катастрофы менталлы будто с цепи сорвались. Такое впечатление, что они надеются досуха выжрать все ресурсы планеты, прежде, чем ее покинуть. Фокси застыла.

— Катастрофа, — прошептала она. — Ты знаешь про катастрофу! Что это было?! Скажи! Скажи скорее! Линг так долго молчал, что летунья не выдержала. Присев перед мордой волка, она умоляюще протянула к нему крылья:

— Пожалуйста, расскажи про катастрофу! — взмолилась Фокси. — Я должна знать! Красный волк хрипло вздохнул.

— У хозяев есть враги, — ответил нехотя. — Существа с другой планеты. Уже сотни лет они преследуют и изгоняют менталлов из каждого мира, где те строят колонии.

— Да, я знаю! — летунья закивала. — Светлячки! Линг слабо улыбнулся.

— Так их зовут только дети… Век за веком, эпоха за эпохой длилась эта война, однако враги безуспешно искали родной мир менталлов. Планету, что породила их в седой древности, и где менталлы скрывались после каждой проигранной битвы. Волк с грустью обвел глазами полутемную камеру.

— А потом нашли, — сказал тихо. — Шесть лет назад. Фокси широко раскрыла глазки.

— Земля?! Вампиры родом с Земли?!

— Увы, — вздохнул Линг. Летунья отпрянула. Помолчала.

— А ты видел вампиров? — спросила с подозрением. — На кого они похожи? Линг едва заметно растянул губы в усмешке.

— Безволосый черный зверь у стены, прямо под лампой. Фокси подскочила и, как ужаленная, крутанулась на месте.

— Человек?! — вырвалось у нее. Волк с легким удивлением приподнял веки.

— Тебе знаком этот вид? Они водятся лишь на малоизученном экваториальном материке, менталлы начали их ловить лет десять-пятнадцать назад. Фокси сглотнула.

— Не понимаю… Он вампир? Или человек?

— В утилизаторе, конечно, человек, — вздохнул красный волк. — Но это самый близкий к менталлам вид на Земле. И самый продуктивный; люди за час вырабатывают больше ненависти, чем сто обычных зверей за год.

Летунья долго молчала, разглядывая худого, изможденного дикаря с деревянными кольцами в ушах и нижней губе. Тем временем, уставший Линг смежил веки. Фокси с трудом перевела дух.

— Не спи, — взмолилась она, гладя крылом красную шерсть. — Не спи! Как устроен утилизатор? Откуда поступает воздух? Эти вентиляторы, — Фокси взглянула на потолок, — Куда ведут вентиляционные шахты?

— Здесь томится много маленьких летающих существ, — не раскрывая глаз, буркнул зверь. — Если б на свободу было так просто вырваться… Фокси гневно стиснула коготки.