Стивен Дональдсон - Презрение Лорда [ Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула]

— Тротхолл, — настойчиво сказала Тамаранта, — не запрещай нам этого. Мы стары, разумеется, мы стары. А путь долог и труден. Но это великое испытание нашего времени, великий вызов — единственное высокое и мужественное дело, в котором мы сможем участвовать, пока живы.

— Значит, защита Ревлстона для вас такая уж маловажная вещь?

Вариоль вздернул голову, словно вопрос Тротхолла был насмешкой.

— Ревлстон помнит, что нам не удалось восстановить ничего из учения Кевина. Какую возможную помощь сможем мы здесь оказать? Осандреи больше чем достаточно. Без этого похода наши жизни были бы прожиты впустую.

— Нет, мои Лорды, нет. Не впустую, — пробормотал Тротхолл. На лице его было смущение. Он обратил взгляд к Морэму, ища поддержки. Криво усмехаясь, Морэм сказал:

— Жизнь устроена очень разумно. Мужчины и женщины старятся для того, чтобы было кому учить молодых уму-разуму. Позволь им ехать с нами.

Прошло еще одно мгновение колебаний, и Тротхолл принял решение:

— Ну что ж, едем. Вы будете учить всех нас.

Вариоль улыбнулся Тамаранте, и она в ответ улыбнулась одними глазами с высокой спины Ранихина. На лицах их появилось выражение полного удовлетворения, а глаза заискрились радостью. Глядя на них, Кавинант подобрал поводья своей лошади и поудобнее уселся в седле. Его сердце тревожно билось, но клинго неожиданно дало ему ощущение безопасности, которое успокоило его. Следуя примеру Тротхолла и Морэма, он засунул посох под левое бедро, где тот приклеился к клинго. Затем он сжал коленями бока мустанга и постарался не волноваться.

Человек, державший коня, прикоснулся к колену Кавинанта, чтобы привлечь его внимание.

— Ее зовут Дьюра, Дьюра Дзафленк. В стране лошади встречаются редко. Я хорошо объездил ее. Он бегает не хуже Ранихина, — хвастливо добавил он и опустил глаза, словно смутившись своим преувеличением.

Кавинант хрипло ответил:

— А мне и не нужен Ранихин.

Человек принял это, как комплимент в адрес Дьюры, и засиял от удовольствия. Отойдя назад, он приложил ладони ко лбу и широко раскинул руки в приветственном салюте.

Со своего возвышения Кавинант осмотрел отряд. Вьючных лошадей не было, но к каждому седлу были приторочены мешки с провиантом и оружием, а за спиной у Биринайра висел густой пучок прутьев лиллианрилл. Стражи крови не были обременены чем-либо, но через плечо Гиганта был перекинут его огромный мешок, и он, казалось, готов был двигаться со скоростью не меньшей, чем скорость лошадей.

Тротхолл привстал на стременах и обратился к членам отряда:

— Друзья мои, мы должны отправиться в путь. Наш поход не терпит отлагательств, и срок испытания подгоняет нас. Я не буду тревожить ваши сердца длинным речами и связывать вас священными клятвами. Но я требую от вас двух вещей: берегите силы и помните Клятву Мира. Мы идем навстречу опасности, быть может, войне; если понадобится, мы будем сражаться. Но злобное кровопролитие не спасет Страну. Помните кодекс:

Затем Высокий Лорд развернул своего коня лицом к Ревлстону. Вытащив посох, он три раза взмахнул им над головой и вознес его к небу. Из его конца вырвалось голубое раскаленное пламя. И он крикнул, обращаясь к Колыбели:

— Эй, Ревлстон!

Все население Колыбели ответило единым могучим потрясающим долину криком:

— Эй!

Этот победный клич, исторгнутый тысячами гортаней, достиг гор: сам утренний воздух, казалось, задрожал от одобрения и приветствия. Несколько Ранихинов весело взбрыкнули. В ответ Кавинант сжал зубы, ощутив внезапный спазм в горле. Он чувствовал себя никчемным и недостойным этого зрелища.

Тротхолл развернул коня и пустил его в галоп под гору. Отряд быстро рассредоточился в порядке следования. Морэм указал Кавинанту на его место позади Тротхолла, впереди Вариоля и Тамаранты. Четверо Стражей Крови двигались по бокам от Лордов. Кваен, Тювор и Корик скакали впереди Тротхолла, а сзади следовали Биринайр и йомен. Широким подпрыгивающим шагом рядом с Морэмом и Кавинантом двигался Гигант, делавший это с такой легкостью, словно совершал подобные путешествия каждый день.

Итак, отряд, снаряженный на поиски Посоха Закона, покинул Колыбель Лордов на рассвете нового дня.

Следующие три дня Томас Кавинант провел в бесконечных мучениях, доставляемых ему верховой ездой. Сидеть на седле из тонкой кожи было все равно, что ехать вообще без седла; жесткий хребет Дьюри, казалось, вот-вот распилит его пополам. В коленях было такое ощущение, словно они вывернуты из суставов; бедра и икры болели и ныли от напряжения, и боль эта постепенно распространилась вверх по спине; шея тоже устала от неожиданных прыжков Дьюры, когда она преодолевала неровности ландшафта. Временами Кавинант удерживался на спине своей лошади лишь потому, что липкое седло клинго не давало ему упасть. А по ночам все мышцы так ужасно ныли, что он не мог уснуть без помощи «алмазного глотка».

В итоге он почти не видел окружающего пейзажа, не замечал ни погоды, ни настроения членов отряда. Он игнорировал или пресекал любую попытку увлечь его в разговор. Он был целиком поглощен своими болевыми ощущениями и страхом развалиться на две половины. И вновь ему пришлось признаться себе в самоубийственной природе своего сна, вызванного затмевающим сознание помрачением его разума.

Но напиток Гиганта и невероятное здоровье Страны действовали на него, невзирая на все его страдания. Плоть его постепенно приспосабливалась к жесткой спине Дьюры. И, сам того не сознавая, он все более совершенствовался как наездник. Он учился, как совершать движения вместе с лошадью вместо того, чтобы сопротивляться ей. Проснувшись после третьей ночи, он обнаружил, что физические страдания больше не доминируют над ним.

К этому времени отряд уже оставил позади возделанные поля вокруг Ревлстона и углубился в дикие степи. Однажды они разбили лагерь в центре сурового плато, и когда Кавинант получил возможность обращать внимание на пейзаж, то глазам его представилась скалистая и безрадостная местность.

Тем не менее сознание того, что он движется вперед, вновь дало ему иллюзию безопасности. Подобно многим другим вещем, Ревлстон был теперь позади. Когда к нему обратился Гигант, он нашел в себе силы ответить без раздражения.

Заметив это, Гигант сказал Морэму:

— Камень и Море, мой Лорд! Мне кажется, Томас Кавинант решил вернуться к жизни. Безусловно, это заслуга «алмазного глотка». Эй, Юр-лорд Кавинант, добро пожаловать в нашу компанию. Знаете ли вы, Лорд Морэм, что у Гигантов существует древняя легенда о войне, прекращенной «алмазным глотком»? Хотите послушать? Я могу рассказать ее за полдня.