Джен Коруна - Год багульника. Осенняя луна

Эльфа не могла больше оставаться в стороне; издав пронзительный крик, она бросилась на одного из черных воинов. Он не успел даже обернуться, как длинный эльфийский нож вонзился прямо в горло, прикрытое темным платком. Хрипя и истекая кровью, гарв медленно опустился на пол. Второй прожил не намного дольше — воспользовавшись его замешательством, Рогдвэн подскочил к нему и, наотмашь ударив мечем, грубо рассек его поперек живота, после чего так же расправился с третьим. Моав в ужасе отступила от упавшего гарва; король Лоргана, тяжело дыша, подошел к ней. На его лице отразилось крайнее удивление — казалось, он вовсе не ожидал увидеть ее!

— Как ты здесь оказалась?!

Теперь настала очередь эльфы удивляться.

— Ты ведь сам назначил мне встречу! Ты указал это место в записке!

В это мгновение из-за спины Рогдвэна донесся хриплый голос. Раненый, до сих пор хранивший молчание, отделился от стены и, пошатываясь, двинулся к месту, где стояли эльфа и человек.

— Рогдвэн, что это все значит?!..

Заслышав эти слова, Моав дернулась, ее губы задрожали. Этот характерный рычащий голос не мог принадлежать никому иному! Король Лоргана порывисто схватил ее за руку, пытаясь удержать, но было поздно. Высокая фигура выступила из-за его спины. Синие глаза эльфы расширились от изумления, с ее губ сорвался изумленный вскрик:

— Ты?! Ты жив! — воскликнула она, не веря своим глазам — перед ней стоял Сигарт! Слегка потрепанный, но, несомненно, живой!

Не помня себя от радости, она рванулась к кейнару, но тот словно не замечал ее. Его лицо было мрачным и холодным.

— Я спрашиваю, что это значит? Мы ведь, кажется, договорились, — сквозь зубы процедил он, по-прежнему обращаясь к Рогдвэну и игнорируя эльфу.

Молодой король развернулся к хэуру.

— Клянусь, я не приглашал ее сюда!.. Эта записка предназначалась тебе — я обронил ее случайно! Мне нужно было с тобой поговорить, — он умолк. — Но это уже не имеет значения…

— И зачем ты только явился! — прошипел Сигарт. — Лучше б я сгнил там!

Не взглянув на эльфу, он круто развернулся и направился к лестнице, ведущей на верхние этажи. Судя по нетвердой походке, он был пьян и, похоже, довольно сильно… Моав растеряно переводила взгляд то на него, то на короля. Рогдвэн сокрушенно опустил голову.

— Думаю, мне здесь больше нечего делать, — упавшим голосом произнес он. — Прости меня…

С этими словами он поклонился и поспешно вышел на улицу. Моав дернулась и, едва не плача, побежала вслед за хэуром.

— Сигарт!.. — растеряно крикнула она, спеша вслед за ним по ступенькам. Он не обернулся.

Они поднялись на самый верхний этаж, в комнату под крышей. Даже не глянув на Моав, хэур тяжело сел на смятую постель. Эльфа осторожно обошла кровать и присела рядом с ним.

— Где ты был?! — растерянно проговорила она, тронув Сигарта за руку. — Мы думали, тебя убили!

— Как видишь, не убили.

— Но… но как тебе удалось выбраться?!

Сигарт ухмыльнулся вымученной злой ухмылкой.

— Скажи спасибо Рогдвэну — это он меня вытащил оттуда… Хотя теперь мне кажется, что лучше б он этого не делал!

Моав изумленно посмотрела на него, затем спохватилась, поспешно открыла сумку. Из нее тут же появилась серая накидка и походный мешок.

— Я сохранила твои вещи — вот, возьми…

Она протянула жилет хэуру, но тот резко рванул его из ее рук и зашвырнул в угол.

— Сигарт, что с тобой?! — ужаснулась Моав.

Подвинувшись ближе, она попыталась заглянуть ему в лицо, но он лишь отводил взгляд. Его глаза были непроницаемы. На скуластом лице веллары отразилось отчаяние. Пораженная, она прошептала:

— Ты хотел, чтобы я думала, что ты погиб!.. Ты хотел избавиться от меня!

Хэур продолжал смотреть в сторону, свалявшиеся волосы свисали на лицо. Он выглядел больным и изжеванным.

— Ты очень догадлива… — холодно проронил он.

На время в комнате повисла тишина. Но выдержка изменила Сигарту: резко развернувшись к эльфе, он по-звериному огрызнулся, заставив ее отшатнуться. Его голос звучал еще более хрипло, чем обычно, взгляд серых глаз блуждал, нависшие на глаза сухие пряди вздрагивали — в таком виде он был как никогда похож на зверя.

— Как ты не понимаешь! — зло закричал он. — Так было бы лучше для нас обоих! Ты была бы в безопасности, а у меня бы, наконец, выветрился из головы этот угар! Ушла б в свой Рас-Сильван, там бы сняли кейну, и все! И зачем ты только явилась сюда?!

Моав не сказала ни слова. Она неподвижно смотрела перед собой широко раскрытыми глазами, ее губы дергались, по лицу то и дело пробегала судорога, точно от физического страдания, все черты отражали внутреннюю борьбу. Тяжело, со свистом, вдохнув, она резко отвернулась. В этом движении было столько отчаянья — острого, непомерно сильного — что Сигарт вмиг протрезвел. С угрюмой ласковостью он коснулся рукой ее волос, Моав дернулась от прикосновения и в следующий же миг резко отступила. Взгляд ее все еще блуждал, но в нем была решимость.

— Забудь, что я приходила! Я больше ничего не могу поделать — да простит меня Эллар!.. — твердо сказала она опешившему хэуру и, не дожидаясь ответа, почти бегом направилась к выходу.

Она уже открыла дверь, чтобы уйти, когда Сигарт сорвался с места и одним прыжком преградил ей дорогу — мощная фигура хэура заслонила собой весь дверной проем. Он стоял, слегка ссутулившись, низко нагнув голову, точно бык, ожидающий удара мясника.

— Постой!..

Он попытался схватить ее за локоть, но промахнулся и вместо этого вцепился всей пятерней в курточку на плече. Эльфа невольно отпрянула — от него сильно пахло вином, глаза лихорадочно блестели.

— Не уходи! Мне все равно уже конец — я ведь теперь не могу без тебя… — он криво усмехнулся. — Видишь, во что я превратился.

Моав испуганно взглянула в его лицо. Голос хэура дрогнул:

— Останься, прошу тебя…

Эльфа не пошевелилась, только устало опустила глаза и чуть слышно выдохнула. Почувствовав ее покорность, Сигарт быстро обхватил ее руками, протащил через комнату и повалил на жесткую кровать.

На следующий день они никуда не пошли. Погода не обманула — дувший всю ночь ветер под утро надул серые облака, небо стало низким, как потолок. Мелкий, почти осенний дождь моросил как из сита — казалось, ему не будет конца. Все вокруг стало серым и словно размытым.

На этом же постоялом дворе Моав и Сигарт пробыли еще несколько дней. Если честно, хэура такая погода даже радовала: во-первых, он чувствовал, что еще не совсем оправился от ран, а во-вторых, сейчас он как никогда хотел побыть рядом с Моав — и только с ней одной. Уже не сдерживая своих чувств, он бесконечно обнимал ее, целовал маленькие сухие руки, гладил бело-лунные волосы. За это недолгое время он сказал столько нежных слов, сколько не мог бы сказать и за год — и откуда они только взялись в некогда холодном рысьем сердце?! Он говорил их отчаянно и горячо, словно перед смертью, путая день с ночью и утро с вечером. Моав же ходила как во сне — ее словно пугал новый блеск его глаз, непривычный ласковый голос… К вечеру второго дня она погрустнела — забралась на подоконник у открытого окна и принялась молча наблюдать, как идет дождь. Заметив перемену в настроении, Сигарт ласково подсел к ней, взял за руку и поцеловал в ладонь.