Мэгги Лерман - Цена всех вещей

— Да ладно вам, — сказала я. — Самый разгар лета. Давайте чем-нибудь займемся.

Диана осторожно пошевелилась в гамаке, Ари потерла шею.

— У нас нет настроения, — сказала она.

— Да вы, девочки, обе в депрессии, — сказала я. — Итак, Ари врала по поводу заклинания, а Диана скрывала своего бойфренда. Теперь мы знаем о заклинании, а Маркос пропал.

Тогда в чем дело?

Ари слегка приподняла голову:

— Хорошо, Кей. Что ты от нас хочешь?

— Я хочу, чтобы вы прекратили заниматься этой ерундой! — ответила я. Диана со вздохом зарылась поглубже в гамак, Ари удивленно округлила глаза. — Ари, однажды ты сказала мне, что ты великолепна и дружишь только с великолепными девчонками.

— Не думаю, что я имела в виду именно это…

— Я просто хочу сказать, что вы все еще Ари Мадригал и Диана Норс. Так ведите себя соответствующе.

Они ничего не ответили. Прежде чем я успела сподвигнуть их на что-либо, в дверь позвонили шесть раз подряд. Словно кто-то изо всех сил жал на кнопку. Я оставила подруг на террасе и побежала к входной двери открывать.

На крыльце стоял Кэл. Кожа его посерела, щеки ввалились, а волосы от грязи казались чернильно-черными.

— О, привет, Кей, — заявил он, увидев меня, и сел на верхнюю ступеньку.

Я закрыла за собой дверь и тоже села на ступеньку.

— Что с тобой случилось?

— Я заболел. А ты где была? Ты не отвечала на мои эсэмэски.

— О! — Возможно, заклинанию требовалось, чтобы я ему отвечала. У-упс. — Прости.

— Я не знаю, с кем еще поговорить. Я даже перестал есть, настолько отвратительно чувствовал себя дома. Потом до меня дошло, что можно заняться закупками бакалеи и забыть про еду. Но проблема даже не в этом.

Он говорил настолько невозмутимо, словно я должна была понять, о чем идет речь. Но я не понимала. Я бросила взгляд на дом.

— Так в чем же проблема?

— Она в моей голове. Это заклинание.

У меня перехватило дыхание, я вскочила на ноги.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Он рассмеялся смехом, переходящим в кашель.

— Я и сам не понимаю, о чем говорю. Я думал, проблема только в том, что у меня не получилось ударить Маркоса, но в голове все плывет, как будто краску размазали или ломают грязные окна. Я не могу понять, где реальность, а где…

— Ты пытался побить Маркоса?

— Он хандрит. Думаю, он хотел, чтобы я его побил. И до сих пор мне казалось, что я могу. Я просто не пробовал.

— О каком заклинании ты говоришь?

— Не знаю. Заклинание. Про это я и пытаюсь сказать.

Я отшатнулась к двери.

— Ну, я все равно ничего не знаю. Но тебе ведь стало лучше, да, Кэл? Поговорим позже. Позвони мне ночью, обещаю ответить.

Кэл покачал головой:

— Это вторая проблема. Я теперь сплю всю ночь.

— Здорово!

— Нет, не здорово. Я всегда считал, что у меня асомния [24] Асомния — нарушение сна, бессонница. — Он скрестил руки на груди и раздраженно покачал головой. — Сам не понимаю, зачем я сюда пришел. Не буду тебя больше беспокоить.

Сцепив зубы, я смотрела, как он уходит. Казалось, Кэл вот-вот споткнется на ступеньках и упадет. А потом мое беспокойство сорвалось с крючка и перекинулось на остальных моих друзей. Друзей, от которых не было никакой пользы. Как бы то ни было, Кэл не упал и благополучно ушел прочь. Да, он заболел, но после нашего разговора ему стало лучше.

По пути на веранду я услышала смех. Возможно, мне удалось поднять девочкам настроение своим жизнерадостным трепом, а может, Ари с Дианой решили оставить прошлое в прошлом и вернуться к нормальной жизни. А потом, подойдя поближе, я услышала третий голос. И он был очень хорошо мне знаком.

— …обнаружила, что все вокруг совершенно другое, иногда пугающее, иногда чересчур тесное и незнакомое. Мне тоже бывало одиноко.

— Но это стоило того? — спросила Ари.

— О, да. Одиночество — это неплохо. Есть время разобраться в себе.

На глаза навернулись слезы, и я зажала рот рукой. Мина ничего не знала об одиночестве.

— Конечно, это звучит как клише, но я даже не представляла, насколько огромен мир. И насколько он стар. Я видела крепости, которые стоят уже много веков. Горы, которые пережили не одну эру. — Она тихонько рассмеялась. — Это даже приятно: бывать в разных местах, видеть людей, которым наплевать на твою болезнь и которые даже не посмотрят в твою сторону, случись тебе умереть.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — сказала Ари. — Люди, конечно, не считают, что я скоро умру, зато на меня всю жизнь смотрят как на нечто хрупкое. Словно я в любую секунду могу начать биться в истерике и рыдать. — Она сделала паузу. — Кроме тех моментов, когда я танцую.

— Никогда ничего такого о тебе не думала, — сказала Диана.

— За это я тебя и люблю.

Я понимала, что мне надо прекратить подслушивать и выйти к ним. Заклинание не предназначалось для того, чтобы возвращать мне друзей, и Мина могла продолжать болтать с ними сколько угодно. Но я оперлась о кухонный стул и задержала дыхание.

— А ты правда когда-то истерически рыдала?

— Нет! — В голосе Ари звучало презрение.

— Я плакала достаточно за нас обеих, — сказала Диана.

— Плакать не так уж плохо, как кажется. Я рыдала в Индии целую неделю напролет. Примерно на третий или четвертый месяц я больше не могла выносить поезда и жуткие хостелы. Плюс все почему-то считали, что я должна знать хинди. Я жутко скучала по дому. А потом мне вдруг стало стыдно за свою расхлябанность. Ведь я сделала это. Я была здесь, и притом не больная. Я воплотила свою мечту в жизнь, а теперь страдала от отсутствия комфорта, получается так? Но у тебя не получится всегда быть умиротворенной, милой и ловить дзен круглые сутки. Это просто невозможно.

— Мне нравится, девочки, как вы рассуждаете о том, что необходимо позволять себе плакать, — сказала Диана, и я услышала слезы в ее голосе. Как будто разговоров о слезах им было достаточно для того, чтобы возродиться к жизни. — Словно бывают моменты, когда вам кажется: «О, я такая несчастная, но, думаю, я не буду плакать, только не сегодня».

— Диана! — воскликнула Ари. Послышались звуки шутливой потасовки и смех. Я услышала, как Ари забралась в гамак к Диане. Небо потемнело. Я пряталась слишком долго. Им как минимум следовало побеспокоиться о том, куда я пропала.

Но их это не волновало.

Я оттолкнула стул, который с грохотом рухнул на пол, и ворвалась на веранду. Диана и Ари посмотрели на меня.

Они лежали в гамаке вместе. Мина сидела в шезлонге, и пирсинг в ее брови поблескивал в свете фонариков. Я заговорила прежде, чем она успела издать хоть один звук:

— Эй, девочки, прошу прощения. О, Мина, а ты что здесь делаешь?

— Просто зашла сказать «привет».

— Ну, привет. Просто ты не вовремя, мы тут как раз кое-что затевали.